Денис Горелов - Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката

Чехи никогда не были мужской нацией и ничего не знали про молот и меч. Но девчонкам в душу влезть умели.

Одни фамилии Травничек и Шафранкова чего стоят.

Швеция – благодать и проклятие свободы.

Шведский стол (все общее) и шведская семья (туда же).

Шведский социализм (всем поровну через налоги) и драп от налогов к соседям главных шведов Бергмана и Линдгрен.

Громкое праздничное здравомыслие «Аббы» – и тихий упертый психоз «Шепотов и криков».

Рождественские окошки с оленями – и дикий ор молодых шведов ночью на весь Стокгольм.

Не имея громоотвода войны, страна напоена безумием до краев.

Смотрите, смотрите, их премьер ездит на службу на велосипеде, как мило! Ах, простите, его вчера застрелили, вон там, за углом.

Серия любимых детективов Пера Валё и Май Шевалл: душеньки-инспектора Ларссон и Бек – и черная гнусь, змеей вползающая в опрятный ухоженный мирок.

На каждого Муми-тролля здесь найдется злая бесформенная Морра.

Даже на Астрид Линдгрен. Через нее мы знали в Швеции всех, как дура в Санта-Барбаре. Детей из Бюллербю и привидение из Вазастана, самую сильную девочку и очень одинокого петуха, Калле-сыщика и Расмуса-бродягу, фрекен Бок и старую фру Густавсон (не иначе, ту самую, что снималась под псевдонимом Гарбо). Ну, всех.

И вот вышла ее биография, и лучше б не выходила. Добрая фея всю войну служила в отделе досмотра писем шведской контрразведки, готова была «до конца жизни говорить „Хайль Гитлер!“, чем быть под русскими (ничего страшнее себе и представить нельзя)», под директором цирка с немецким акцентом подразумевала Гитлера, а под папой Эмиля из Леннеберги – европейские правительства, сметенные молодежным бунтом-68.

Господи, до чего пошло и мелкотравчато.

Опрятная напыщенная глупость.

Сверхчеловечность какая-то.

Еще одна издержка свободы.

Швеция – Австралия, 1977. ABBA: The Movie. Реж. Лассе Халльстрем. В ролях: А, Б, Б и А. Прокат в СССР – 1982 (33,2 млн чел.)

В турне по Австралии Агнета, Бенни, Бьорн и Анни-Фрид с труднопроизносимыми и никому не нужными фамилиями (у ребят попроще, у девчат позабористей) не шалят, не дурачатся, не кажут язык и не пьют жадно воду, как положено порядочным артистам с высокой отдачей. А знай только поют сладкое и кометой проносятся мимо лузера-диджея, которому велено добыть их эксклюзив, а он пресс-карту дома забыл, – поют и проносятся. И только-только небо тебя поманит синим взмахом ее крыла.

Из чего же, из чего же, из чего же сделана была главная заморская группа советской Атлантиды?

Из путного диско – женственного, расслабленного, будто под вечным кайфом стиля 70-х, близкого осоловелому тинейджерству и не травмирующего старших какофонией и пропагандой плохого. Из припляса, прихлопа и прикида – модных фосфорических комбинезонов, как у гонщиков «Формулы-1» или отроков во Вселенной. Четырех инфантильных мордочек – главного пропуска на эстрадный Олимп, будь ты Beatles или «На-на». Из попы блондинки Агнеты, обсуждаемой СМИ пяти континентов («будто в Австралии задниц нет», ругнулась она в фильме, но для нас реплику отрезали – довольно и вида сзади в облипочку). Из сексапила, повязанного брачными узами, – чтоб дразнил, но не шокировал. Из четырех слов на общепонятном английском: you and me, money must be funny, thank you for the music – кому что не ясно? Из отрицательных дефиниций: «не бухаем», «не ширяемся», «цепей не носим» – буйное рок-поведение 60-х достало всех так, что даже про сторчавшегося Элвиса без конца повторяли, как он маму любит.

АББА отвечала самым косным стандартам пенсионерского СССР. Пела мягко, но громко – для пожилых и молодых. Происходила из пряничной, навек нейтральной, с социальным пакетом Швеции. Совершенно не боролась за мир: от борцов этих всякого жди – сморозят что по Афгану, а Апрелевке тираж уничтожай. Их позволяли даже в новогоднюю ночь вслед за балетом телевидения ГДР – высшая степень допуска. Девчонок полстраны мечтало увидеть голышом – по секрету всему свету ходила поганка, будто на финальной So long они не тормозят на трико и сапожках, а раздеваются совсем. Но от нас это типа таят, а показывают одному Политбюро на досуге.

Наверно, мы всей страной и были тем салагой-репортером, который притворяется своим в доску, а ему только и удается из-за спин на уходящий лимузин позырить. И снится бедному, как девчонки А у него на коленях сидят, а парни Б дают себя по плечам хлопать и на яхте катают.

В действительности же вся эта малина досталась режиссеру фильма и клипмейкеру группы Лассе Халльстрему, который до того поверил в себя, что снял позже для Голливуда «Правила виноделов», «Шоколад» и «Что гложет Гилберта Грейпа».

Что значит вовремя подтолкнуть молодого амбициозного меломана – даже если его зовут Лассе, а не Боссе и не Бу. Лишь бы не прогуливал в школе английский и знал, как перевести Take a Сhance on Me. Теперь у него все в порядке, да и у нас неплохо, а им на четверых 275 лет, все в разводе и на дух друг друга не переносят.

Юги были дылды и классно бились в баскет, почти на равных с нашими и амерами. Устойчивый третий номер.

Базовый клуб назывался «Партизан», как и все в Югославии.

Имена освобожденных партизанских краев Сутьеска и Козара достались киностудиям. На них снималось пьяное, безбашенное, очень шумное от стрельбы кино.

Страна возглавила движение неприсоединения: социализм заделала у себя без всякой помощи, от немцев отбилась сама, режим установила щадящий: с выездом в отпуск и на заработки к бундесам.

И все бы хорошо, да что-то нехорошо.

«Народы этой страны люто ненавидят друг друга», – писал Нагибин в путевых дневниках. А единственным преимуществом тирании всегда было и будет недопущение внутренней резни. Стоило Тито почить – страна сцепилась и рассыпалась.

Нет больше Югославии – ни нашей, ни ненашей.

Ничьей.

Югославия – США – Италия – ФРГ, 1969, в СССР – 1974. Битка на Неретви. Реж. Велько Булайич. В ролях Сергей Бондарчук, Орсон Уэллс, Юл Бриннер, Франко Неро. Прокатные данные отсутствуют.

По плану «Вайс» вермахт с итальянскими егерями блокирует югославскую партизанскую армию в долине реки Неретва. По козьим тропам и навесным переправам армия уходит из котла, как Суворов через Альпы. А год, между прочим, сорок третий, а наши, между прочим, уже на Украине.

Если цыган собрать вместе, раздать пулеметы и нашить суконные красные звезды – выйдет Народно-освободительная армия Югославии как она есть. Трехлетняя война в горах представляла собой один сплошной кочующий фронт. Сначала горцы восставали, скидывали гарнизон в пропасть и образовывали партизанскую республику по имени «краина». Затем немецко-итало-четницкие части шли на нее в наступ. Республика снималась и уходила через перевал на новое место. От югославского кино в памяти осталась одна бесконечно петляющая цепочка вооруженных людей. Взрывы, рев скотины, кудахтанье кур. Панорама пересеченных ландшафтов. Иногда люди-цыгане громко стреляли, кричали и умирали. Потом опять шли.