Елена Четвертушкина - Нетленка

— Мик, — сказала я предостерегающе, — по-моему, ты катишься по наклонной плоскости. Ещё чуть-чуть, и ты докатишься до «тройного имперского», мой друг…

Империя, а точнее, Королевство Банзай, лежало в южных морях как раз на траверсе «мы — южный полюс», было весьма закрытым и, кроме того, рабовладельческим. В силу некоторых обстоятельств кое у кого из нас там имелись хорошие знакомые, так что последнее время отношения двух государств — Банзая и Суони, — к взаимной выгоде потихоньку и осторожно налаживались. Имелись в Лоххиде и пара-другая человек, имевших желание и возможность рассказать о тамошних нравах.

Тройной имперский был изобретением господской челяди, и простота его приготовления равнялась убойной силе, которую мы с Джой с некоторых пор решили считать в тротиловом эквиваленте. После господского пира прислуга просто сливала в одну емкость все спиртное, какое оставалось — вина, водки, настойки, пиво… Полученного ерша запросто хватало на всю традиционно многочисленную челядь, так как одна рюмка забористого пойла способна была свалить с ног слона.

Мика сказал:

— Помилуй, зачем мне тройной имперский, если есть отличное лавантийское!

— Вот и она опасалась, что мы споемся, — кивнул Габи.

— Вы раньше сопьетесь, чем споетесь! — сказала я.

— Вряд ли, — отрезал Мика, — итак…

— Мика, холера, — рассердилась я, — ты за каким лешим вообще приперся?

— Как?! — поразился Мика, — я пришел узнать, какие будут указания по погублению Суони. Всего чуточку опоздал, Зориночка, извини… но я, клянусь, всё понял. Жду прямых инструкций.

— Где Джой? — спросила я с тоской. Вдвоем мы бы с ними быстро управились — в конце концов, просто выставили бы, и всё…

— Джой в кругу семьи вкушает ужин, — любезно просветил меня Мика.

Я уже открыла рот для дальнейшей отповеди, но тут появился Найджел — мой брат, тарк из зарубежных, недавно приехавший в Суони. В настоящий момент он работал во Внешней Суонийской Разведке, и, по причине затянувшегося подыскивания собственного жилья, проживал у меня. Ёжась и позевывая, он боком протиснулся в полуоткрытую дверь, и хриплым со сна голосом затянул:

— У меня была Суони, я её любил; она съела лавантийца, я её убил… — он сладко, с подвывом, зевнул, и продолжил уже нормальным голосом: — Здравствуй, Габи, дружок. Респект вражеской разведке. Наконец-то я застукал Президента в неподобающей компании! А то он как меня назначил в Разведуправление, я прямо сон потерял: платят такие деньги, а за что… Мика, как это любезно с твоей стороны — изменять Родине у меня дома. Вот что значит на самом деле таркское братство!

— Это мойдом, — заметила я ядовито, — и я не понимаю, отчего в пятницу вечером всем так позарез необходимо превращаться в шутов гороховых.

Честно говоря, я с удовольствием продолжила бы наш с Габи тет-а-тет, и скорее всего, это кончилось бы ссорой; но Габи смотрел гораздо дальше и глубже меня — всё-таки профессионал.

— Ты погоди, — возразил Найт, достав из буфета бокал, и наливая себе Габиного вина, — погоди волноваться, мы их сей момент прижучим. Я только горло промочу… Боже, Габи, что это за вино?!

— «Твэр», 91-го года, — с готовностью откликнулся Габи.

— Вот так и происходит измена Родине, Найт, — печально сказал Мика.

— Минутку, — решительно возразил мой брат, — какая же это измена, это пока только дегустация, имей терпение… Коллега, — он повернулся к Габи, — тебя что, с работы турнули?

— Отнюдь. Я приехал поднимать боевой дух во вражеских рядах. А то с вами и воевать неинтересно…

— А где это у нас дух упал? — удивился Найт.

— В рядах командоров ЦКС.

— Глупости какие! — возразила я решительно, — вы просто хамы трамвайные, все… Вот как сейчас выгоню!

— Куда? — грустно спросил Мика. — Куда ты, правоверная суонийка, выгонишь на ночь глядя гостей?.. Побойся Дороги…

— Слушай, сестры , — вдруг оживился Найт, — а ведь я сегодня не ел. Может, поужинаем?

— В одиннадцать вечера?!

— Ну и что? Заставим Габи поклясться, что он этого порочащего факта в мое досье не внесет…

Я посмотрела на лица гостей, поняла, что дело мое дрянь, и пошла на кухню. От детей осталось в достаточном количестве салата с каперсами, и корявое полено копченой осетрины. Накладывая себе третью порцию, Габи сказал:

— Ребята, вы недооцениваете вашу рыбу. Это же не рыба, это — стратегическое сырье!

— Совершенный, удивительно стойкий вкус , — кивнул Мика, пододвигая поближе плошку с лавантийскими оливками.

— Габриэль, — строго вопросил Найт, — сколько ты привез вина?

— Десять бутылок, — откликнулся Габи.

— Отлично. В таком случае я готов продолжить наши политические дискуссии.

— Десять бутылок, — возразил Мика, — какие же это дискуссии, это одно сплошное нежное и трогательное взаимопонимание… Зоринка мне твердо обещала, что сегодня я, наконец, пропью Суони.

— Лучше пропей осетрину, — предложил Габи.

— Осетрина есть неотъемлемая часть валового национального продукта, — веско сказал Найт, — в отрыве от страны не пропивается.

— Бездельники, — сказала я, наблюдая за ними, — бездельники и квазимоды…

— Погодите пугаться, — сказал Мика, — я вам сейчас переведу. «Квази-морды» — это морды в квадрате… нет, в кубе…

— В литры переведи, не ошибешься, — покивала я. Тут зазвонил телефон. Я подняла трубку, и Стэнис спросил:

— Что, Габи приехал?.. Отлично, так мы с Джой сейчас придем.

И трубку положил.

— …Тьфу, — беззлобно ругнулась я. — Двенадцатый час — самое время для дружеских визитов!

— Ну, зачем ты так, — укорил меня Мика томным голосом, — при чем тут — 12, или сколько там… Джой — это всегда прекрасно!

— Безусловно, — откликнулся Найт, — только она придет не к тебе, а к Габи.

— Па-а-ардон, — возразил Мика, — Джой сопровождает мужа. А Габи — это так, предлог, чтобы увидеть меня…

После двух бутылок «Твэра» Мике, судя по всему, уже море было по колено.

— Так она же не знает, что ты здесь!

— Ей сердце подсказало, — усмехнулся Габи.

— Ну да, — отозвался Найджел, разглядывая на свет бокал с янтарным вином, — особенно если учесть, что в этом доме Президента вечером можно застать с большей вероятностью, чем у себя.

…Короче, через полчаса в трезвых остались только мы со Стэнисом. Последний потому, что вообще пьянел крайне неохотно и редко, а я — по невыясненным причинам. Ну, и Габи, конечно, — они там, в Лаванти, вообще вино пьют, как молочко.

— …А я вот не понимаю, — пожимала плечами подвыпившая Джой, — сидите здесь всколькером, все продвинутые люди, и — ничего!.. Надо взять, да и наладить дипломатические отношения между Лаванти и нами. И пользы вагон, и сложного ничего… А то Габи такого рассказывает, что я уже тоже хочу в Лаванти. Сроду не видела сортовых маргариток! У нас сидят, но все тухлые какие-то…