Елена Блонди - Крис и Шанелька [СИ]

Вытираясь, она вспомнила Скарлетт и ее знаменитое «я подумаю об этом завтра». Раньше казалось Шанельке, это признак ленивого ума, взять и быстро отказаться от мыслей, отодвинуть их на потом. Но сколько раз уже ловила себя на том, что такой подход намного мудрее упорного думания. Пусть все устаканится в голове и сердце, уляжется, и тогда Шанелька разберется, что к чему, отодвинув нападки бывшего возлюбленного на нужное расстояние. За горизонт. Или — в другую галактику.

В комнате гудел кондишен, наполняя темноту легкой прохладой. Горели у розеток зеленые точки — Крис заботливо повтыкала заряжаться все, что заряжалось. И, кажется, не проснулась, дышала тихо, лежа по своей привычке на боку, с согнутой смуглой ногой, будто античная бегунья на фреске.

Шанелька легла, накидывая на голый живот простыню. Вытянулась, закрывая глаза и разрешая себе подумать о свидании, от того первого момента, когда Дима встретил ее, усадил в машину и увез, от понимающей улыбки Крис.

И вдруг, испугавшись сама, расхохоталась вслух, садясь и сгребая простыню, прижала ее к груди, тряся головой.

— Ну, — сказала из полумрака Крис, вовсе не сонным голосом, — и чего заливаешься?

— Ой. День рождения, Криси. У Черепа. Сегодня как раз. А я — забыла! Представь. И это все — в аккурат на его день рождения!

— Мерси мирозданию, — Крис заворочалась, сбивая и снова натягивая простыню, зевнула сладко, — оно позаботилось. Подсуетило барду подарочек. И тебе. Правильно я поняла, все вышло, как надо?

— О, да! Я завтра расскажу. Сегодня в смысле. Утром. У них старт в девять утра.

— Уже недолго, — утешила ее подруга, — а сейчас, сколько там у нас сейчас?

— Полпятого. Светает. И птицы.

— Про птиц молчи. Хватит мне орла с крыльями. Давай спать, а то завтра, наверное, весь день за рулем.

В комнате снова стало слышно только гудение работающего кондиционера. Да за плотной шторой приоткрытого окна шум с дороги и сонное пение утренних птиц.

Шанелька вытянулась, прижимая простыню к груди и улыбаясь. Забыла совершенно всерьез. Впервые за шесть лет их напряженных истеричных отношений. И как сказала Крис, получила от мироздания подарок, будто специально оно выбирало его в магазине, выбрало, завернуло в блестящую бумагу и обвязало ленточкой с бантиком. Смотри, Нелька-Шанелька, разворачивай и смотри. Ты красива и желанна. Это с тобой, а не с юной Олечкой, занимался любовью на теплом песке, сбивая мягкое покрывало, прекрасный мужчина с сильными руками и горячим дыханием. Тебе поцеловал на прощание руку. Потом обнял за плечи (как там, в женских книжках — мягко привлек к широкой груди, убиться веником), и еще десять раз поцеловал в губы, не желая отпускать, так что она, смеясь, освободилась сама, сама и напомнила, рано вставать и ему надо выспаться, чтоб победить и вообще, не кунять за рулем. А он так славно засмеялся ее словечку «кунять». Поцеловал в волосы. И скрылся в темноте, уже зыбкой, тающей.

Она улетала в сон, совершенно усталая, и от этой усталости легкая, как пух одуванчика. Никогда не летала во снах, о чем всегда жалела, но засыпая, если сон был сильнее, чем она сама, именно летела, отрываясь от земли пальцами ног, поднимая руки и откидывая голову так, что волосы щекотали лопатки. А потом приходили сны, без полетов, но яркие и очень реальные. Их она пересказывала маленькому Тимке, на ходу делая сказками, волшебными и странными. А Тимка семенил рядом, где-то внизу, держался за руку крепко, чтоб не споткнуться, совсем увлеченный ее рассказом. И она украдкой смотрела на восторженное лицо и раскрытый рот.

Наверное, сегодня, успела подумать Шанелька, ей приснится сон, из которого не сделаешь детскую сказку. Это будет сказка только для нее. И может быть, для Димы, капитана Фуриозо.

Синяя штора не пускала в комнату солнце, но сбоку оно влезло, кинуло на линолеум горячую яркую полосу. Такую блестящую, что казалось, это свет шумит внешними звуками. Крики и смех, шум проезжающих машин, вопли торговцев мидиями и чебуреками, мегафон экскурсовода-зазывалы. И — бодрая музычка будильника под самым ухом.

— Мы охотники за удачей, птицей цвета аквамарин, — неожиданно в тему голосил Макаревич, все громче и громче, пока Крис, застонав, не нашарила мобильный. Смолк, не допев строки. И через минуту сладкой сонной тишины начал снова.

— Говорят, что за эти годы синей птицы пропал и след!.. — сообщил бодро.

— Чтоб ты скис, — Крис снова нажала кнопку и села, откидывая простыню и поправляя лямочки шелковой майки, — но это он удачно попал. С синей птицей. Шанель? Нелька, вставай. Правильно ты будильник поставила.

Зевнула, оборвав слова, и прошла в душ, шлепая по полу сонными еще ногами.

— Я не ставила, — зевнула в ответ Шанелька, садясь и моргая на блистающий солнцем линолеум.

Сон побыл еще и вдруг улетел, будто на него крикнули. Она взяла с тумбочки свой телефон, проморгавшись, уставилась в экран. Половина одиннадцатого?

— Как не ставила? — Крис вернулась, блестя умытым лицом, кинула на постель шорты и свежую блузочку, — хватит валяться, роковая женщина капитана Фуриозо. Я сейчас чайник, кофе там. И пожрать бы чего быстренько. Чтоб успели.

— Криси… мы проспали.

Она протянула подруге телефон. Та взяла свой, проверила время. Бухнулась на расстеленные шорты.

— Блин. Ничего не пойму. Я думала ты. Завела. Еще удивилась, чего завела мой, а не свой. Погодь. Так мы все проспали?

Шанелька встала, покачиваясь, подошла к окну и сильно потянула штору. Та отъехала, показывая крыши и стены, столбы, залепленные клубками проводов и кабелей, макушки соломенных пальм, крученые плиточные дорожки с головами в шляпах и панамках. И за невидимой отсюда дорогой, за еще крышами и навесами — яростно сверкающее море. Синее, совсем дневное.

— Да. Все-превсе.

— Нет, — Крис заходила быстрее, хватая сумку, полотенце, суя внутрь мобильник, — да чего там, на часок всего. Ты беги, я догоню. Чайник выключу сейчас.

Шанелька отпустила штору и та вернулась на место. Чего же бежать, если старт был полтора часа назад. Это же не просто ленивый отдых: ну не валяется принц Дима на песочке, подождем, приплывет из моря, или выйдет из ресторанчика, чеша сытый живот… Уже полтора часа все команды, воя двигателями, мчатся к месту первого чека. Который непонятно вообще где.

— Да позвони ему, Шанелька. Спроси, где будут к ночи. Или он тебе пусть перезвонит сам, вечером. А мы предадимся, наконец, нормальному летнему отдыху, как ты мечтала. Поедем шагом. С расстановкой. С остановками, в смысле. Чего села? Звони, а то вдруг уедут в горы, там связь никакая.

Шанелька подняла на уже одетую Крис страдающие глаза. Опустила их, внимательно рассматривая босые, чисто вымытые пять часов назад ноги. Ну чего бы ей вместо того, чтоб пятки драить, будильник не завести. Свалилась, тоже мне, летающая Нелли.