Игорь Ефимов - Беглец

Что было делать несчастному племяннику?

Если позвонить в полицию, на кого первым делом падет подозрение в убийстве молодой женщины? Конечно, на ее возлюбленного, в квартире которого был найден труп.

Похоже, Бишману удалось совершить то, что криминалисты называют «безупречное убийство». Нет никаких свидетелей и никаких улик, указывающих на то, что в этот вечер он был в квартире племянника. Завершив свое черное дело, он уехал домой и посредине ночи заказал по телефону пиццу, что создает ему отличное алиби. Одним ударом он отомстил неверной жене и подставил под арест ее соблазнителя.

Дуглас сразу осознал безнадежность своего положения. Он запаниковал, начал метаться в поисках выхода. Ему пришло в голову, что дядюшка может, чтобы спрятать концы в воду, прикончить и его тоже, представив это как самоубийство.

Он дождался ночи, погрузил труп Тамары в автомобиль, увез в известный ему лес и закопал. Но место захоронения покажет только в том случае, если получит оправдание на суде.

Днем мы с Барбарой гуляем по старинному Новгороду, я снимаю ее на фоне крепостных стен, на фоне старинного собора, на мосту через Волхов. Существует легенда, будто после принятия христианства священники заставили местных жителей бросить в реку деревянного идола бога Перуна, которому язычники-славяне поклонялись. Проплывая через город, Перун зашвырнул на мост свой посох со словами: «Вот вам, новгородцы, дубинка в память обо мне, чтобы колотили ею друг друга до скончания веков». И это проклятие исполнилось, потому что междоусобия раздирали Новгородскую республику все четыре века ее существования.

В школьных учебниках истории в Советской России Новгороду уделено едва ли две-три страницы. Ничего не сказано о том, что это была огромная и могучая держава, куда устремлялись купцы из Европы и Азии. Ибо по теории «святого Маркса» после рабовладельческого строя в мировой истории воцарился феодализм, с крепостным правом и натуральным хозяйством. Никто не знал, как вписать в эту теорию четырехсотлетнее существование торговой республики, в которой о крепостном праве слыхом не слыхали, вели активную торговлю со всем миром от Флоренции и Любека до Багдада и Бухары, доплывали до Белого, Балтийского, Черного, Каспийского морей, создавали великолепные образцы архитектуры и иконописи. Все это было объявлено «Темным Средневековьем» и по возможности забыто.

Говоря о путешествиях: как бы я мечтал проплыть с тобою по какой-нибудь из русских рек! Когда тучи рассеются, когда мы узнаем, что случилось с Борисом, не купить ли нам — о, абсолютно случайно! — путевку на один и тот же туристический кораблик? В гостинице мне подсунули рекламный проспект фирмы «Викинг», предлагающей двухнедельное плавание из Санкт-Петербурга в Москву, через Ладожское и Онежское озера, с заездом на остров Кижи, где можно любоваться музеем деревянного зодчества на открытом воздухе, дальше по Волге с визитом в Кирилло-Белозерский монастырь, в Ярославль и Углич. И никто не заподозрит нас ни в чем предосудительном. Нас просто позвали наши русские корни.

ЛИСТОВКА

Суть настоящего любовного свидания: радостное и свободное дарение себя друг другу. Но невозможно подарить себя тому, кто уже как бы владеет тобой, — то есть супругу. Отсюда и вытекает многомиллионная и бесконечная река супружеских измен.

А сейчас мои русские корни только болят, как воспалившийся нерв. Каждый день по телевизору в гостинице вижу стрельбу в Донбассе, разрушенные школы и детские сады, взорванные мосты. Показали больницу в Луганске, в которой кончился инсулин, и врачам не остается ничего другого, как ампутировать кровоточащие конечности несчастных диабетиков. Почему двадцать лет назад чехи позволили словакам отделиться и не послали танки на Братиславу, а украинцы в Киеве не могут последовать их примеру и дать независимость презираемым ими «москалям» — этого мне никогда не понять.

В последнем письме Джек Вилсон сообщил, что в его расследовании появился просвет, который заставляет его совершить путешествие куда-то на север. Я очень верю в его детективное чутье и в аналитические способности. Играя Бишмана для нашей программы, он весьма убедительно создает образ человека, способного хладнокровно планировать и эффективно исполнять задуманное.

Нет, я не стану искать для тебя в Интернете ни полосатую тюремную робу, ни оранжевый комбинезон узников Гуантанамо, ни даже черное платье вдовы. Только кринолин — из светлого шелка, с фестонами, на легких обручах, которые не будут помехой для нашего праздничного вальса, гавота, мазурки. АК

Далекий и неуемный!

Моя тоска затянула меня в болото отчаяния так глубоко, что я вдруг спросила себя: «А почему ты так уверена в его (то есть твоей) невиновности?» Ты воссоздал на экране столько историй самых замысловатых преступлений, что можешь считаться экспертом в этих делах. Обнаружение автомобиля Бориса рядом с твоим домом делает подозрения полиции вполне обоснованными. То, что ты на свои деньги нанял частного детектива для расследования, вполне может оказаться идеальным отвлекающим маневром. Тем более что детектив — твой приятель. Он сумеет раскопать и представить версию, снимающую подозрения с тебя.

То же самое и Генрих. Не зря он носит такую фамилию. Если он мог столько лет изворачиваться между бывшей женой и любовницей да еще делать пассы и в мою сторону, чего нам следует ждать от него? Почему он не мог приложить руку к исчезновению Бориса?

За окном небеса наказывают нас то дождем, то градом, то какой-то грязноватой смесью снега и тумана. Редкие прохожие под зонтами пытаются перешагивать через лужи, но на асфальте уже почти не осталось сухих пятен. Машины волочат перед собою водяные усы, их фары расплываются, как желтые глаза гигантских кошек.

Славик, видя мое состояние, старается помогать во всем, сам готовит себе завтрак по утрам, а мне заваривает крепкий кофе, без которого я уже не могу вернуться к дневной рутине. О нашей переписке с тобой он не знает, поэтому не может понять, почему моя тоска окрашена таким сильным чувством вины.

Ты, я вижу, способен еще видеть что-то светлое впереди, планируешь наше совместное путешествие по России. Я бы согласилась, если бы ты нашел маршрут не по туристским красотам, а по самым горестным местам, помнящим мучения и катастрофы: Соловецкие острова, Беломоро-Балтийский канал, Мордовия, Магадан, Чернобыль, Донбасс.

Одна одинокая подруга созналась мне: «У меня не осталось наволочек без дыр — я по ночам грызу их зубами». Готова последовать ее примеру. Снова в голове настойчиво звучат строчки из Новеллы Матвеевой, но уже из другой песни: «Ах, вернись, вернись, вернись! Ну, оглянись, по крайней мере».