Мати Унт - О возможности жизни в космосе

— Ты сожалеешь только о тех, кого любила?

Это прозвучало как шутка.

— Не болтай глупостей.

— Извини.

— Мертвых не любят, — сказал он тоном умудренного жизнью человека.

— Давай прекратим.

Мимо проезжало такси. Энн побежал ему навстречу и поднял руку.

— Иди! — позвал он.

Ничего не понимая, я подошла.

— Садись!

Я подчинилась его приказанию, как слепая.

— Эльва, — сказал Энн шоферу.

Машина тронулась с места.

— Ты сошел с ума.

— Нет.

Мы проезжали город.

Энн рылся в своем кошельке.

— Послушай, у тебя не найдется тридцати копеек?

— А что?

— У меня не хватает.

— Найдется, — успокоила я его.

По радио тарабанили на рояле.

В Эльве мы играли в бадминтон. Это было красиво.

Мы играли у самой воды.

В сумерки пошли на станцию. Я не ощущала ничего, кроме усталости. У Энна было ночное дежурство в обсерватории. Он сказал, что должен сфотографировать свои двойные звезды. Только теперь я вспомнила об экзамене. Надо решать, надо решать.

Как всегда, вечером поднялся ветер. На перрон падали первые желтые листья. Мы вошли в вагон, сели у окна. Когда дежурный по станции подал сигнал, закрылись двери, светло-зеленый вагон вздрогнул и поехал, я вдруг почувствовала страх перед близким одиночеством. До обсерватории ехать всего четверть часа, и я поняла, что тогда кончится мое забытье, и мне придется снова думать об этом, думать обо всем, о чем я пыталась целый день не думать. Главное, выдержать. Энн загорел, ворот его рубашки был распахнут. Все, что случилось со мной, его не касалось. И было хорошо, что он не додумался меня утешать. В этом отношении с эгоистами легче. С ними чувствуешь себя независимой.

Мы ехали вместе последние минуты и я думала: не хочу сказать тебе ни слова. А хочу, чтобы ты держал меня за руку. Все так чисто: твое загорелое лицо, никелированные детали вагона и летний ночной пейзаж. Чистоты, тишины…

Так вот и прошел этот день.

Но готовиться к экзамену я не стала.

Я родился в деревне. Мне кажется, что людей формирует пейзаж — одного лес, другого поле, третьего море. Я верю в это, наверно, потому, что в городе вещи устают от своего существования, начинают бушевать и метаться. С деревьями этого не случается. Они остаются. И, глядя на них, я начинаю иногда сомневаться в людях, которые улыбаются мне, которые говорят, что рады меня видеть. Я устал притворяться, слышите? Я устал от этого. Пять лет назад мне как-то захотелось, чтобы кто-нибудь разрезал ножницами это синее летнее небо. Теперь я уже не думаю так. К чему эксцессы? Но я устал притворяться…

Автобус останавливается у вокзала. Ясное утро. У стоянки такси очередь. Приходят и уходят люди с чемоданами.

Вместе с другими спускаюсь по лестнице, прохожу по туннелю, снова поднимаюсь по лестнице. Девушка провожает парня. Они глядят друг на друга, как будто подтверждая, что счастье возможно только сейчас, в тот момент, когда стучит мое сердце, именно в этот удар, а не в следующий.

Я еду измерять фотопластинки. И, может быть, однажды вечером пойду к Эстер. Так как я не знаю ни одного другого места, куда бы я мог пойти…

Гаснут титры «Спокойной ночи» — экран вздрагивает, меняет цвет. Голубая пустота дрожит, уже за полночь, но я не выключаю телевизора. Еще девчонкой я вот так же сидела у телевизора и думала: замерли на посту антенны на крыше. И кто знает, может, какой-нибудь зов далекого мира пройдет сквозь все облака, сквозь грозу и ветер, сквозь тьму и дождь, один-единственный сигнал залетит в этот город, на эту улицу, в этот дом, может, вспыхнет он на минуту или на полминуты, на две секунды, на одно мгновение на этом пустом ожидающем экране, может, это будет что-то другое, что-то новое, незнакомое, что поможет нам. И я боялась выключать телевизор, ведь если и я лягу спать, то кто поймает этот сигнал, который посылают лишь один раз в несколько столетий, в несколько миллионов лет?

Вот и сейчас магический квадрат удерживает меня на месте. Уже без четверти час, а я боюсь шевельнуться.

Потом раздается звонок. Я встаю и иду в коридор, а в пустой комнате продолжает тихо и одиноко гудеть телевизор.

Перевод Н.А. Пушешникова.