Мати Унт - Прощай, рыжий кот

Но что же делать в двадцать лет? Иногда невозможно молчать…

Так они мудрствовали, и так они писали, хотя бы только для того, чтобы спрятать написанное в ящике письменного стола.

…К вечеру Аарне вспомнил о Майе.

— Кто она? — спросил Индрек. — Откуда она?

— Из Таллина. А кто — не знаю.

Они долго шли молча.

Снег покрыл тонким слоем замерзшую землю, и на улице запахло нафталином.

— Она тебе не нравится? — спросил Аарне.

В вопросе таились настороженность и готовность к отпору.

— Я ведь совсем не знаком с нею. Только уж если говорить честно, то…

— То?..

— Эда нравилась мне больше. А что ты о ней думаешь? Она ведь умная девушка…

— Почему ты все время подчеркиваешь «умная»?

— А? Нет, просто так…

Аарне выжидающе посмотрел на друга. Но тот молчал, и он продолжил начатую мысль:

— К тому же Эда имеет прелестного кавалера…

— Надолго ли?

— Тебе-то откуда знать?

Индрек улыбнулся.

— Я все знаю!

Они разошлись слегка раздосадованные, но ни тот, ни другой этого не показал.

Выпал снег. Ветер гонял снежную пыль взад-вперед по растрескавшейся земле. Так продолжалось несколько дней. Однажды утром земля вновь почернела, оттаяла, и в темноте зажурчала вода. Оттепель…

Аарне и Майя сходили в кино. Юноша глядел на спокойный, самоуверенный профиль девушки и думал: «Кто она? Откуда она появилась?» Они говорили мало, только смотрели друг на друга. Аарне спросил:

— Как тебе понравился фильм?

— Так себе, — ответила она равнодушно.

Они пристально поглядели друг на друга.

— Что тебе не понравилось?

Вопрос остался без ответа. Иногда Аарне спрашивал себя: неужели у них действительно разные интересы? Конечно, глупо было делать такие выводы. Чувствовалось, что Майе доставляет радость болтать на повседневные, шутливые темы. Аарне пытался смириться с этим. Не мог же он заставить эту милую девушку умничать, как его друзья или он сам. Ведь так хорошо смеяться от души, смеяться без всяких проблем…

— Ты знаешь, что у тебя красивые глаза?

— Знаю.

Майя шутливо вскинула голову.

— Тебе об этом часто говорили?

— О да, конечно…

— А кто-нибудь целовал твои глаза?

Аарне почувствовал, что его голос странно дрожит.

— Кажется, нет, — прошептала Майя.

— Тогда это сделаю я.

— Сумасшедший! Прошу тебя, не надо.

Они прислонились к каменной стене старого дома, дышавшей холодной сыростью. Таяло, вокруг фонарей дрожали желтые круги.

Аарне почувствовал под губами вздрагивающие веки и слегка щекочущие ресницы, а потом — ее губы… Странные мгновения. Губы девушки ответили очень робко и нерешительно…

Когда он отпустил Майю, она уже не отстранилась. Она улыбнулась как-то грустно и лениво и вздохнула:

— Зачем ты это сделал? Дурачок…

Потом провела рукой по его застывшему лицу и потянула за руку.

Они зашагали в туман. Сырость охлаждала горячие щеки и врывалась в легкие. Неба не было видно, ноги ступали по снежной слякоти. Аарне заговорил. Он говорил много, как будто наверстывал упущенное. Чувствовалось, что он счастлив. Майя слушала его, тихо улыбаясь.

— Знаешь, Достоевский любил тихие ночи… Он любил туман, в котором лица людей кажутся зелеными и больными…

— Брр. Мне холодно…

Майя подняла воротник и спрятала в нем лицо.

— Ты любишь Достоевского?

— Не знаю, я его не читала…

— Не читала? Хочешь, я принесу тебе?

Майя погладила его руку.

— Мне сейчас некогда читать. У меня вообще мало времени…

— Чем ты занимаешься?

— Откровенно говоря, ничем. — Майя немного смутилась. — Дни такие короткие, рано темнеет. Отец не выпускает меня поздно из дому. В Таллине всегда пускал, а здесь нет, говорит, что посмотрим…

— Я не понимаю.

— Я тоже, дорогой. Отец говорит, что сперва нужно завести хорошее знакомство, чтоб было спокойнее. А то появятся сомнительные друзья и тогда…

— Сомнительные? Это кто же? Я сомнительный? — заинтересовался Аарне.

Майя засмеялась:

— У нас очень порядочная семья, как говорит папа.

— Кто твой отец?

— Как это — кто?

— Ну, кем он работает? — пояснил Аарне.

— Главным бухгалтером. Какое-то учреждение с длинным названием, какое-то «Вторпромглавсырье».

Аарне не стал выяснять точное название учреждения, потому что Майя сказала:

— Вот мы и дома.

— Уже?

Аарне огляделся и только теперь заметил, что они стоят перед ее домом. Густой туман изменял все силуэты, и белые дома с мансардами казались совершенно одинаковыми.

— У вас красивый дом, Майя… Ты любишь его?

— Конечно, — удивилась девушка. — Зачем ты спрашиваешь об этом?

— Просто так… Если бы мне предложили индивидуальный дом и коммунальный, я бы выбрал последнее.

— А я первое, — сказала девушка. — Почему тебе не нравится такой красивый маленький домик?

Аарне не смог объяснить. Вместо ответа он спросил:

— Майя, а ты можешь сказать, почему тебе нравятся эти маленькие дома?

Девушка вертела перчатку.

— Могу. Вернее, здесь и объяснять-то нечего… Знаешь, когда приходишь сюда вечером, или ночью, или утром, все равно когда, то чувствуешь, что приходишь домой. А эти большие дома, там… там хлопают входными дверьми, кто-то шумит над головой, соседи варят щи… Когда выйдешь из дверей, на лестнице глазеют на тебя всякие типы…

— Откуда ты это знаешь?

— Представляю. Или ты не согласен?

Аарне молчал. Кругом было тихо, с деревьев падали на дорогу капли. Вдали блестел темный асфальт.

— Почему ты не отвечаешь? — не унималась Майя.

— Почему! — взорвался Аарне. — Иногда по вечерам я иду на окраину. В центре еще горят огни, а там — тишина. Темнота. А времени всего лишь половина десятого. Заборы, таблички: «Осторожно, злая собака». Пустые улицы… Иногда завоет на луну собака, и это все.

Майя слушала его, широко раскрыв глаза.

Аарне смутился:

— Ты обиделась?

— Нет, только мне кажется, что ты не имеешь права ругать этих людей. Откуда ты знаешь, что они плохие? У тебя ведь нет такого дома.

В ее голосе прозвучали чужие нотки.

— У меня его нет. Ты права.

— Ты мстишь тем, у кого есть дома? За что?

Опять ему не хватило слов.

— Когда мы увидимся?

— Когда хочешь.

— Завтра?

— Хорошо.

Аарне хотел обнять Майю, но она отстранилась, прошептав:

— Т-с-с… Могут из окна увидеть…

Затем стукнула калитка, залаяла сонная собака, щелкнул замок. Аарне постоял немного, как бы сожалея о чем-то. И пошел домой.

У ворот тети Иды он по привычке посмотрел на часы.

Половина первого.

Неужели этот туманный вечер продолжался так долго?

Аарне колебался. Несколько раз он протягивал руку, чтобы взять ключ, и тотчас отдергивал ее, опасаясь найти пустое место. Наконец он все-таки решился.