Елена Блонди - Цветок для двоих [СИ]

— Самий истинный! Самий настоящий! Как говорит древний обичай Пуруджи!

Шанелька спохватилась, вслушиваясь и переводя взгляд на общую картину. Красавцы, изрядно уменьшившись в количестве, торжественно дефилировали у подножия принцессиного трона, важно показывая себя ей и смеющимся зрителям. Кланялись Крис, потом посылали в зал улыбки, полные обещания. Оттуда неслись крики, назывались номера и следом дамы вопили уже о деньгах. Но кивая и потрясая руками над головой в жестах благодарности за оценку, пуруши не покидали сцены, становясь полукругом, и вдруг, по микрофонной команде синхронно повалились на одно колено, склоняя головы и прижимая к груди правые кулаки.

— Хеит Амизи! — микрофон выкрикнул, пустив петуха, и после небольшого скрежета умолк, стихли дудки, оставив еле слышный рокот барабанов.

Крис встала, придерживая подол, чтобы не наступить. Опустила руку с жемчужными четками, медленно скользя взглядом по склоненным головам, бликующим в беспрерывных вспышках фотокамер. Отступившие на противоположный край сцены расписные члены президиума молча смотрели, как принцесса выбирает своего пуруджи.

А потом Крис подняла голову и, протягивая руку с жемчугом над полукругом полуобнаженных красавцев, указала на закуток, где стояли Шанелька и Джахи. Барабаны стукнули и умолкли. Лица подсолнухами поворачивались, вытягивались шеи, шепот волнами бежал по залу.

Не говоря ничего, Крис улыбнулась и кивнула, по-прежнему показывая на последнего потомка рода Халима Джахи. И осталась стоять.

— Ну, — сдавленным шепотом сказала Шанелька, толкая своего спутника к лесенке в углу, — давай же! Ну!

— Нет, — мрачно отказался Джахи, упираясь и гордо отворачивая лицо.

— Что нет? Люди смотрят. Джахи, ну плиз. Не позорь Криси, а?

Она замолчала, но всего на секунду. В конце-концов, десятки раз, год за годом, ей приходилось стремительно выталкивать на сцену забоявшихся грозных серых волков и зареванных снегурочек, перепуганных майских фей и дрожащих страшных пиратов. На утренниках в родной детской библиотеке.

— Солнышко, — ласково сказала Шанелька, — спаси ее. Только ты можешь. Ну, иди.

Джахи вскинул гордую голову и пошел, легко ставя ноги в мягких сапогах. Края покрывала колыхались, не поспевая за упругим шагом. Не глядя по сторонам, черной крылатой тенью миновал стоящих на коленах мужчин, и взбежав на возвышение, подал руку, склонив голову и тут же задирая подбородок, чтобы оглядеть притихшую толпу как можно высокомернее.

— Отпад, — оценила явление истинного довольная Шанелька.

Зал грохнул аплодисментами.

А потом все как-то переменилось, или же, решила Шанелька, с жадностью глядя на пару, стоящую посреди шумной круговерти, все верно сложилось, обретя истинный центр. Мужчина и женщина, молча и гордо, выше всех, кто кричал, смеялся и хлопал, стояли, касаясь плечами, опустив сомкнутые руки. И эти руки были, как их взгляды, обращенные друг к другу. Хотя смотрели они перед собой, не опуская глаз на цветную крикливую кашу. Зрители, вставая, хлопали, переговаривались, мигали без конца фотовспышки. Растерянно толпились у края сцены официальные лица, и там был свой небольшой центр, их взгляды были обращены к Асаму, вопросительные, ожидающие. А тот, закаменев, сцепил руки на животе, так что побелели костяшки смуглых пальцев. По лицу судорогами пробегали разные выражения, не успевая оформиться, и Шанелька зауважала нового лидера, который в секунды пытался решить, что делать с новыми обстоятельствами, не потеряв при этом лица.

Люди не успели соскучиться, группа официоза не успела как-то проявить вопросительное ожидание, когда Асам, решив, широко улыбнулся и расцепив руки, воздел их, разводя благословляющим жестом. Ступил к микрофону, по пути коротко и радушно одаривая улыбкой безмолвную пару.

— Хеит Амизи делала свой выбор! — пророкотал микрофон повтор фразы, сказанной сперва на английском, — истинный пуруджи рода Халима Джахи. Кхер хеб Джахи, хранитель королевские бумаги!

Радостный зал снова похлопал, уже с выжидательным интересом.

— Мы приглашаем всех на банкет Десерт Стар! Звъезда пустыни! Пожалуйста. Пожалуйста!

Руки заботливо меняли положение в сверкающих вспышках, указывая на выходы из зала. Будто Асам подгонял кур, казалось, сейчас начнет приговаривать какое-то местное «цып-цып» или «кыш-кыш», мысленно хихикая, представила Шанелька, пока члены президиума, переговариваясь, цветным ручейком утекали со сцены, оглядываясь на принцессу и ее пуруджи.

Асам, увидев, что жесты сработали, отвлекся от зала, повернулся и стремительно подошел к Джахи, становясь напротив и прожигая того тяжелым взглядом. На смуглом лбу под краем покрывала блестели капли пота. Шанелька, толкаясь, пробралась через суету теле-мальчиков поближе, пытаясь прислушаться, но залезать на сцену не стала.

Но к ее разочарованию Асам перешел на арабский, а может быть, на местный диалект, вываливая в лицо Джахи гортанные и шипящие фразы, явно не слишком ласковые. В какой-то момент оба схватились за пояса, но не продлили движения и кинжалы остались в ножнах. Наступила пауза, полная постороннего шума. И нарушая ее, не словами, Крис шагнула вперед, протягивая Асаму руку с низкой жемчуга. Тот с трудом оторвал от Джахи взгляд, мотнул головой, словно отказываясь от чего-то.

— Асам? — удивленно сказала Крис, — ты обещал мне.

— Ты, — парировал Асам, — ты обещал мне! Где выполнение?

— Обещала, — поправила Крис, сужая темные глаза, — и сделала. Теперь твоя очередь. Отдай мне бумаги.

Асам старательно засмеялся, расправляя плечи, уперся руками в бока. Шанелька вспомнила, ну да, так же вели себя торговцы в лавках, когда пытались поднять цену в десять раз от настоящей.

— Ты говорить, я принцесса. Ты сидеть на трон, церемония. Ты — выбирать для принцесса истинный пуруджи. Не этот! — согнутый палец уставился в черную грудь Джахи, — а тот, где выбирал народ. Ты ехать повозка вместе с пуруджи, чтоб слава цветы для вас! И сидеть на банкет! Я даю тебе бумаги. Все!

— Асам, — предварив имя длинным иностранным титулом, почтительно забормотал коротышка в ярких одеждах, подбираясь сбоку к спорящим, и дальше заговорил быстро, просительно, взмахивая толстыми ручками и указывая то на пару, то на выход.

— Джахи, — обратилась к партнеру Крис, — пожалуйста, Джахи. Я правда, обещала. Надо выполнить. Давай поедем в эту «Звезду»? И все.

Но тот покачал головой, все еще держа руку на серебряных ножнах.

— Анэ, ты не понимаешь. Я не могу. Истинный пуруджи — тень небесной принцессы Хеит Амизи. Тень. Ты смотрела портрет. Я хотел читать тебе стихи. Перевод.

Шанелька снизу очень грозно глянула на Асама, который при упоминании о стихах демонстративно фыркнул. Но тот взгляда не увидел.