Елена Блонди - Дискотека. Книга 1 [СИ]

— Ну и что. Ты тоже тут.

— Я с Пашкой, — зачем-то рассказала Ленка. Ей не понравилось Олино лицо. Как-то слишком бледное, и почти черный в зеленоватом свете румянец на впалых скулах. Глаза блестят.

Кто-то подошел сзади, небрежно подталкивая Ленку в сторону. И Оля, светясь лицом и кусая губы, шагнула навстречу. Обняла обеими руками талию Кольки Гани и положила голову на его плечо. Глаза перестали блестеть. Она их закрыла, подумала Ленка, отступая и уходя в качающуюся толпу. Закрыла, и нет ее теперь. Она с ним. Вот же черт.

У кресла Пашки не было. Ленка осмотрелась и села, вытягивая ноги. Качались черные силуэты, временами цветные от медленных, в такт музыке, вспышек. Рыбка наврала матери, что уехала ночевать к сестре. А сама кинулась к дураку Гане. И лицо у нее, нехорошее такое лицо, с таким она может наделать глупостей. И где этот паршивец Пашка, интересно? Куда-то смылся, а Ленке придется одной добираться домой? Может, попробовать уговорить Рыбку? Поехать вместе, и пусть она немного остынет, тоже мне любовь, лямур с тужуром, как сказал доктор Гена.

Песня стихала, пары останавливались, размыкаясь. Или продолжали стоять, слитые, шептались, ожидая, что еще приготовил им Вовочка Лях, колдующий на своем возвышении.

В толпе показалось знакомое лицо, и Ленка выдохнула с облегчением. Пашка торопился, извинительно оглядываясь и разводя руками. А за ним…

— Вот черт, — Ленка страдальчески нахмурила брови.

За Пашкой целеустремленно двигалась Семачки. В розовом пуховом свитерке с пышным воротом и в неизменных своих джинсах, под штанинами которых выпирали голенища сапожек. Подошла и встала над сидящей Ленкой, переводя мрачный взгляд с нее на весело растерянного кавалера.

— Ленуся, — начал он и слова смешались с грянувшей музыкой.

Викочка дернула конопатым лицом, повернулась и побежала к выходу, мелькая гладкими волосами.

Ленка покорно встала и двинулась следом. Пашка торопился рядом, хватая ее руку.

— Куда? А я?

— Блин, достали со своими любовями. Вдруг она чего сделает. Или ее кто.

— Что?

— Ничего! — рявкнула Ленка, выбегая на лестницу.

Высокие двери закрылись, музыка осталась внутри. А тут снаружи — смех, топот каблуков, крики из туалета и гулко — из вестибюля. Семкина голова уже скрывалась за углом, где гардероб. А Пашка схватил Ленку за руку, останавливая.

— Да не беги. Проводим. Вместе. А после посидим на лавке. Я и ты. Ясно?

— Ну…

— Та давай, Ленчик! — Пашка сам побежал вниз, смеясь и таща ее за руку. На ходу объяснил еще:

— Ну не хочу я с ней. Я с тобой хочу. Чего тут думать. Проводим и все. Молчи только. Ясно?

Ленка пожала плечами.

Когда втроем стояли на остановке, она, отойдя в сторону от болтающего Пашки, думала. Ну и правда, если бы у Семки была неземная любовь, а то ведь у нее каждую неделю новый предмет страсти. И Пашка не хочет. А с ним так спокойно, уютно, и вот даже сегодня, когда сильно потянуло сердце, из-за этой Блонди, как ее — Дебби Харри, то все смягчилось, а была бы одна, вот тогда пришла бы тоска. Тощища. А еще за Рыбку волноваться…

Но пробираясь от одной мысли к другой, Ленка вспомнила, что ждет ее в школе и совсем расстроилась. Непонятно, в какую сторону и страдать.

На автовокзале Пашка подхватил обеих под руки, потащил, смеясь и болтая, к дому, обходя его со стороны Ленкиного подъезда. И рядом с лавочкой церемонно раскланялся:

— Ленуся, пока-пока.

Шагнул ближе, чмокнул удивленную Ленку в щеку и прошептал, щекоча ухо губами:

— Не уходи. Щас я.

— Пока, Викуся, — машинально сказала Ленка расцветающей Викочке.

Зашла в подъезд и встала, собираясь с мыслями.

Пашка прискакал минут через пять, когда она совсем уже решила уйти домой, потому что так будет правильнее. Не успела.

Довольный, встал спиной к теплой плоской батарее, обнимая Ленку. Замурлыкал про зеркало.

— Как-то это неправильно, — поделилась Ленка, — ты ее получается, обманул? И я обманула?

— Неа. Я ей руку поцеловал. И Вика радостно убежала спать. Да не переживай ты. Вот характер. Ты чего за всех волнуешься, а? Ты за меня волнуйся лучше. Смотри, я все время возле тебя кручусь.

— Ты же сказал — просто так? — удивилась Ленка, увертываясь от теплых губ.

— Ну да, — удивился Пашка, — но все равно. Я по тебе скучаю. И мне с тобой классно. А тебе?

— Ну…

Ленка помолчала, вспоминая, как целовалась с Сережей Кингом в такси. И к ее удивлению, ей было — никак почти. Ну да, лестно, он вон какой. Взрослый и крутой. Тачка, кабак. И даже помаячило это вот, которого Ленке хотелось — ощущение «не отсюда». Но если честно себе сказать, то с Пашкой оно сильнее. Он не опасный, совсем свой, и как только заговорит, то все кажется таким — несложным. На все вроде бы, можно и наплевать. Будто они с ним точно не отсюда и не здесь А еще она не должна Пашке таких денег, и вообще, Рыбка, конечно, права, нельзя ей связываться с Кингом. Там вообще все другое. Другой кинговый мир.

— Долго думаешь, — засмеялся Пашка, дыша ей в шею сигаретами и одеколоном, — давай лучше поцелуемся, Ленка Малая. А завтра, хочешь, завтра поедем кататься? На моем динозавре?

— Куда? — спросила Ленка после поцелуя, и добавила, отпихивая пашкины руки, — не лезь.

— Куда скажешь, — царски ответил Пашка. И согласился, послушно укладывая руки на ее талию, — не лезу. Как сама захочешь, говори, ладно?

Ленка благодарно кивнула ему и поцеловала уже сама. За это вот — куда скажешь и «не буду».

Утром, не успев умыться, она сразу позвонила Рыбке, казнясь тем, что вчера, получается, удрала и не успела подруге наговорить про всякие опасности любви, впрочем, под длинные гудки, здраво рассудив, та и сама про них в курсе.

— Оль? Фу, ну как хорошо, что ты дома. Я зайду?

— К первому? — уточнила Рыбка и заорала сердито в сторону, — да куплю я, ма!

В школу пошли пешком. Через окраинные улицы, полные беленых одно- и двухэтажных домиков. Ленка помалкивала, искоса глядя на мрачное лицо Рыбки. Вокруг лихорадочно расцветал солнцем поздний ноябрь, он вдруг спохватился, что скоро зима и нужно бы еще побыть теплым, ярким. Девочки брели в распахнутых пальто, медленно ступая сапожками. Пешком до школы, до задней ее стороны со стадионом, выходяшим к зарослям тростников, идти полчаса с хвостиком. И Ленка не торопила подругу, хотя на середине дороги стала маяться, думая о том, что и сама хотела рассказать, а получается, Рыбке совершенно не до ее проблем, у нее свои.

— Ты говорила, Петька уехал, — отрывисто сказала Оля, поправляя на плече сумку, которую стала носить вместо надоевшего дипломата.

— Да, — удивилась Ленка, — а тебе он зачем?

— Он рассказывал тогда. У него врач знакомый. Помнишь?

— Нет. Какой врач? Хирург, что ли? По ногам который?