Виталий Бабич - Шахматный дуэт

Она в состоянии шока. Она плачет. Кто-то её успокаивает. Кто-то ныряет в воду, пытаясь спасти Яросвета. Кто-то убеждает Светалину, что его надо ждать. Просто ждать, не страдать — вот и всё. И всё будет хорошо.

Они ждут. А дальше всё как в тумане…

Когда Каролина проснулась, она удивилась своему спокойствию. Обнаружила себя сидящей за столом там же, где задремала — на кухне в доме Петровича. И… снова заснула.

Сон Виктора не прерывался.

…продолжает падать-тонуть.

На дно?.. Нет, уже держится. Держится, как на плаву…

Яросвет чувствует боль людей, переживающих за него там, на мосту. Эта боль мешает ему сопротивляться падению. Но открывается второе дыхание…

И вдруг всё вокруг замирает на несколько мгновений, а затем быстро меняется. Преображается… Где он?..

Он на суше. Он в каком-то средневековом замке или дворце. Он какая-то важная персона. Вокруг люди. Много людей. Все говорят, говорят. На французском языке.

Говорят, говорят. О реформах. О Франции.

Ждут какого-то судьбоносного решения. Ждут — от него , Яросвета-барона. Он удаляется в сад для принятия этого решения. Ему больше не нужны советы со стороны. Ему необходимо уединение.

О, уединение! Это такая редкость для него. Такая ценность!

Ему необходимо ощутить всеми фибрами души правильность своего решения. Правильность выбора, который должен быть сделан — здесь и сейчас.

От предвкушения близости исторического момента Яросвет-барон закрывает глаза…

Но… Что это за шум? Что за шорох за его спиной?.. Он открывает глаза и видит… Нет, не видит, а улавливает пробежавшее рядом существо. Вот оно выглядывает из-за кустов розы. Оно («Это карлик?») машет рукой — зовёт за собой. И вдруг…

Вдруг Яросвет-барон ощущает, что такая ситуация уже была с ним раньше. Уже была…

Он чувствует напряжение. Он в растерянности. Он встревожен. Он, как разряжающаяся батарейка… И такое состояние упадка собственных сил — духовного бессилия — ему, оказывается, тоже знакомо. И если это состояние не проходит, значит, оно — его слабое место. И оно помешает ему принять единственно верное решение.

Яросвет понимает, что именно в данный момент — здесь и сейчас — он имеет возможность залечить это слабое место. И в этот миг на другом конце сада он видит даму, вокруг которой свита. И каждый из них — в белом одеянии. Он знает, что эта дама — королева. Он узнаёт в ней Светалину. И это для него — момент радости, добрый знак. Это придаёт силы. Силы, чтобы наконец залечить слабое место, этот источник утечки жизненных сил.

И тогда барон делает над собой усилие — он готов максимально сопротивляться этому злу. И он уже сопротивляется — осознаннее, увереннее, подобно неустрашимому воину на поле боя… Сопротивляется. Очищается… Он смотрит на карлика. Он видит, что карлик морщится, как от боли, и становится ещё меньше, меньше…

Яросвет понимает, что это существо питалось его энергией. И в тот же миг карлик делает рывок в сторону барона и вдруг… исчезает.

1

Люциан открыл глаза и только сейчас заметил, что его сознание было отключено. Вернее, какая-то его часть на несколько мгновений погрузилась в другой мир. В иное измерение, покинув Нейтральное пространство.

Зачем? Для чего?

Ответ на этот вопрос он нашёл быстро. Стоило лишь взглянуть на Шахматное поле и в Зеркало Мира.

Белые раскусили нашу комбинацию против их Короля. И их Королева сработала лихо. Сбила Пешку, которая прикрывала меня. Да-да… Я на эти мгновенья был второй Чёрной Ладьёй.. И Белый Король видел меня в одном из моих образов — карликом.

Люциан посмотрел на Христония, сидящего в молитвенной позе, и подумал:

«А знает ли старец о моей временной трансформации из Нейтрального пространства?..»

Христоний знал это. Знал, что темноликий использовал возможность надавить на слабое место Белого Короля. Этого требовали кармические пересечения Люциана и Виктора, поэтому такая комбинация не противоречила Правилам Турнира. Яросвет-барон и Люциан-карлик встретились вновь. Там, в эфирных излучениях средневековья Франции, эпохи Возрождения.

«Эх, осечка, — нахмурился Люциан. — Белый Король теперь будет ещё сильней. Как быть дальше?..»

Засомневаться в победе он себе уже не позволил. Но чувство страха перед Хозяином серой тенью снова окутало его волю. Он даже ощутил себя брошенным на произвол судьбы… И только усталость в глазах, только усталость…

Люциан закрыл глаза от напряжения. И вдруг…

Вдруг перед ним, как кадры на экране, промелькнули главные эпизоды его последнего воплощения на Земле. В то время он был триумфатором, а на произвол судьбы были брошены люди, зависящие от его воли. Какой контраст…

То время оставило кровавый след в истории Испании XV века.

2

…и струится кровавый след…

…и вдруг король Фердинанд вздрагивает от неожиданности. Ещё буквально минуту назад он, уже решивший пойти на сделку с делегатами евреев, так мило улыбался Изабелле. И вот теперь от этого благоухания не осталось и дуновения на его лице. Ибо Торквемада — этот столь любимый Изабеллой, да и им самим тоже, Великий инквизитор — ворвался в палату, как ураган, и уже с первых фраз своей осуждающей речи задул пламя компромисса:

— Иуда за тридцать сребреников продал Иисуса, а вы за тридцать тысяч продаёте Испанию…

И этого приговора было вполне достаточно, чтобы без пяти минут изгнанники — неугодные инквизиции евреи — так и вошли в историю как инородное племя. И этого приговора было почти достаточно, чтобы обычно послушная Торквемаде королевская чета — Фердинанд и Изабелла — признала своё непослушание и больше не шалила без ведома своего всевидящего наставника.

…и вот король Фердинанд уже содрогается от масштабов содеянного им в союзе с Изабеллой и Торквемадой. Этот 1493 год, похоже, становится кульминацией всего: десятки тысяч людей, сожжённых на кострах инквизиции, разорённая держава, резкое падение численности населения после изгнания евреев, а главное, что пугает короля и его королеву — опустевшая казна…

…и вновь Фердинанда пугает мысль о том, какое всё-таки сильное влияние… Нет, даже власть. Какую власть над их королевской четой возымел этот Томас Торквемада. Этот Повелитель инквизиции, уже не пытающийся казаться для народа Севильи простым, скромным монахом…

…и краем глаза улавливает Фердинанд, как впитывает в себя Великий инквизитор новые плоды своих деяний… Плоды уничтожений — как нелепо, как противоречиво сие звучит. Казнить свой народ, словно поле сеять…