Али Смит - Зима

Так что если бы даже София захотела сесть и посмотреть рождественским утром успокаивающую старую классику вроде этой, тем более в это Рождество, когда ее отец укатил на хрен в Новую Зеландию, а ее мать на хрен померла, то сесть можно было бы только на твердый стул с кривыми ножками.

Коммуна.

Сквот. Смотри, мыши нагадили вон там, на полу.

Этически-альтернативная анархистская жизнь.

Слабое оправдание для жизни безответственной. Нелегальный, грязный, хиппово-похмельный, псевдоромантический сквот. Но хоть кому-то хватило ума наладить генератор, так что электричество есть, «за что премного благодарен» (Гамлет), ведь холод собачий и у Софии тоскливо на душе. Впрочем, на одном из живущих здесь мужчин (кажется, его зовут Пол) очень интересная на вид китайская хлопчатобумажная стеганая куртка в темную полоску. Айрис, которую все соседи по квартире зовут Айр, видела вчера, как София взяла эту куртку с одного из столов, куда они складывают верхнюю одежду, в заброшенной оранжерее при доме и, вывернув ее наизнанку, поискала у швов бирку, но так ее и не нашла.

— Кажись, Пол, ты только что подбросил моей сестре-вундеркинду рыночную идейку на будущий год, — сказала Айрис и обняла Софию.

— Это Соф, — сказала она сквозь сигаретный дым целой комнате людей, когда приехала София. — Какую комнату хочешь, Соф?

Судя по всему, в доме шестнадцать спален, хотя в некоторых из них есть дырки в потолке, а в одной живут птицы, которые залетают сквозь дырку в черепице и устраиваются там на зиму, а у живущих здесь людей нет собственных комнат — они сами выбирают, в какой им сегодня ночевать.

— Только не ту с дырой в потолке, спасибо, — сказала София, и все в комнате рассмеялись. В кухне было полно народу; кто-то подвинулся на скамье за столом, чтобы она могла сесть и присоединиться к разговору.

Они говорили о местности в Италии, где крестьянин, работая во дворе, однажды увидел, как его кошка просто взяла и упала на бок. Когда он подошел посмотреть, что она делает, то обнаружил, что кошка умерла. Он подобрал ее. Хвост отвалился.

София рассмеялась. Она просто не могла удержаться от хохота, представив кошку, у которой отвалился хвост.

Больше никто не засмеялся. Все повернулись и посмотрели на нее. Она перестала смеяться.

Кошка умерла, потому что в прошлом году на фабрике рядом с фермой лопнул клапан и наружу вытекло облако химикалий, которые производились на фабрике, и поскольку это место славилось своей мебелью, бедствие продолжалось уже много месяцев, потому что никто в мире не хотел покупать мебель, изготовленную в этом месте, опасаясь, что древесина отравлена. Никто там даже не узнал об утечке, пока с деревьев не опали все листья, словно наступила зима, хотя стоял июль, и птицы замертво падали с неба, а кошки, кролики и другие небольшие животные скоропостижно умирали. Потом местные жители начали отводить детей в больницу, потому что их лица покрывались сыпью и прыщами. Но владельцы фабрики так и не сообщили об утечке властям. Поэтому яд висел в воздухе несколько недель, прежде чем власти прислали войска, чтобы эвакуировать один из городков, пострадавших от утечки, и жителям пришлось оставить в домах все свое имущество, что, наверное, было ужасно, поскольку дома были затем снесены бульдозерами и похоронены под огромной грудой земли, а людям запретили есть салат и фрукты, выращенные в этих краях. Теперь никто из живущих там не знал, болен он или нет, и множество скота было уничтожено, а власти предупредили местных жителей, чтобы те даже не пытались заводить детей.

София витала в облаках.

Она посмотрела вверх на гласные и согласные, напоминавшие абсурдный скраббл, которые живущие здесь люди написали красками вдоль карниза — все еще довольно изящного, несмотря на ветхость: и з о п р о п и л м е т и л ф о с ф о ф т о р и д н е м и н у е м а я с м е р т ь.

На самом деле это были слова или почти слова.

Из. Пропил. Мéтил. Или, возможно, это был мети́л? А дальше — фактически слово «фторид». Ну и в конце однозначно — «неминуемая смерть».

Одна из девушек за столом заговорила о том, как слышала от подруги своей подруги, что какие-то ее знакомые из того места, где произошла катастрофа, поехали в отпуск в другое место в Италии и хозяева отеля попросили их никому не говорить, откуда они приехали, опасаясь, что все остальные постояльцы запаникуют и разъедутся.

Девушка рядом с Софией передала ей парочку мятых листов бумаги с фотографиями. Две кошки лежали на боку в заросшем травой поле, как будто спали. На вид они казались не мертвыми, а обычными, хотя и странноватыми кошками, лежащими на боку с закрытыми глазами. Там было и лицо девочки, пористое, как наждачная бумага: девочка улыбалась, ведь ее фотографировали.

— Кошмар, что могло бы произойти в других странах, — сказала София, и все за столом покатились со смеху, как будто она отколола очень смешную шутку.

Затем они специально ради нее заговорили об одном месте, словно оно находилось на той же улице, и его название звучало как имя эстрадного артиста или персонажа Диккенса. Секретная фабрика выпускала там ХБО, сказали они. Они постоянно употребляли аббревиатуры; женщины переодевались мужчинами, а мужчины говорили заглавными буквами. Она производила ХБО. Она производила что-то наподобие трикальцийфосфата.

— Ну, трикальцийфосфат очень полезен, — сказала София. — Его можно использовать везде.

Кто-то рассмеялся над этим, всего один человек — мужчина по имени Марк. Одна девушка в когда-то симпатичном, а теперь распустившемся на боку шерстяном свитере перегнулась, предложила Софии сигарету и спросила, чем она зарабатывает на жизнь.

— Моя сестра — очень важный человек, — сказала Айрис, встав у Софии за спиной и потрепав ее по голове, словно ребенка. — Закончила школу и открыла свое дело, пока еще училась в колледже: она была только на первом курсе, а уже заработала кучу денег на дубленках. Кто-нибудь из вас наверняка носил дубленку моей гениальной сестры. Что сейчас лучше всего идет, Соф?

— Макраме, — сказала София. — Сумки и бикини, а еще одежда. В последние пару лет по-настоящему раскрылась Греция. Джеллабы тоже до сих пор продаются, а последняя новинка — новый вид полиэстера, дорогой, но очень ноский, по ощущениям более натуральный, это действительно так, и знающие люди уверены, что он заполнит пробел, оставшийся после марли.

За столом царила тишина.

— Ажурная вышивка, конечно, тоже еще популярна, — сказала София. — По-моему, она практически не устаревает, а еще ее можно носить с иронией, как элемент панковского стиля.

Снова тишина.

Потом мужчина по имени Боб, явно нынешний партнер Айрис, заговорил о людях в их районе, которые работали на военном заводе, а теперь страдали от болезней, и все перестали с немым осуждением смотреть на Софию, а вместо этого снова погрузились в обсуждение мировой политики.