Елена Блонди - Цветок для двоих [СИ]

— Эй! — заорала Лаки, маша обеими руками, — куда, а я?

— Господин Джахи… — Шанелька обернулась к ней, почти оглушенная, — Лаки, подожди. Мы же. Мы тут, в домике.

— Юфтен! — Лаки подпрыгивала, придерживая на плече свою сумку, оборачивала к Шанельке красное лицо, — та ты шо, там же девки меня ждут, номер заказан люксовый. И другие приедут, с пустыни. Не. Юфтен, мать твою! Вот, молодец, щас я.

И снова светила Шанельке радостным лицом, усаживаясь рядом с покорным Юфтеном:

— Я вам звякну, утром вот сразу. А вы, чтоб как штык, поняла? Эх, устроим!.. Юфтен, трогай! А? Нелька, как в анеке, да? Трогай!

Жилистая рука, звеня браслетами, простерлась вперед, Юфтен послушно тронул, и пыльный джип, виляя, исчез среди рыжих стен.

Джахи и Шанелька остались вдвоем, на маленькой площади, у ступеней, ведущих к тройным высоким дверям, украшенным резьбой. Вопросительно глядя друг на друга, начали вместе:

— Крис в домике, да?

— Где же анэ Крис?

— Что? — Шанелька крепче ухватилась за лямку рюкзака, — как это где? Джахи, где Кристина?

Смуглое лицо хеба потемнело, изогнутые брови нахмурились.

— Она уехала, — звенящим голосом продолжала Шанелька, — еще… да почти утром, получается несколько часов назад. Ты понимаешь, что я говорю? Куда она делась?

Джахи выставил перед собой ладони:

— Не надо волнение, анэ Шанель. Все будет хорошо. Скажи мне, кто уехал с анэ Крис?

— Асам, — она почти выкрикнула, с облегчением понимая, по своей привычке не все важное сказала вслух, — господин Асам приехал в лагерь, а я пошла звонить, наверх. Тебе как раз. Смотрю, она села. В машину села. И — уехали. Юфтен сказал, в Геруду.

Тут она вспомнила, как Костя-Касим кланялся Лаки, приняв ее за Крис, и продолжила упавшим голосом:

— Ну, он думал. В Геруду. Блин. Подожди! Это Тейлал сказала, что Асам большой человек, и что Криси поехала с ним сама. Кажется, Тейлал.

Джахи нахмурился еще больше и у Шанельки екнуло сердце. Она рассчитывала, что имя сотрудника его успокоит. Но вместо этого он успокаивающе улыбнулся ей самой. Мягко отобрал из опущенной руки рюкзак.

— Ты должна отдыхать, анэ. И пыль. В пустыне много пыли. Пойдем. Все будет хорошо.

Оставив Шанельку в коттедже, исчез, унося свой комплект успокоительных улыбок. А она, стоя в дверях, слушала, как уже с кем-то быстро заговорил по телефону, и тон беседы ей совсем не понравился.

Комнаты были пусты и Шанельку опять накрыло чувство одиночества. Аккуратно заправленные кровати в спальне, которую они решили занять вдвоем. Вымытая ваза, из которой Крис ела фрукты. Урчащий холодильник в прибранной кухне.

Шанелька села в кресло, оглядываясь. Посреди комнаты торчал рюкзак, будто спрашивая — будем заселяться, или так — на чемоданах, мало ли что произойдет в ближайшие часы…

Ладно, подумала она, поднимаясь, все равно нужно быстренько помыться и перекусить. Ужасно, конечно, что подруга потерялась, а жрать хочется. Но это поможет набраться сил.

В кухне сунула в микроволновку судок с каким-то овощным рагу, вытащила на стол вакуумный пакет с нарезкой. И ушла к старинному комоду в коридорчике, чтоб взять свежее полотенце. Дернула на себя верхний ящик. На тщательных махровых квадратах лежал, свернувшись, черный провод с пластмассовой коробочкой. Шанелька вытащила потерянное зарядное, вздохнув, унесла в спальню и положила на тумбочку свой телефон. Воткнула шнур, невнимательно слушая приглушенный щебет птиц за окнами.

Вместе с зеленым огоньком мурлыкнула свежая смска с незнакомого номера. Шанелька открыла текст, тут же привставая с кровати.

«Со мной все ок. Джахи не говори ничего. Завтра перезвоню или напишу».

Шанелька перечитала послание еще раз. Проверила номер, он продолжал оставаться незнакомым. Успокаивая себя, вспомнила, как орал Димка, насчет чужих номеров. Это же роуминг, такое тут бывает. Конечно, это писала Крис, кто же еще! Даже если не подписалась.

Она ушла в ванную, встала под душ, шепотом то ругаясь, то снова пытаясь себя успокоить. Нет, чтоб подписаться. Хотя, если это какие враги (какие враги, Шанелечка, возопил внутренний голос, но Шанелька его отринула), так вот, если это враги, кто им мешает подписать любую смску. Черт, надо было договориться, насчет всяких кодовых слов, которые никто, кроме них не знает (три длинных стука, два коротких, продолжал издеваться внутренний), чтоб прочитала и сразу ясно, кто.

Но делать нечего. Завтра. Криси пишет — завтра. Поэтому Шанелька разогрела себе еду, вдумчиво, не ощущая вкуса, уничтожила тушеные овощи, рис, тонкие колбасные кругляши, запила все минеральной водичкой.

Повалившись на свежее постельное белье, набрала длинную смску Диме, радуясь, что сын положил ей денег и поняв, наконец, почему он кричал про ухи. Как всегда, кулема, все перепутала. Послала смску сначала самой себе, потом — сыну, вместо мужа. А там — «целую ухи»… Немудрено, что его чересчур взрослая Лилька посмеивается над их отношениями.

Лежа в узкой кровати, вдруг сильно заскучала по дому. Так прекрасно и без сюрпризов — стирка, уборка, кастрюли на своих местах. Дети в уютном библиотечном зале. Димка с нестрижеными вихрами, с тряпкой в измазанных машинным маслом руках. Тимка за компом, подсвеченное голубым лицо с улыбкой, пишет своей возлюбленной Лилечке, а на его коленях возлежит большой атласный Темучин, мурлыкает, дергая кончиком пушистого хвоста.

— Я вас люблю, — пробормотала, проваливаясь в сон, — и тебя люблю, Криси, — добавила, спохватившись и переживая за где-то совсем отдельно ночующую подругу.

В тихом саду, укрытом ночной темнотой, сонно чирикали засыпающие птицы, шелестела невидимая вода, скатываясь с глянцевых листьев на влажную землю. А далеко, за высокими стенами, бухала и гремела невнятная музыка, маленькие далекие голоса что-то кричали, уже неслышимое ей, спящей.

В темном здании архива светили два окна на третьем этаже. Там, в мастерской, где на рабочем столе распласталась очередная книга с желтыми страницами, освещенная бережным светом низких ламп, сидел у компьютера хранитель древних знаний кхер хеб Джахи, потомок рода истинных пуруджи Халима Джахи, прижимал к уху мобильник, слушая длинные гудки. Сбрасывал и набирал номер снова, постукивая по столу нетерпеливыми смуглыми пальцами.

Утром сердитая Шанелька сидела в кухоньке, мешала ложечкой горячий кофе и пыталась соображать. Все прочитанные книги оказались неправильными в очень простом и одновременно важном: в них все замечательно было увязано, сцеплено в сюжет и если даже какое-то ружьишко болталось забытое на стене, то автор изворачивался, чтобы дать ему выстрелить. Не превращая его в спрятанный в кустах рояль и не вызывая «бога из машины». Если, конечно, это был хороший автор. Но вот сама Шанелька попала во вполне реальные приключения и что же она имеет? А то, что в голове перепуталось абсолютно все. От имен до времени действия и всяких указаний, как действовать дальше. За последние двое суток на бедную шанелькину голову свалилось столько нового, что половину она благополучно забыла сразу, путая родственные связи, имена и время обстоятельств. А еще часть намеренно выкинула из головы, чтоб сосредоточиться на работе. Теперь она сидит в одиночестве, в наступившем уже завтра и решает, что делать. Крис написала — не говори Джахи. О чем? О том, что ее нет? Так он в курсе. О том, что она объявилась и написала Шанельке? Допустим. Или же о том, что он коварно вывез их из Геруды, бросил в лагере туарегов, обманув с ящиками? Сама Шанелька пошла бы прямо сейчас, топнула ногой, хмуря брови и потребовала ответа, почему? Зачем? Но если Крис уехала сама и теперь еще предупреждает, получается, лучше не спрашивать. Значит, привести себя в порядок, и окопаться в хранилище, как ни в чем ни бывало? Вряд ли Джахи поверит, что Шанелька совсем успокоилась и не волнуется о судьбе подруги.