Робин Роу - Птица в клетке

Я лежу на боку, на холодном фарфоре – и слышу, как звонят в дверь.

Я нетерпеливо жму звонок снова. Дорогая тачка Рассела на подъездной дорожке, так что он точно дома. Наконец дверь распахивается. Дядя Джулиана выглядит довольно паршиво. Мятая одежда, щетина, темные от пота волосы падают на лоб.

– Да? – спрашивает он с натянутой улыбкой.

Это человек, который ударил Джулиана, взрослый, таких габаритов, что Чарли рядом с ним выглядит слабаком. Я глотаю бурлящую в груди ярость, открываю рот, чтобы спросить номер телефона, но вместо этого выпаливаю:

– Можно, я кое-что заберу из комнаты Джулиана? Я одолжил ему книгу и хотел бы ее назад.

Он хохочет, будто услышал шутку.

– Ты одолжил Джулиану книгу.

– Да.

– Он забрал все свои вещи.

– Он мне сказал, что забыл ее прихватить. Мол, она в комнате осталась.

– Он тебе сказал? – Его темные глаза сужаются. – Когда это?

– Э… пару дней назад. – Судя по взгляду, он знает, что я лгу. – Наверное, я просто проверю. – Пытаюсь протиснуться в дом. Глупо. Неужели я правда решил, будто номер на стене напечатан?

Рассел выпихивает меня прочь, выходит сам и захлопывает дверь. Он наклоняется вплотную ко мне и скалит свои мелкие белые зубы.

– Я сказал: его здесь нет.

Как хорошо, что Джулиан больше с ним не живет. Совершенно жуткий тип, а уж в глазах Джулиана и вовсе, должно быть, монстр. Я делаю шаг назад и поднимаю руки.

– Ладно, я понял. Я потерял номер его тети. Дайте мне его, и я уйду.

– Ты потерял ее номер. – Да что у него за манера все повторять, причем таким тоном, что сам начинаешь в себе сомневаться?

– Да?

– У него твой номер есть?

– Да.

– Значит, если он захочет с тобой поговорить, то сам и позвонит.

И как в прошлый раз, он захлопывает дверь у меня перед носом.

Мне показалось, Рассел с кем-то разговаривал, но теперь наступила тишина.

– Что ты делаешь? – кричит он, войдя в ванную. – Ты просто тут валяешься!

Я пытаюсь ему ответить, но не могу. Слышу, как поворачивается вентиль, и на меня льется вода, такая же ледяная, как дождь, под которым подвозил меня Чарли. Рассел продолжает орать, приказывает мне выкупаться, побриться, помыть волосы. Я пытаюсь поднять руки, но мне больно, и я начинаю плакать.

– Если не собираешься мыться, то выметайся!

Каждое движение медленное и мучительное. Натягивание пижамных штанов превращается в пытку. Я забираюсь обратно в чемодан. Он закрывается, и меня окутывает темнота.

Думай о хорошем.

Элиан. Я на корабле. Могу уплыть куда угодно.

Но картинка искажается.

Чемодан съеживается, будто я тоже становлюсь меньше, а потом куда-то уплывает. В расщелину меж мирами. В ту долю секунды, куда попадает Элиан, когда отправляется из одного места в другое. Длинная полоса океана между берегами, которую так боятся эскимосы.

Место, где ты исчезаешь.

Моя лампа, та, что на подставке в виде полумесяца, видимо, сломалась или перегорела, потому что в комнате хоть глаз выколи. На краю постели сидит папа; наверное, услышал, как я плачу. Он убирает с моего лица влажные волосы. Мне так жарко. Почему мне так жарко?

Сейчас лето… Сегодня мы смотрели на фейерверки. Гуляли по пляжу. Я нашел самую большую раковину, какую только видел. Мама назвала ее моллюском. Сказала: «Приложи ее к уху. Слышишь? Воздух ударяется о стенки, и кажется, будто шумит океан».

Но мне слишком жарко. Плохо. Болит голова. Хочу мокрую тряпку. Хочу включить телевизор. Хочу к маме. Пытаюсь донести все это до папы, но он говорит:

– Пора спать.

– Я не могу.

Он делает вид, что не слышит, как всегда, когда я говорю, что не хочу спать. Но сейчас все иначе. Мне плохо. Мне больно.

Папа что-то у меня спрашивает.

– Сколько звезд?

– Я не знаю.

– Ты знаешь правила, – мягко упрекает папа. – Сколько?

Я смотрю вверх, на абсолютно черное небо.

– Я не вижу звезд.

Сколько прошло времени? Света нет. Я что, его пропустил? Или еще слишком рано? Сколько я пролежал в этой раковине? Я эхом мечусь по ней, бьюсь о стенки целую вечность. Я не настоящий.

Я мокрый. Голодный. Он не придет.

Темно.

Мне страшно.

Я никогда не выберусь наружу.

Я кричу и царапаю стены раковины. Ярко вспыхивает боль, щелкают кости, но я продолжаю биться.

А потом падаю.

Лицо бьется обо что-то холодное. Металлическое.

Нащупываю две дырочки. Пытаюсь просунуть палец в одну из них, но натыкаюсь на что-то мягкое, твердое и холодное. Моя раковина перевернулась. Мне надо выправиться, иначе я утону. Я бьюсь плечами о стены, но раковина слишком тяжелая. Я борюсь с металлом, гравитацией и волнами. Но я так устал.

Глубокие хриплые вдохи.

Я слышу океан внутри раковины.

Я просыпаюсь сам не свой. Уже не помню, что за кошмар мне приснился, но помню ощущение – будто я задыхаюсь. Вскакиваю с кровати, теперь мне не уснуть. Тихонько выскальзываю из дома, чтобы не разбудить маму, сажусь в машину, хочу ехать к Эмеральд… и понимаю, что она, наверное, тоже еще спит.

Все заведения закрыты, я бесцельно еду куда глаза глядят и вдруг оказываюсь перед домом Джулиана. Фонари отражаются в двух рядах квадратных окон, отчего они похожи на оскаленные зубы. В доме не горит свет – логично, уже за полночь. Машины Рассела на дорожке не видно, но он мог убрать ее в гараж.

Я шагаю к входной двери и звоню. Звук эхом прокатывается по дому, и я невольно ежусь. Наверное, Рассел мне задницу надерет за то, что я его разбудил. Ну и пусть. Раз я сюда приехал, то не уйду без номера телефона.

Вот только свет не загорается, а разъяренный придурок не выскакивает из-за двери. Дома явно никого нет, но что-то не дает мне вернуться назад в машину.

То, что я делаю дальше, – огромная глупость, и я сразу лихорадочно начинаю придумывать, что скажу полиции, когда та приедет. Мол, я не принимаю таблетки от СДВ, а импульсивность – главная особенность моего поведения. И не моя вина, что я высадил ногой окно моего друга.

Сигнализации не слышно. Я просовываю руку сквозь разбитое стекло, стараясь не порезаться, и поворачиваю задвижку. Поднимаю раму и осторожно залезаю в дом, только падаю с жутким грохотом. Да, взломщика из меня не получится.

Я поднимаюсь на ноги, ожидая, что сейчас в комнату ворвется Рассел и заорет на меня, мол, как я смел влезть в его дом. А может, он принял меня за чокнутого преступника и заряжает ружье? Я замираю.

В доме царит звенящая тишина.

Я вхожу в ту комнату, где по идее жил Джулиан, и втягиваю затхлый воздух. Затем включаю свет. У стены стоит чемодан.

– Джулиан? – зову я, хотя если бы в доме кто-то был, мое фантастическое появление не осталось бы незамеченным. Я прохожу мимо комода и чемодана в ванную, заглядываю в гостиную и возвращаюсь в спальню. Пробую чемодан – тяжелый, все еще собранный.