Себастьян Фолкс - Энглби

Свой же мыслительный процесс под сомнение не ставится. Социальная неадекватность и промахи автора объясняются виной других людей. Ему и в голову не приходит, что он сам малопривлекателен и ведет себя неправильно. Собственные проблемы он не воспринимает как таковые, сжившись с ними настолько, что они стали для него эгосинтоническими — т. е. нормой.

На мой взгляд, мы имеем дело с шизоидным расстройством личности (по классификатору DSM-III) с элементами нарциссизма и социопатии. Понимаю, что это осложняет картину для суда, однако отмечу, что согласно последним данным, полученным из специализированной лечебницы в Бродмуре, только два процента пациентов с личностным расстройством имеют первичный диагноз ШРЛ.

Тем не менее у 80 % лиц, находящихся на принудительном лечении, в качестве основного диагноза выявлено психопатическое или неспецифическое РЛ. Причем последняя статистика свидетельствует: чем более тяжким было преступление, тем сложнее выглядит диагностическая картина. Поэтому не вижу оснований не включить в эту более общую категорию и Энглби.

Несмотря на утверждения обследуемого, я вовсе не уверен в том, что им совершено нападение на однокашника, последствия чего спустя много лет могли привести к его преждевременной смерти. Не уверен я и в том, что он причастен к убийству немецкой гражданки, проживавшей в Лондоне. На данный момент криминалистические улики отсутствуют: тело жертвы было переправлено в Германию самолетом и кремировано.

Полагаю, пациент убежден, что несколько преступлений дают ему больше шансов в суде на признание ограниченно вменяемым.

(Филиппа: следующая часть сугубо техническая. Если мало времени, оставь на потом, возможно, я еще буду ее править.)

Винникотт (1965) отмечает, что всплеск экстремальной агрессии происходит в тот момент, когда депривированная личность отчаянно пытается вернуться к мгновению до того, когда депривация вынудит его прибегнуть к патологическим защитным механизмам. Это мгновение надежды: утверждая нечто вопреки уже укоренившемуся шаблону, личность еще способна что-то принять извне.

Вообще-то там было еще шесть страниц вот такой ахинеи, но вас я от нее избавлю. Старина Эксли вообще любит сослаться на прежних мозгоправов, преимущественно американских, — видимо, пытается призанять у них веса и солидности для своих дилетантских рассуждений.

Во всей этой мути было лишь несколько светлых пятен. (Даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время.)

Вот эти более-менее внятные фрагменты.

Специалисты сходятся в том, что ярость тесно связана со страхом разоблачения, стыда и нарциссической травмы. Она по сути является защитной реакцией. Потенциальный аннигилятор сам должен быть аннигилирован (Кохут, 1972). Тут важно подчеркнуть, что уничтожить стремятся не сам объект, а ту угрозу, которую он несет выдуманному «я».

Насилие при защите своей идентичности, над которой нависла потенциальная катастрофическая опасность, всегда включает гендерные и сексуальные мотивы, чаще всего — страх быть уличенным в сексуальной несостоятельности (настаивают американцы Бромберг, Абрахамсен и др.).

В данном случае также уместно понятие «диссоциативного убийства»: убийца совершил его в измененном состоянии сознания, не отдавая себе отчета в собственной мотивации. Убийство происходит в момент тотальной «дезинтеграции эго».

Термин пугающий и трудноопределимый. Однако у Энглби в двух или трех местах описано подобное состояние, наступающее под воздействием сильнейшего стресса, напр.: «когда ты сам рассыпаешься на молекулярном уровне, ощущение необычное».

Энглби говорит о сохранившихся в памяти разрозненных «кадрах», что также указывает на диссоциацию. (Полная амнезия при подобном механизме защиты маловероятна, она возможна только при механическом повреждении мозга либо неврологических нарушениях, чего в нашем случае нет.)

О диссоциации свидетельствует и поведение пациента после совершенного преступления. Энглби не чувствует раскаяния, его настолько переполняет чувство облегчения, оттого что источник опасности для эго ликвидирован и можно перевести защитные системы в нормальный режим, что места для других эмоций просто не остается.

Это прямиком отсылает нас к Фрейдову «принципу постоянства», согласно которому психика склонна возвращаться к минимальному уровню возбуждения и стремится избавляться от эмоций, нарушающих ее равновесие. Возвращение в состояние равновесия вызывает сильнейшее чувство комфорта — хотя за ним может последовать и раскаяние.

Американский психоаналитик Бромберг (1961) утверждает, что эксплозивные убийства обычно связаны со страхом оказаться несостоятельным при сексуальном контакте. Нетрудно понять, что для нарциссической личности Энглби подобный страх мог стать переломным моментом. Фраза Аркланд «Я на все согласна», возможно, стала для нее роковой. Руотоло (1968) делает еще более поразительные выводы: «Некоторые личностные ценности в этот момент представляются дороже даже человеческой жизни… Этот уникальный образ самого себя должен быть сохранен во что бы то ни стало».

4. Заключение

Не думаю, что вам понадобятся все вышеприведенные подробности, однако суду/защите, возможно, стоит составить себе представление о подоплеке личностного расстройства как явления.

Если попросту, оно возникает как патологическая реакция на первый контакт между темпераментом ребенка, с одной стороны, и его семьей и социальным окружением — с другой.

Этот момент — один из ключевых в человеческой жизни: именно через общение с внешним миром у ребенка происходит самоосознание. Миф об Адаме и Еве — наглядная тому иллюстрация. Мало кому удается бесконфликтно пережить этот момент и все его последствия.

«Темпераментом» мы называем врожденную конституцию личности, определяемую биохимией мозга. Чувствительность к свету или к шуму, контактность, даже авантюризм — все это, возможно, имеет молекулярную и/или генетичеcкую природу. (Клекли в одном из самых значительных своих трудов, «Маске здравомыслия» (1976), даже указывает на очаг поражения лобной доли, по-видимому отвечающий за психопатию.)

Если считать «личность» совокупностью привязанностей, ответных реакций и моделей поведения, приобретенных ребенком в процессе адаптации к окружению, то ее расстройство может возникнуть оттого, что собственный темперамент заставляет ребенка формировать такую «личность», которая хотя и выживает в краткосрочной перспективе, но не способна адаптироваться к меняющимся условиям.

Дальнейшее поведение индивида формируется под воздействием обстоятельств его взрослой жизни.