Сергей Виноградов - Дорога в бесконечность

Но мой соперник нервами не болен
Рука крепка и глаз не подведёт…
Сейчас меня всего лишить он волен,
Конечно, если только попадёт.

Взведён курок. Уж точно в сердце метит!
Ну вот и всё. Как будто и не жил…
И даже смерть, похоже, не заметил…
А может мне он жизнь одолжил?

Стою оглохший в тишине у речки…
А может быть стою уже в раю…
И впереди не жизнь уже, а вечность…
И как его я отблагодарю?

Мой номер два. Мой выстрел из мушкета
Меня вдруг вывел из небытия…
А мой соперник тоже был поэтом…
Но почему он первый, а не я?

Ну почему жизнь так не справедлива…
Кто объяснит: зачем и почему
Евреев всех везут до Тель-Авива
А не евреев лишь на Колыму?

А я мечтал увидеть парижанок
Меня же привезли в Биробиджан.
Еврейский край — край русских куртизанок…
А кто евреем был — давно сбежал.

Он лучше в Тель-Авиве своём сядет.
А мы в родных местах сидим зато!
Срок отмотав, представят нас к награде:
С плеча чужого выдадут пальто

Чтоб не замёрз в пути до Тель-Авива…
Помилуйте, но я же не еврей!
А мне в ответ сказали: слушай, милый
Катись-ка ты отсюда побыстрей,

А то сейчас оформим как шпиона…
Вот виза, вот билет на Тель-Авив…
И покатил я к берегам Сиона.
Уж лучше к ним. Быть может буду жив.

Пока летел до нитки обобрали-
Украли паспорт, визу и пальто.
И вот передо мной уже Израиль,
А там сказали: «Что-то здесь не то…»

И день и ночь опять пошли допросы
Но я себе, конечно, на уме
По русски на еврейские вопросы
Не отвечал я и на Колыме…

Да и, похоже, нет в Сионе леса…
Уж лучше мне в тюряге их сидеть…
Хотя я, правда, русского замеса —
Еврейского ни капли нет нигде…

Вдруг выпустят. Что взять с меня, придурка?
Но я их, как сказали б, не обул…
Они меня оформили как турка
И прямиком отправили в Стамбул…

И вот лечу еврейским самолётом
И в Турции культурненько сажусь…
А на таможне: «Что-то здесь не то-то…»
Уж, думаю, по русски воздержусь

Покуда я формальности миную…
Ну а меня обратно в самолёт
И вот сижу похоже в Сингапуре
А может быть в Сиднее, третий год…

И не видать, похоже, мне Парижа
А дома, может быть, уже зима…
И так мне захотелось быть поближе
К тебе моя родная Колыма…

…К своей тюрьме в изорванных портах
Готов пешком пройти теперь полмира…
Рождённый ползать — не готов летать
Не до Стамбула, не до Тель-Авива!

В судьбу играем как в рулетку
На карту ставим жизнь и честь
Поёт нам томно шансонетка
О том, что счастье где-то есть…

О том, что есть любовь хмельная
Но это нынче не про нас…
У нас, поручик, цель иная,
Хоть вы, я знаю, ловелас.

Оставьте девочек до срока
Сейчас не время их любить
Россия ждёт Илью-пророка,
Иначе ей уже не быть…

А если так, то мы, поручик
Ещё вернёмся в град Петра,
Конечно, если вдруг получится…
Честь против Смерти?… Как вчера!…

Актёры мы — и ты и я
И этим сказано всё вроде.
А зритель — строгий наш судья
Судить нас вечером приходит…

И так всю жизнь и без конца
Выходим в жизнь мы как на сцену
Сегодня в роли подлеца,
А завтра в роли джентельмена…

Меняем маски каждый день.
Такие вот метаморфозы!
И никуда себя не деть
Сегодня смех, а завтра слёзы…

Случилось так —
Вдруг сразу все запели…
Но нервный звон
Измученных гитар
Наводит страх…
Не уж то в самом деле
Поэзия пошла
На тротуар?

Не уж то предлагалась
Без разбора,
Забыв, что в ней
Есенина строка
И резкий слог Высоцкого?
Но скоро
Поэзия умрёт
В чужих руках

Став просто
Приложением к гитаре…
Писать стихи,
Конечно, не порок,
Но если мы
Высоцкими не стали
То будет ли
И в песнях наших прок?

Гуляла свадьба до утра
Хлестала водку, песни пела.
Всю ночь фальшиво, неумело
Баян подвыпивший играл

В руках соседа-баяниста,
А он стоять уже не мог,
Но всё шумел: давай, браток,
За ваше счастье грамм по триста…

Он пил и пил. Баян рыдал,
Да так, в глазах стояли слёзы…
Жених от счастья на берёзу
Залез и там всю ночь проспал.

…А утром рано, с петухами,
Чуть протрезвев, спустился вниз,
Но холодна постель как камень…
Увёл невесту баянист…

Жить не по лжи — большое испытание.
А я не смог. Себе лгал и врагу,
Но лишь тебе, прекрасное создание
Солгать однажды вряд ли я смогу…

Я в первый раз не выдам ложь за истину
И истину за ложь не выдам я,
Сказав, что ты божественна воистину!
Добавив, жаль, что только не моя…

Вернулся я из долгого запоя,
Вернулся в мир давно уже чужой,
Из кабака, как будто с поля боя,
Израненный, не телом, а душой.

Вернулся в никуда и не героем,
Нежданным и забытым. Словно я
Всегда был оборванцем и изгоем,
И в кабаке прошла вся жизнь моя.

И даже солнце мне не так светило
Не грело, а слепило душу мне.
И, ослеплённый страхом и этилом,
Я сам себя убил на той войне…

Заблудился корабль мой бумажный
В синем море и берег не смог
Отыскать он, сражаясь отважно
С безысходной тоской. И размок

Он от волн, что ему омывали
С пожелтевшей газеты борта.
Так мы в детстве себя познавали
Где суровая жизнь, где мечта…

…И теперь, когда жизнь за плечами
Я не строю давно корабли
Но с забытой той детской печалью
Меня годы у моря свели.

Как когда-то опять бегу к морю
На далёкий взглянуть горизонт
Там за ним вдруг появится вскоре
Мой бумажный кораблик, но он

Не вернётся в свой порт, где приписан
С моим детством когда-то он был.
Ну, а новый, из листика чистого
Как построить? Давно я забыл…

В суеверия мы верим
И не верим. Всё одно.
Кто-то хлопнул громко дверью
Кто-то к нам влетел в окно…

Мы сжимаемся от страха
Ну а кто-то чуть живой…
Может это просто птаха
Или, может, домовой?..

Говорят, что только дети
Верят в сказки, но не мы…
Много лет живем на свете-
До сих пор боимся тьмы!