Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе

Они встали со скамейки, чтобы пройтись.

— Ну, а что же было дальше с тобой? Как ты родила мою маму? — не выдержала паузы внучка.

— И об этом узнаешь. Но прежде хочу рассказать тебе ещё кое-что из своего личного опыта. Вам в школе рассказывали что-нибудь о вреде алкоголя?

— Ну… — призадумалась Галочка над неожиданным вопросом. — Да. Было что-то такое. В классе восьмом даже фильм показывали.

— И что же ты поняла из всего этого? Почему алкоголь вреден?

— Организм человека разрушает.

— А если в малых дозах? Например, выпили по бокалу шампанского в честь дня рождения. Культурную традицию соблюли.

— Ну, тогда не так вредно.

— Вот и я так думала. Не знала, насколько вредна даже малая доза для женского организма. А в случае с Денисом на всю жизнь это запомнила.

— Да? Расскажи-ка.

— Когда я узнала, что беременна — а получилось ребёночка зачать как-то неожиданно, и это нехорошо, конечно, — в общем, попыталась выудить какую-нибудь информацию об инвалидности мужа, о болезни его ноги. Есть ли в этом наследственный фактор? И как не трудно было мне выискивать истину в атмосфере умалчивания-таинственности их семьи, но удалось узнать самое главное. Оказалось, что именно малая, так называемая культурная доза — всего-то полбакала шампанского, выпитая мамой Дениса на дне рождения мужа за дня три до зачатия сына, — сделала его, Дениса, инвалидом с рождения. Я тогда заинтересовалась влиянием алкоголя на женский организм, стала искать информацию на эту тему. Но в то, советское, время возможностей для подобного рода самопросвещения было катастрофически мало. Ни интернета, ни большого выбора специализированных изданий. Даже доступа к исследованиям советских учёных, уже не говоря о зарубежных, не было.

Кстати, благодаря этим преградам в поиске информации я смогла воспитать в себе упорство и терпение. Ну, и сообразительность в придачу. Меня, наверное, можно было уже в разведку посылать на благо родины.

Две Галины рассмеялись и старшая продолжила:

— Вот и пронюхала я, что этиловый спирт, который присутствует даже в капле алкоголя — даже в пиве, — это яд. Только яд более медленного действия, чем, например, мышьяк. Алкоголь становится наркотиком для человека. И, кроме того, что разрушает и печень, и клетки головного мозга, и кровеносные сосуды, так ещё токсические вещества, вызванные его воздействием, остаются навсегда в яйцеклетках, ведь они у женщин не обновляются.

— Да?.. Ничего себе! — присвистнула Галя, по-мальчишески, от удивления. — Теперь понятно, почему Денис таким родился… Так если теперь вся эта информация о вреде алкоголя доступна, почему людям его продают? Почему они его покупают?

— О, святая наивность! Тут, Галочка, много причин. Как бы тебе попроще ответить?.. Таков уровень сознания большинства людей. Традиции, привычки, примеры со стороны — всё это часто действует на нас сильнее, чем здравый смысл, чем знание, чем истина. А продажа алкоголя, как, впрочем, и табачных изделий, — это ещё и бизнес такой. Люди добровольно себя убивают. Только постепенно. Разве для этого их матери рожали?

В этот момент, словно иллюстрация к сказанному, они увидели компанию молодых людей с бутылками пива в руках…

Две Галины шли молча. Младшая упрекнула себя за то, что по незнанию своему месяц назад выпила бокал шампанского на дне рождения подруги.

— Ну, а потом, после Дениса, — продолжила свои воспоминания бабушка, — мне долгое время не хотелось ни с кем из мужчин знакомиться. К тому же надо было готовиться к поступлению в институт — по профилю специальности, полученной в техникуме. Да и работу на дом стала брать: заказы по швейному делу. Жизнь постепенно вошла в привычную колею. Игорёк, сыночек, рос, радовал меня.

И вдруг как-то тоскливо на душе становилось. Сперва редко, затем чаще. Поняла я, что это одиночество ко мне в подруги навязалось. Как тут быть?.. Пыталась я себя занять чтением книг, активным общением с новыми и старыми знакомыми. В детской поликлинике с мамами знакомилась. Даже подругу себе таким образом хорошую нашла.

Но всё равно на душе покоя не было. Нерастраченная любовь сильней оказалась. И задумалась я тогда с новой силой о любви женской, искренней, безвозмездной, да о поиске именно своего человека — единственного среди миллионов. Но… стереотипы мышления и ещё всякого рода незрелость помешали мне найти своего единственного мужчину. Вернее, встретила я его, но упустила. До сих пор жалею.

— До сих пор? У тебя, значит, все эти годы была несчастная любовь? А на вид ты всегда такая бодрая, довольная всем, уверенная в себе и спокойная.

— Спасибо тебе за комплименты! Если бы я такой не была, не научилась быть самодостаточной, быть одной, но не одинокой, то тогда жизнь меня давно уже сломала бы. Как соломинку…

— Ой, бабуля! Сколько я сегодня для себя нового и важного узнаю!

— Да, внученька, для тебя сегодня новая школа открылась. Школа жизни.

— А расскажи, как же так получилось, что ты его, единственного, упустила?

— Как встретила неожиданно, так неожиданно и упустила. Когда меня грусть-тоска одолела, я слишком доверчивой стала. Легко было любому мужчине меня в себя влюбить, да жалостью окутать. Даже неловко как то вспоминать об этом… В общем, посыпались на мою одинокую душу знакомства с мужчинами — одно за другим. Бабушка, видя, как я ожила, окрылилась, была не против визитов моих кавалеров. И длилось это в течении лет пяти. Только ни с кем из них у меня так ничего серьёзного и не склеилось. А от одного я даже дочку родила — твою маму.

— А единственный?

— Он был среди них. Имя у него необычное: Витольд. Да и сам он человек очень уж необычный. Нестандартный во всём: одевался, как Элвис Пресли, мыслил, как Сократ. Я часто ловила себя на мысли, что на его фоне выгляжу, как простушка-провинциалка. Даже неловко было с ним ходить на концерты, да спектакли разные, которые он готов был посещать хоть каждый день. Он и сам творил постоянно что-то. То песню под гитару, то поэму, как отзыв на какое-нибудь событие, то портрет чей-нибудь нарисует.

— И тебя рисовал?

— Рисовал. Я сохранила все его портреты.

— А я их не видела. Ты не показывала мне.

— Теперь покажу. Обязательно!

— Он, наверное, известным стал?

— Нет. Он к этому не очень-то стремился. Работал инженером. И творил, творил, творил — не для славы, а для души, для полноты жизни.

— И как же он успевал всё это делать?

— Я тоже задавала себе такой вопрос. И думала: ну, вот выйду за него замуж, семейные заботы лягут на его голову — времени для творчества будет меньше. К тому же себя, как это теперь говорят, презентовать, продвигать он не умеет и в глубине души всё-таки не удовлетворён своей невостребованностью, неизвестностью. А тут ещё я с ребёнком. Вот и решила, что мы не пара. Удивлялась, что же во мне такое особенное есть, что привлекает его внимание? Замечала, что и меня в его натуре что-то привлекает. Но не могла освободиться от комплекса перед его непохожестью на других, нестандартностью, вычурностью, яркостью. Милиция в городе его часто останавливала, подозревая в нём то фарцовщика, то неформала, то иностранца-нелегала. В то время таким людям не было места у нас, за железным занавесом, в Советском Союзе.