Елена Блонди - Дискотека. Книга 2 [СИ]

— Что мне той рюмочки, — презрительно удивился отец, поднимаясь и снова валясь на табуретку, — огурцы!

Алла Дмитриевна засуетилась у стола, наливая в рюмочку водки, двигая ближе хлебницу, страдальчески сводя брови и иногда взглядывая на Ленку сурово и одновременно виновато.

— Только одну, — продолжила торг, — да принеси ты отцу колбасы, а то совсем захмелеет же, — рассердилась на дочь, говоря с привычной интонацией «ты еще тут».

— Сама принесешь, если спаиваешь его, — мстительно сказала Ленка и ушла, стремительно влетела в комнату, с оттяжкой, с наслаждением треснув дверью.

Свалилась на постель, кусая губы и глядя в темноту сухими глазами.

Желтый шифон был прозрачным, как девчачьи нейлоновые банты, те, что обычно белые, с четкой полоской по краю. Ленке такие заплетали в косы, когда она была маленькая. Мама плела и Светища тоже. Ленка страшно не любила, когда ее расчесывала мама, заранее зажмуривалась и кривила рот, стискивая на коленях кулаки — мама всегда торопилась и немилосердно драла длинные пушистые ленкины волосы большой расческой, а потом заплетала туго, так что болели виски. Светка занималась ее головой гораздо реже, но всегда что-то придумывала, то косичку-колосок, а то сорок тонких косичек, которые под мамины сердитые причитания пришлось расплетать в четыре руки, и Ленка опоздала в школу, во второй класс, а мама на работу. И — банты. Такие большие, что мотылялись, стукая по спине мягкими комками. Если случалось драться с пацанами или там прокатиться десяток раз на портфеле по заросшему травой склону, банты не выдерживали и Ленка приходила домой с одной косой, по-утреннему подвязанной калачом, а другая спускалась на черный фартук, криво-косо затянутая прозрачной лентой. Мама закатывала глаза и ругалась, ставила в пример Светищу.

Ленка повернулась, пытаясь в длинном зеркале разглядеть, хорошо ли платье село на спине. Подвигала локтями, свела и расправила лопатки. Вздохнула. В одиночку ей не справиться. Подхватила прозрачный подол с висящими нитками и осторожно выдвинулась в коридор, взяла трубку. Набирая номер, разглядывала себя уже в зеркале на стене прихожей.

Из комнаты вышел Жорик, оглянулся, что-то договаривая Светище. И уставился на Ленку, ухмыляясь. Она встала боком, прикрываясь локтем.

— У нас тут стриптиз-шоу? — глаза Жорика ползали по желтому широкому подолу, — это что, теперь такие платья на выпускной? Где мои семнадцать лет, я бы тряхнул стариной.

— Отзынь от ребенка, — Светища вышла, слегка неуклюже, расправляя на боках оранжевую кофточку-распашонку, ту самую, что Ленка смастерила себе на дискотеку. И вот пригодилась, с широкими брюками, на почти уже шестимесячный светкин живот.

Сестра потеснила Ленку, тоже глядя в зеркало, и резкими, как у матери движениями, подкрашивая губы помадой. Покусала их, подмигнула отражениям.

— Ключи взял? А под платьем будет чехол, чтоб ты знал, никакого стрип и никаких шоу.

— Пусть лучше бантики, — засмеялся Жорик, звеня ключами, — как на последнем звонке. Эх, как вы тут…

— Пошли, старец без Сусанны! — Светища пихнула его в живот, выталкивая из квартиры, — маму дождись, Малая, она скоро будет. А то мы ее ключи забрали.

— Хорошо, — кивнула Ленка с облегчением. Шуточки Жорика ей изрядно надоели. Было обидно за сестру, которая осторожно ходила, животом вперед, и по утрам блевала в туалете, вся зеленая, с потресканными серыми губами. И вообще выглядела не очень. А он, чем дальше, тем болтливее, и шутки все ниже плинтуса. Как специально, чтоб Светку позлить. Может быть, Ленка зря напрягается? Может, это все просто так?

— Але? Здрасти, тетя Вера. А Оля дома?

— Мала-мала… — за спиной Ленки в зеркале отразилась Светка, дернула локоть, сказала в свободное ухо, — ты на него не злись, у нас секса нет почти, вот ему крышу и сносит, привык, чучело.

— А? — растерянно сказала Ленка, не понимая, кого слушать, — как уехала? Куда? Подождите… Светк, погоди, тут Рыбка, ой, Оля тут. А когда вернется? Что значит совсем?

— Ладно, я ушла, опаздываем. Вечером расскажешь, да?

— Да.

В замке загремел ключ. Ленка притиснула трубку к уху.

— Да подождите! Я приду сейчас. А когда? Хорошо, попозже. Да. До свидания.

Она опустила руку, с недоумением глядя в зеркало. Ленка с копнищей мелко завитых светлых волос, падающих на прозрачные плечи желтого платья, с таким же недоумением смотрела из сумрачной зеркальной глубины. Диск снова зажужжал под пальцем, сухим от портновского мелка.

— Викуся? Фу, как хорошо, что ты дома. Ты знаешь, что Рыбка уехала? Мать говорит, совсем. А вот так. Я сама офигела. Мы с ней вчера говорили, по телефону, а виделись, да, позавчера виделись. А ты? Кого не берем? Тебя? Семачки, ты с дуба упала? Я тебе сколько раз звонила, ты хоть разок с нами пошла? Ты хотя бы для разнообразия сама звякнула. У нас экзамены на носу, я же не могу у твоей двери дежурить. Да не кричи на меня, Вика! Ты что?

Ленка отвела трубку от уха, снова ошарашенно глядя в зеркало, но тут же прижала ее снова — вдруг посреди воплей Викочка скажет хоть что-то полезное. За спиной требовательно затрещал звонок. Ленка дернулась, держа рукой платье, которое расползалось на боку.

— Викуся, ладно, короче, ты там валерьянки, что ли. Я приду попозже, ладно? Пока!

Мама вошла, таща в обеих руках авоськи, бухнулась на пуфик у стены, вытягивая ноги и бросая поклажу. С плеча поползла лаковая сумочка.

— Лена, возьми продукты. В гастрономе давали кур, по рубль шестьдесят. Как я устала. Хорошо, Коля Ласкин с нами шел, встал тоже и мне отдал своих курочек. И так нас насмешил, там бабок целый хвост, а он подходит, ну, ты знаешь ведь нашего Ласкина, в костюме, при галстуке. Очочки поправил и бабкам «кто последний за курьми?». Они даже расступились, одна ему отвечает «я за курьми последняя»… Ты что, ты в этом собралась на выпускной? Оно же прозрачное совсем, Лена?

— Мам, ты за кого меня принимаешь? За бабку из очереди такую вот? Чехол будет, так положено, это же классика.

— Не кричи на меня, — обиделась Алла Дмитриевна, обмахиваясь газетой, — откуда я знаю ваши нынешние моды, вы и в трусах побежите, дай вам волю. А ты чего такая сердитая? Положи пока в холодильник. И там огурцы, кажется, были, врач сказал, Светочке надо побольше свежих овощей. Салатик сделай, я купила масла на базаре, с маслозавода, свежее, семечкой пахнет. А где мои тапки?

Ленка ушла в комнату, сняла прозрачное платье, натянула домашнюю футболку и спортивные старые штаны. Села на диван, под мамину монотонную болтовню пытаясь обдумать новости. Вот так номер. Оля Рыбка уехала. А экзамены? И как она могла, ничего не сказала, даже не намекнула! Ну, да, у нее травма, психологическая, ей тяжело, но Ленка же готова была помочь, и помогала, да чуть не дежурила возле дома, и все бросала, когда Рыбке надо, бежала слушать и утешать.