Михаил Самарский - Сократ выходит на орбиту (записки котонавта)

В этот раз я зашевелился под ремнем, давая понять Ирине, мол, не сплю и весь во внимании. Она, словно почувствовала мое желание пообщаться, спросила:

– Котейка, тебе тоже не спится? Иди ко мне, поболтаем немного, в окошко посмотрим, полюбуемся нашей планетой, – женщина вытащила меня из-под ремня и засунула к себе в мешок, – сейчас мы пролетаем над ночной стороной Земли. Видишь, там, на горизонте, зеленые всполохи – это полярное сияние. Смотри быстрей, – она показала в другую сторону, – это огненные россыпи городов. Боже, как красиво, – воскликнула Ирина, – видишь вон ту линию? Она называется линией терминатора – это граница с освещенной Солнцем половиной планеты. Когда приближаешься к ней, вспыхивает фантастическое зарево. Если хотя бы раз увидеть это зрелище, считай – жизнь прожита не зря. Кот, да ты счастливчик, не каждому человеку дано ее воочию лицезреть, а тебе довелось.

Я, и правда, считаю себя счастливым котом. Только ради этих потрясающих видов нашей удивительной планеты можно смириться со всеми сложностями космического быта. По сравнению с красотой и величием, которые каждый день предстают перед нашими глазами, все остальное кажется ничтожной мелочью. Не знаю, как вас, а меня всегда мучал вопрос: как же возникла наша Вселенная? Может быть, это был чей-то совершенный план, а возможно она образовалась по нелепой случайности. Кто стоит за ее созданием, наука или все-таки бог? Мой кошачий мозг готов был взорваться от всех этих «почему» и «как», крутившихся в моей голове.

– Мы пролетаем над Соединенными штатами, у них сейчас ночь, видишь, там вдали огни, это Лос Анджелес, – она снова показала на иллюминатор и, тяжело вздохнув, произнесла: – Джон живет в этом городе.

Вон оно в чем дело! Теперь понятно из-за кого она весь вечер вздыхает.

– Вы, коты, умные создания. Наверняка, ты заметил, что мы с Джоном неровно дышим друг к другу. Правда, стараемся не афишировать наши отношения, на МКС не принято заводить романы с коллегами.

Хм, ты сомневалась в моих умственных способностях? Да я с первого взгляда на вас, сразу это понял.

– Знаешь, он предлагает мне выйти за него замуж, – тихо произнесла она, – а я не знаю, что ответить.

Что значит не знаю? Так ты его любишь или нет?

– Я его люблю, – ответила Ирина, словно услышав мой вопрос.

Говорил же, между этими двумя есть чувства. Уж поверьте мне, в амурных делах я разбираюсь прекрасно. Любовь она и есть любовь, хоть у людей, хоть у котов.

– Никак не могу сказать ему «да», – продолжила она, – он просит, чтобы я переехала к нему в Америку. Возможно, я покажусь тебе странной чудачкой, но понимаешь, я патриотка до мозга костей. Путешествовать люблю, объездила десятки стран, побывала на всех континентах. Но переехать жить в другую страну не могу решиться. Не представляю, как можно жить где-то, как не в России. Понимаю, в современном мире это звучит глупо. Во времена молодости моих родителей можно было переживать по этому поводу, когда люди не могли свободно выехать за границу, а сейчас все по-другому. Где бы ты ни жил, стоит только захотеть проведать родных, купил билет и полетел на родину. Вот и сынок мой, Макар, тоже меня уговаривает перебраться в Лос-Анджелес. Даже не знаю, как быть. Ты как думаешь?

– Мяу, – ответил я, имея ввиду, что ж тут думать.

Если по настоящему любишь, разве может это обстоятельство стать преградой. Тем более, сама говоришь, в любое время можешь прилететь домой. Надо же, я даже не подозревал, что Ирина мать-одиночка. Я же как рассуждаю, если есть сын, значит должен быть и муж.

– Вот и ты говоришь надо ехать, – снова вздохнула женщина, – большинство «за». Чувствую, надо давать согласие.

Конечно надо, пока будешь думать, он передумает. Так можно и разрушить отношения. Как в народе говорят: куй железо, пока горячо!

– Он уже три года ждет моего согласия, – произнесла она, – не понимаю, откуда у него столько терпения? Другой бы уже давно послал меня далеко и надолго.

Ох ничего себе, какой терпеливый американец. Я бы точно не выдержал столько ждать Беллу. Всего лишь одно лето я провел без нее и то чуть с ума не сошел, так скучал по своей белоснежнеке. По всей видимости, крепко Ирина его зацепила. Ну а что, женщина неплохая, добрая, отзывчивая. Я хоть и не знаток человеческой красоты, но мне кажется, она вполне красивая, чем-то напоминает березу в нашем дворе, такая же высокая и тонкая.

– С Джоном мы познакомились пять лет назад в центре подготовки космонавтов, – продолжала женщина, – я тогда готовилась к своему первому полету, а он уже был опытным специалистом. Джон с первого дня нашего знакомства оказывал мне знаки внимания, а я не обращала на них внимания. Вот зачем я тебя сейчас обманываю? – воскликнула Ирина и с едва заметной улыбкой посмотрела на меня, – обращала я на них внимания, просто делала вид, что не замечаю. Понимаешь, какое-то подспудное чувство вины во мне сидело, да и по сей день сидит.

Мне казалось, завяжи я новые отношения, тем самым предам память покойного мужа. Он тоже был космонавтом, за два месяца до рождения Макара разбился на самолете во время испытательного полёта. Так и не увидел своего сына, – женщина грустно усмехнулась, – когда узнала о трагедии, веришь, мне жить не хотелось. Я была совершенно в неадекватном состоянии, до сих пор удивляюсь, как удалось сохранить и родить ребенка. А когда на свет появился сын, я ни минуты не сомневалась, какое дать ему имя. Люди говорят, нельзя называть детей в честь погибших родственников, мол, они непременно повторят их судьбу, но я не верю во все эти предрассудки. Спасибо мужу, успел оставить мне на память о себе самый ценный подарок в мире – нашего сыночка.

Первый год после трагедии, я провела словно в бреду, только ребенок спасал меня от дурных мыслей и уберег от необдуманных поступков. В то время мне казалось, жизнь для меня закончилась навсегда. Я любила мужа всей душой и не представляла себя без него. Наши чувства были взаимными, мы не могли жить друг без друга. Когда он уезжал в командировки, я дни, часы, минуты считала до его возвращения. Сердцем понимаю, такой любви, какая была между нами, уже не будет никогда. Веришь, я бы сейчас все отдала за одно единственное мгновение проведенное рядом с ним. А Джона я знала давно, правда заочно. Они с мужем полгода провели в космосе. Тогда для них обоих это была первая экспедиция на МКС.

Со дня гибели Макара прошло уже почти одиннадцать лет. Понимаешь, котейка, вроде и хочется новых отношений, но что-то останавливает. Постоянно сомневаюсь, а стоит ли создавать семью? Страх потери любимого человека сидит глубоко во мне, боюсь войти в одну реку дважды. Знаешь, что однажды сказал мне психолог? Оказывается, я человек со зрительным вектором, а такие люди гораздо сложнее переживают смерть близкого человека. Они особенно чувствительны и ранимы, и даже самое незначительное происшествие сразу принимают близко к сердцу. Пережив потерю близкого человека, они становится эмоционально закрытыми и не хотят никого впускать в свою жизнь. Начинают бояться ярких эмоций, как огня. Однако потребность зрительного вектора любить и создавать эмоциональные связи живет глубоко внутри, она неистребима и постоянно напоминает о себе. Вот и мне хочется быть любимой и вновь обрести семейное счастье. С одной стороны боюсь предать память Макара, а с другой – душа просит любви, внимания, заботы. Что скажешь? Переезжать мне к Джону?