Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север

— Ешьте, мужики, — сказал Шурик, зажёвывая огурцом, — ешьте.

И братья набросились на еду.

Когда Шурик наливал по второй, братья уже отмякли и согрелись. Приятное тепло от водки и горячего борща растекалось по телу. Жизнь снова была замечательна!

— Одного не могу понять, — продолжил разговор повар, — вы зачем в реку-то полезли?

— Разобраться нужно было с нашими показаниями, — не стал вдаваться в подробности Славка.

— Ага… Ну, понятно, — и, пожевав минуту ус, повар наконец-то решился: — А собаку-то чё взялись вытаскивать?

Юрка от неожиданности даже перестал хлебать щи:

— А чего её — бросить надо было? Она же там уже… Не выплыть ей там!

— Поня-я-ятно… Но всё равно непонятно! — он внимательно посмотрел на Славку. — Сам ведь чуть не навернулся, а собаку вытащил! Я же всё видел! Зачем? А?

— Как зачем?! — Славка тоже перестал есть. — Живая она! Жить хотела! Понимаешь? Странный ты человек! ЖИТЬ!

Вечером от главного геолога братья узнали, что Белка — собака повара. А ещё через день Юрка и Славка улетели в Саранпауль. Собственно, на этом их приключение закончилось. Через два дня были в Северном. Работу оформили, защитили и сдали. Неплохая вышла работа — «зацепили» братья глины. Собирались съездить ещё, да так и не получилось…

***

Много позже, сидя у Юрки дома, Славка, держа на коленях Юркиного кота Василия, рассуждал:

— Вот реинкарнация… сансара… индуисты…

— Буддисты… — подсказал Юрка.

— Чего? И они тоже!

— Бон…

— Кто?

— Бон! Религия такая. Тоже верят в реинкарнации…

Славка секунд десять молча смотрел на Юрку, а потом продолжил:

— Все говорят, плохо! Обратно на землю — опять страдать… А я бы сюда вернулся. А то кто же тогда станет заботиться о брошенных кошках и собаках? А? Кто? — Он потрепал коту ухо. — Да что там кошки… А дети? А тётки? Нет, я обратно сюда попрошусь! Не нужна мне эта нирвана! Мне сюда надо! Сюда. Да, Василий?

Кот протяжно зевнул и завернул голову.

Все люди делятся на кошатников и собачников. Даже тот, кто любит и тех, и других — всё равно, кого-то любит больше.

Юрка — кошатник. Кошки его страсть. Он всегда любил этих своенравных мяукающих бестий, которые умеют притвориться белыми и пушистыми, а могут внезапно войти в образ «зверь-совсем-зверь», и тогда их зелёные (или жёлтые) глаза мечут искры, когти вытянуты, шерсть вздыблена, а откуда-то глубоко изнутри раздаётся мерзкий, гнусавый вой. Но Юрку нельзя обмануть: они беззащитны. И, несмотря на свою показушную храбрость, они нуждаются в нашей любви, хотя и тщательно это скрывают. Ведь они даже мяукать научились для нас, для людей, в природе кошки общаются друг с другом совсем иначе (но это их кошачий секрет).

Юрка с детства дружил с кошками.

Во-первых, потому, что они жили во дворе. Были котята — которым, как всем молодым зверятам, интересно узнать, как устроен мир, и которые бесстрашно шли знакомиться с ребятишками. Были бездомные взрослые коты и кошки, те не особо шли на контакт со страшной угрозой под названием «дети», но Юрка умел ладить и с ними.

Во-вторых, в семь лет у него появился свой собственный кот — Васька. Серый, полосатый — камышовой окраски — он попал в Юркин дом крохотным котёнком и прожил там полтора года.

В детстве у Юрки непросто складывались отношения со сверстниками — рос он слабым, болезненным ребёнком — и Васька был его единственным другом. Пока оставался котёнком. Потом он вырос, повадился ходить к кошкам по подвалам и подцепил лишай. Тогда эту заразу ещё не лечили… Это была первая боль утраты. Вся семья поклялась, что больше никогда! Слышите? Никогда! Ни одна кошачья лапа! Не переступит порог этого дома!

Она и не переступила. Порог того дома.

Время шло, Юрка вырос, выучился, женился, стал большим и самостоятельным, у них с Соней родился Влад… И наконец появился дом в далёком северном посёлке. И Юрка даже не знал, что время той страшной клятвы уже истекало. Да и не распространялась та клятва на порог этого, нового дома.

В августе 91-го, как раз когда в Москве бузили гэкачеписты, младшие Серовы получили квартиру. Состояние её было, прямо скажем, — аховое, несколько вечеров ушло, чтобы привести её в порядок.

В один из таких актированных дней Юрка возился с входным замком, меняя его. Когда уже было почти всё готово, мимо прошёл сосед сверху — Юрка уже однажды видел его краем глаза и знал кто это. Прошёл и прошёл, Юрка не стал отвлекаться. Но сосед вернулся, вдруг захотелось ему пообщаться.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — коротко взглянув, кивнул Юрка и продолжил копаться во внутренностях замка.

— Новенькие?

Юрка вытер руку о штанину и подал её соседу:

— Юра.

— Николай, — он уверенно пожал. — Куришь?

— Курю.

Они закурили и несколько минут молча изучали друг друга. Было заметно, Николай хочет что-то спросить, но не знает, с чего начать.

— Мы живём здесь… — он кивнул наверх, — прямо над вами… Уже пять лет.

— Угу… — Юрка тоже не знал, чего говорить. И они продолжили молча курить.

Когда сигарета подходила к концу, Николай наконец решился:

— А если бы ты выбирал, кого бы выбрал: кота или кошку?

— Кота, — не моргнув глазом, брякнул Юрка. Он же ничего такого не думал…

— Хорошо, — сосед затушил в банке сигарету и пошёл наверх.

Юрка поглядел ему вслед, пожал плечами, ещё пару раз затянулся, затушил окурок и продолжил ковыряться с замком.

Николай вернулся минут через пять, хитро подмигнул и со словами «Кота, значит…» наклонился и выпустил из руки полуторамесячного чёрно-белого котёнка, подтолкнув его к Юрке. А потом вдруг стремительно развернулся и бегом через ступеньку ускакал к себе.

«Э!.. Мы так не договаривались…» — начал Юрка, но говорить было уже некому. Он вздохнул, поднял котёнка и посмотрел в его голубые кошенячьи глазки:

— Привет, мелюзга! И что мне теперь с тобой делать?

Котёнок, понятное дело, ничего не ответил. Юрка ещё раз вздохнул и зашёл в квартиру.

Вот и переступили лапы…

Большой радости котёнок у Сони не вызвал. Странно, да? Котёнок же! Вот так, почти с неба! Ан нет — не вызвал… Более того, Юрке в ультимативной форме было предложено сдать животное обратно. Немедленно! Сию минуту!

Так бы, наверное, и случилось, но Влад, ему шёл уже шестой, — заблокировал мамино решение. В деревяшке, которую они снимали, обитало полным-полно мышей, а Влад уже отлично знал, что те боятся котов. Серовы, пока приводили в порядок новый дом, вынуждены были жить на той гадкой съёмной мышино-тараканьей квартире. И против мышей они уже брали в аренду кошку Мусю, которая с удовольствием поедала серую живность. Но Мусю пришлось вернуть.