Екатерина Кармазина - Время года — зима

— Так значит… понимаете… у меня было и так, и так… Нет, вы не подумайте, что я… я вообще всего этого не люблю, но… так вышло. Пару раз. Случайно.

— Тома, я ничего не думаю, все нормально. Единственное, ты должна поговорить с тем, с кем у тебя был контакт. Обязательно. Ему необходимо провериться. В любом случае кто-то тебе это передал и, если не будет лечиться, заразит еще кучу народу. Пусть приходит, мы все сделаем. Да и ты при повторном общении с этим человеком подвергаешь себя риску.

— Какого общения! Да я на расстояние вытянутой руки никого к себе не подпущу!

— Нет, послушай, все не так страшно, как кажется. Скажем так, заниматься сексом тебе действительно еще рановато. А все остальное должно присутствовать в твоей жизни, как и прежде, обязательно. Дружи, общайся, гуляй.

— Я и не хотела заниматься никаким сексом, Нина Дмитриевна!

— Да поняла я, поняла. Тогда тем более с этим повременим. А вот в будущем, когда ты станешь постарше, влюбишься, будешь выстраивать отношения с одним постоянным партнером, которого любишь ты и который любит тебя, все будет иначе, вот увидишь. Бояться всего на свете и ни с кем не заводить отношений тоже неправильно. Скажем, тебе просто не повезло. Случай, подобный этому, встречается крайне редко. Но, как видишь, встречается. Просто нужно сделать из этого выводы и продолжать жить полноценной жизнью.

— Я не знаю.

— Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать. Конфиденциальность гарантирую. Никто ни о чем не узнает.

Тамара была абсолютно здорова и уже посещала школу. Это был выпускной класс. Около полугода оставалось до экзаменов. За этот короткий период времени ей предстояло исправить оценки и заполнить пробелы в знаниях. И если раньше оценкам и учебе она не придавала никакого значения, то теперь это стало для нее крайне важно. Ведь она собралась поступать в медицинский.

Во дворе она почти не появлялась. Теперь у нее на это не было времени. Тома посещала подготовительные курсы при университете. С Галей они не виделись давно. Связь оборвалась как-то сама собой. Их пути разошлись.

Во дворе о Галке поговаривали всякое. Томе не хотелось верить сплетням. Но в то же время было понятно, за ум Галка не взялась и вряд ли возьмется. Время шло, а она не менялась. Только физически. Взрослые говорили, что она катится по наклонной плоскости. В своем противостоянии Гала зашла слишком далеко, назад дороги нет. Теперь ее называли «девкой».

Тем роковым вечером с самого утра шел снег. Заторы и пробки были повсюду, город стоял. Родители с трудом добрались с работы домой. Днем, когда Тома возвращалась из школы, вместо обычных двадцати минут на дорогу у нее ушел почти час. Это был как раз один из тех дней, которые отмечались в календаре жирным, не единожды обведенным кружочком — дежурство Нины Дмитриевны. С самого утра Тома была в отличнейшем расположении духа. Домой она отправилась сразу же, как только прозвенел звонок. За уроками и чтением она собиралась скоротать время до вечера. Вернувшись с работы, родители были рады застать свою дочь дома в такое ненастье. И как только она начала обуваться, они всполошились.

— Ты видела, что на дворе делается? Сильный мороз, дороги замело. И куда это ты на ночь глядя?

Мать и дочь отлично ладили последнее время. Из неуправляемого подростка Тамара превратилась в покладистого ребенка. Ее будто подменили

— Темно — это не значит поздно, еще восьми нет! Мне надо, — отрезала она. Родители только плечами пожали.

Не обращая внимания ни на снегопад, ни на мороз, Тома отправилась в клинику. Две остановки она прошла пешком. Транспорт не ходил. Замерзшая без перчатки рука нажимала звонок гинекологического отделения. Все медсестры девочку уже знали, и, если Нина Дмитриевна была занята с пациенткой, они сами провожали девочку в ее комнату. Такое бывало довольно часто. Но на этот раз дверь открыла сама Нина Дмитриевна. Прозвучало долгожданное:

— Заходи.

Они зашли в комнату. На кровати сидел мальчик лет семи, сын Нины Дмитриевны, в этом не было никаких сомнений, он был очень на нее похож. Молодой человек спрыгнул с кровати и, протянув руку, сам представился. Тома, подыгрывая его манере, сделала то же самое. Он сразу же ей понравился. Наблюдая за ними, Нина Дмитриевна заваривала чай.

— Никиту не с кем было оставить, а день сегодня, будто специально, вызов за вызовом.

Раздался стук в дверь. Прибежавшая медсестра была взволнована. Они лишь переглянулись.

— Никита, слушайся Тому. Я скоро вернусь. Ждите меня.

Нина Дмитриевна поспешно вышла из комнаты. Быстрым шагом она направилась к своему кабинету. Медсестра семенила рядом, скороговоркой выдавая исходную информацию о прибывшей пациентке. В эту смену дежурила еще совсем молоденькая девушка по имени Лена.

— Нина Дмитриевна, тяжелую привезли. Сильное кровотечение. Точный возраст не известен, юная еще совсем. Подозреваю, что аборт.

Тома с Никитой остались одни. Никита оказался мальчуганом не только вежливым, но и общительным. С абсолютно серьезным видом он обратился к своей новой знакомой с просьбой проверить выполненное им домашнее задание. А уже после можно будет поиграть, как он выразился, «со спокойной душой». Сознательность этого парня Тамару поразила. Сама она к учебе относилась совершенно иначе. И если уж делала уроки, то точно не на совесть, время тянула, как могла. «Сделал дело — гуляй смело» — это было не про нее.

Сознательность и исполнительность Никиты были, конечно же, заслугой его мамы. В этом плане она была требовательна и строга. Тома взяла тетрадь и тщательно проверила написание всех английских слов, которые Никита старательно вывел. Перевод был выполнен на «отлично», а все слова прочитаны верно.

— Все точно как в аптеке, ты молодец!

— Знаю. Со мной мама занимается. На уроке мне всегда скучно. А давай теперь поиграем в шахматы? Это моя любимая игра, я даже в секцию хожу.

— А шахматы мы где возьмем?

— У меня есть маленькие, я их всегда с собой ношу.

На крошечной раскладной доске он с серьезным видом расставлял фигурки и рассказывал, что в шахматы он обычно играет с папой. Пару раз ему даже удалось у него выиграть.

— Тогда предупреждаю, я слабый игрок. Уже и забыла, как ходят фигуры.

— Я расскажу. Расставляй, как я. А мама когда вернется?

— Не знаю. Думаю, вернется, как только сможет. Все правильно, так?

— Да. У тебя белые, значит, ты ходишь первая. Знаешь как? — и он посоветовал сделать ход пешкой.

Сидеть с Никитой не составляло никакого труда. Он сам находил себе занятия и абсолютно не скучал. Только один раз попросил заварить ему еще чаю. Перед сном он стал читать. Книга, как и шахматы, у него была с собой. Время шло, а Нина Дмитриевна не приходила.