Игорь Ефимов - Беглец

Где есть спрос на какие-то услуги, там неизбежно возникнет и жульничество. Проводя проверку одной гипотермальной фирмы в Мичигане, полиция обнаружила останки пятнадцати легковерных клиентов, хранившиеся не в жидком азоте, а в обычном промышленном холодильнике. Некоторые уже разморозились и начали разлагаться.

Среди ученых-футурологов тоже нет единодушия насчет реализуемости гипо-термического варианта воскрешения. Один профессор Орегонского университета в городе Юджин заявил: «Верить, что когда-нибудь удастся оживить тело замороженного человека, это все равно что верить, будто гамбургер при определенных обстоятельствах может быть превращен обратно в корову».

А ты? Какие у тебя отношения с идеей воскрешения из мертвых? Есть ли у нее шанс выжить в твоей голове рядом со все выжигающим скепсисом и иронией? Нам кажется, что о воскрешении всерьез способны рассуждать только искренние христиане. Но ведь и такой яростный безбожник, как Маяковский, не переставал думать о возможностях научно-технического возвращения умерших к новой жизни.

Помнишь, как в сатирической пьесе «Клоп» «будетляне» из светлого коммунистического будущего воскрешают Присыпкина и дивятся на его ограниченность и отсталость? Так же и в стихах он фантазирует о «большелобом тихом химике», который сидит в «мастерской человечьих воскрешений» и, листая книгу «Двадцатый век», выбирает, кого бы ему воскресить. Доходит до Маяковского и решает, что «недостаточно поэт красив». «Не листай страницы! Воскреси!» — взывает автор. Для него и «Теория относительности» Эйнштейна, и «Философия общего дела» Николая Федорова были интересны тем, что в них светилась надежда одолеть неизбежность смерти.

Борис с большим интересом слушал рассказы Генриха о гипотермии, расспрашивал о расценках в «Транс-тайме». Он, кстати, собрался съездить к вам в Нью-Йорк на неделю. В Бруклине есть переводческое бюро, работающее с китайским, японским, корейским, — мы с ними сотрудничаем, и пришла пора согласовать некоторые пункты общей стратегии. Но если ты случайно столкнешься с ним на улице, можешь не узнать. Он вдруг обрил голову, начал отращивать бороду и усы. Не вступает ли он в пору «кризиса среднего возраста», которым пугают нас психиатры?

В романе Булгакова Маргарита совершает облет спящего города обнаженная и сидя верхом на метле. Так как ты уже раздел меня догола, имело смысл искать в Интернете не шелковые чулки, а метлу с пропеллером. Тогда бы я могла время от времени наносить тебе внезапные визиты. Но сохранила бы я способность владеть собой, если бы застала тебя с Барбарой? Не уверена. Люба-Геро Ф., зацикленная и заторчавшая на своем ветреном камердинере.

Аэропорт Кеннеди, парковка терминала № 3. Джек Вилсон и Барбара Хилл, катя перед собой багажные тележки, приближаются к автофургону, перекладывают чемоданы в багажник. Садятся на переднее сиденье, отъезжают. Артур снимает эту сцену телекамерой. Отъехав несколько десятков метров, фургон останавливается, Вилсон и Барбара выходят.

АРТУР: Теперь снимем второй вариант: наши герои прилетели из России не вместе, а порознь. Джек, ваш «корвет» отпаркован в последнем ряду. Катите коляску с чемоданом к нему.

ВИЛСОН: Это будет последний кадр на сегодня?

АРТУР: С вами — да. Потом я еще сниму Барбару для варианта: «Прилетела отдельно и взяла такси».

ВИЛСОН: Тогда я залезу в «корвет» и поеду прямо в свою детективную контору. Они звонили, зачем-то я им срочно понадобился.

АРТУР: Ладно, отпускаю. Сегодня мы вас мурыжили достаточно.

Пока Артур снимает сцену отъезда Вилсона, Барбара отходит к нанятому для съемок такси.

ТАКСИСТ (опуская стекло): А меня покажут в вашем фильме? Хотелось бы чем-то подогреть уважение жены после тридцати лет совместной жизни.

БАРБАРА: Я поговорю с нашим режиссером. Он только с виду резковат, а в глубине души очень добрый.

Артур идет к ним, наводит камеру на Барбару. Она идет с коляской к такси. Таксист помогает ей переложить чемодан в багажник, изображая предельную любезность. Отъезжают, но вскоре останавливаются около «лексуса» Артура. Он кончает съемку, платит таксисту. Чемодан перегружен из одной машину в другую. Артур и Барбара в «лексусе» выезжают из здания парковки под темное небо, вливаются в автомобильный поток.

АРТУР: Теперь уже ясно: нам с вами необходимо будет съездить для съемок на пару недель в Новгород. С ужасом предвижу встречу с родителями Тамары. Внезапно потерять молодую любимую дочь — врагу такого не пожелаешь.

БАРБАРА: Но, может быть, есть еще надежда? Вдруг племянник все наврал про ее гибель?

АРТУР: Если бы она была жива, за прошедшие девять месяцев дала бы знать родителям. Нет, в ее гибели сомневаться не приходится. Понимаю, что вам эта поездка тоже будет не в радость. Постараюсь что-нибудь придумать, чтобы скрасить ее. Вы ведь никогда не бывали в России?

БАРБАРА: Нет, и буду рада увидеть то, что американский президент когда-то называл «Империя зла».

АРТУР: Может быть, нам стоит заранее купить визы. А заодно и туристские путевки для плавания по какой-нибудь русской реке. Например, проплыть тем маршрутом, которым европейские купцы попадали в Новгород: Финский залив, река Нева, Ладожское озеро, река Волхов.

БАРБАРА: Звучит так заманчиво и романтично. Но что скажет ваша жена про такие планы?

АРТУР: Женечка знает, что по работе я должен проводить много времени с молодыми прелестными женщинами.

БАРБАРА: Я встретилась с ней только один раз, но сразу поняла, какой она чудесный человек. Еще не решила, стану я отбивать вас от нее для себя или нет. Но шансы на это растут с каждой нашей встречей — предупреждаю.

Ну, вот! Вот она и нагрянула — черная, черная беда!

И ведь я знала, знала, что она надвигается. Где-то натягивалась невидимая струна из страхов и тревог. Натягивалась, позванивала и наконец — лопнула. Третий день хожу, как в каком-то желтом тумане, вздрагиваю от каждого звонка. Не могу найти чашку в буфете, мыло в ванной, шлепанцы под кроватью. Не понимаю простейших слов, обращенных ко мне.

Что случилось?

Борис пропал, исчез, растворился в вашем Нью-Йорке.

Уехал веселый, целовал-обнимал на прощание. Позвонил по приезде — и все. На следующий день его телефон не отвечал. Я позвонила в китайскую переводческую контору. Они говорят: «Он у нас не появлялся». А я даже не знаю, в каком отеле он остановился.

На третий день пересилила себя и позвонила в полицию.

Они начали искать, но как-то неохотно. Допрашивали меня часа три, попросили разрешения осмотреть ящики его стала, забрать компьютер. Затребовали списки наших клиентов здесь, в Вашингтоне, и по всей стране. Но похоже, что я для них — подозреваемая № 1. Не ты ли рассказывал мне, что в девяноста процентов таинственных исчезновений оказываются замешаны члены семьи?