Елена Блонди - Дискотека. Книга 2 [СИ]

— А? — тетя Вера перестала моргать, нахмурила серые бровки на лбу с тонкими морщинами. Короткие вопросы выбивали ее из колеи.

— Теть Вера, мне пора уже, время, она когда за документами приедет?

— В понедельник, Леночка, и заночует. Велела, чтоб я никому. Но вы же всю дорогу вместе, так я… А может, ты ей скажешь, а? Чего коники выкидывает, а вдруг усе же не положено так? Это ж бумаги!

— Конечно, скажу. Спасибо, теть Вера.

Вниз Ленка летела, дробно перестукивая подошвами и на бегу еле касаясь пальцами деревянных перил. Было обидно, на этот раз по-настоящему. Оля велела никому не говорить о своем коротком визите. Значит, она придет в пустую школу, где, если нет консультаций и экзаменов, никто ее не увидит, побежит в учительскую, подпишет там всякое, и испарится, думая, что Ленка так ничего и не узнала. И еще интересно, сердито думала Ленка, выскакивая из темного подъезда в ленивый вечерний свет, такой густой, что кажется, нужно отводить его руками от лица, она не подумала, что Ленка волнуясь, все равно придет выяснять? Если не подумала, то, наверное, сама тоже не пришла бы? Допустим, сама Ленка взбесилась и свалила куда-то, внезапно. «В город Артем» подсказал ехидно внутренний голос. И что, Оля не пришла бы домой, требовать ответа у Аллы Дмитриевны, а просто жила бы дальше? Бы да бы. Если бы да кабы. Но все равно обидно, обижалась Ленка, подходя к «серединке», напрочь теперь закрытой старым абрикосом, зарослями бирючины и жасмина.

В желтом прекрасном свете, сочно рисующем яркие кусты сирени, раскидистые кроны серебристых тополей с ватными сережками, далеко впереди нарисовался силуэт Викочки, в неизменных джинсах и летней кофточке, просвеченной так, что были видны тонкие руки под пышными рукавчиками.

— О! — удивляясь, что не заметила подругу раньше, Ленка ускорила шаг, — Викуся! Подожди!

Догнала и, цепляя ту под локоть, пошла рядом, сбоку заглядывая в напряженное конопатое личико с жирно накрашенными ресницами.

А приближаясь к углу своей пятиэтажки, Ленка отпустила локоть, и викочкина рука повисла, отстраняясь. Дальше шли рядом, не касаясь друг друга, и Ленка молчала, растерянно собирая мысли. Новости про Олю казались ей такими важными, но когда начала говорить, то Семачкино ответное молчание и неохотные короткие реплики сделали разговор, вроде бы, ни о чем. Идя мимо лавочки у первого подъезда, на которой сидели, сложив руки на животе, дежурные бабушки, к лавочке у второго подъезда, облепленной девочками с куклами и мальчиками над брошенными на асфальт велосипедами, Ленка понимала, если бы Викуся попала в тон, как было раньше, выслушала с эмоциями, получилась бы правда, которую не надо объяснять, она и так есть. Но Викочка молчала, пару раз кивнула, пожала плечами, разок выразительно фыркнула, и Ленка умолкла тоже, почти покраснев от стыда за свои ахи и восклицания, а потом на этот стыд рассердившись.

— Ну, документы она же заберет? — уточнила Викочка, останавливаясь у раздолбанного велосипеда, что лежал, свернув руль и топыря потертые колеса, — год не пропал у нее?

— Заберет, мать сказала, — неохотно согласилась Ленка.

Викочка пожала плечами в полупрозрачный горошек.

— Тогда нормально все.

Ленка промолчала. Кивнула, поворачиваясь уходить.

— Малая, — негромко окликнула ее Семачки.

Она отошла от велика и стояла на ступеньках, уперев руку в джинсовое бедро, смотрела сверху вниз и на конопатом личике плавало странное выражение — смесь испуга и высокомерия, будто она собралась сказать что-то совсем обидное и готовилась убежать.

— А ты как хотела? Думала, всю жизнь за ручки держаться? Школа бай-бай, дальше каждый за себя. Каждая.

— Ну… — Ленка пожала плечами. Разговор был не для вечернего двора, полного детей, кошек и бабушек, криков и трезвона. И вообще, нужен ли этот разговор, если Семачки говорит такое и так уверенно.

— Я думала, на дискарь с тобой смотаемся, — сказала совсем другое, хотя уже вовсе не хотела ехать туда с Викочкой, — сегодня как раз, а то потом билеты, все такое.

Теперь уже плечами пожала Семачки. Постояла еще и молча канула в черный проем. Через пару шагов там засветила тусклая лампочка — Вика на ходу ткнула в кнопку, зажигая свет на лестнице.

Ленка медленно шла мимо скамеек, детей, кустов сирени, отягощенных цветущими гроздьями, а дома была страдальчески взволнованная мама и Светища с токсикозом, а еще Жорка с липким взглядом и кудрявыми усами. Был — не был папа, который поспешно уехал, но остался в неприятном разговоре с мамой. Еще — опять учить билеты, а думала, вместе с Олей завеются куда на дальний пляж, валяться на песке, вслух читать друг другу вопросы, смеясь и мало что из них запоминая.

Дома все так и было. Из кухни выразительно гремела посудой мама, и Ленка, уходя в комнату, снова подивилась, вот умеет же — греметь кастрюлей с упреком, или пройти мимо комнаты недовольной походкой… За дверями Светкиной комнаты невнятно гудела музыка, временами ее перекрывал сначала раздраженный голос сестры, а его подхватывал, парируя, такой же недовольный голос Жорика.

Ленка в приоткрытую дверь цапнула телефон и села на диван, устраивая его на коленях. Набрала наизусть выученный номер. Слушая гудки, смотрела, как обычно делала, на свое отражение в дальнем зеркале, заставленном флаконами и вазочками. Там, на одной полке лежала в углу пачка фотографий, подумала Ленка, нахмурилась и мысль эту из головы прогнала, чтоб не стало еще паршивее.

— Алло? Сережа? Ой…

— Але? — отрывисто сказал мужской, не сразу узнанный чужой голос, — щас.

— Дима? — догадалась Ленка, — это Лена, Малая.

— Щас, — повторил Димон. За его ответами слышался смех Кинга, какие-то стуки, видимо, хлопала балконная дверь.

— Где мой Леник-Оленик, Ленник короля Серджио, плененный и отобранный у польского короля! Чего звонишь не вовремя? Случилось что?

— Сережа. Привет. Извини, да. А ты можешь…

Она замолчала. Он там слушал, доброжелательно, но без особого интереса. Надо же, а Кинг умеет молчать тоже с выражением, поняла Ленка и мельком подумала, может быть, она такая сама? Слишком много чувствует. Но додумывать не стала, пока молчание в трубке было спокойным и доброжелательным.

— Ты можешь сделать так, чтоб мне сейчас стало хорошо? Ой. Ты понимаешь, я не про то. А вот просто. В целом. В общем.

— Сплин замучил? Причины есть?

— Да так. Ну….

Он молчал в ответ. Ленка, глядя на далекую себя через набегающие слезы, собралась уже попрощаться и трубку положить…

— Через час у кургана. Форма одежды, какая хочешь. Дома наври там чего, день рождения, поздно вернешься, папа подружкин довезет. Такое.

— Хорошо. Спасибо.

— Пока не за что. Цемки Ленку.