Алекпер Алиев - Артуш и Заур

Недавно в местной русскоязычной газете «Эхо» опубликовали письмо живущего в ЮАР бакинца, еврея по происхождению. С душевной болью он писал: «Я пожимаю плечами, когда меня спрашивают о том, как я попал в Африку. Если живешь не на родине, не в Баку, какая разница, где жить?! Здесь, в Африке я создал для себя, своей семьи и бизнеса комфортные условия. Но по ночам я просыпаюсь от горячих слез, текущих по щекам — это плачет одинокое сердце, тоскующее по бакинскому солнцу, бакинскому морю… Мы, бакинцы, часто здесь встречаемся, пьем за бакинскую нацию, но не чокаемся, будто находимся на поминках. Ибо знаем… Знаем, что бакинской нации больше не будет. Она давно уже вымерла!»

Эти слова вы можете услышать почти от любого бывшего бакинца. И вправду, эти люди — ревностные блюстители бакинских традиций, верные хранители уникального городского фольклора…

Бакинцы, гуляя с гостями по городу, с гордостью показывают им места, где снимались «Человек-амфибия» и «Бриллиантовая рука», приводят цитаты из фильмов. А те в свою черед отмечают, что бакинцы чрезвычайно гостеприимные и хлебосольные люди. «Стоит раз попасться в руки к бакинцам — так тебя откормят, что мать родная не узнает», — эти слова стали уже поговоркой. Если вы пришли в гости в бакинскую семью, знайте, что после застолья можете не брать в рот ни крошки несколько дней кряду. Секрет уникальности бакинцев прост — они растут, вдыхая пленительный запах города и морских волн, нефти и ароматных фруктов.

О бакинском кафе «Наргиз» стоит рассказать особо. В нем снимался один из эпизодов «Человека-амфибии». В центре кафе находилась кухня, буфет и небольшой зал с местами для посетителей, а слева — открытый павильон, где продавались коктейли, мороженое, фруктовые соки и газированная вода. Директором этого павильона был армянин, незаменимый дядя Рачик. Ни один ресторан в городе не мог сравниться с «Наргиз» по части сервиса. За короткий срок с начала своего открытия «Наргиз» стал одним из излюбленных мест бакинцев. Застолья в этом кафе часто длились до самого утра. Засидевшиеся сильно за полночь клиенты сами провожали спешащих домой официантов, не забывая дать им солидные чаевые. А после ухода последнего посетителя сторож дядя Миша прибирал столы. В кафе «Наргиз» часто случались драки. Однажды вечером здесь случилась большая драка с разбиванием тарелок, переворачиванием столов — в соответствии со всеми законами жанра. Увидев приближающихся милиционеров, дерущиеся поспешно разбежались. Пришли милиционеры, стали допрашивать свидетелей. Охранник Дядя Миша при этом спокойно курил в сторонке. Недовольные милиционеры раздраженно набросились на него: «Ну почему же вы впускаете хулиганов через порог?». Дядя Миша смерил их взглядом, и презрительно ответил: «А где вы здесь видите порог?!»

А нижеследующие стихи, написанные одним бакинским армянином, стали настоящим гимном Баку.

И так далее…

Да, Баку для всех был волшебным миром, святыней, где осуществлялись мечты. «Черное золото», добываемое из глубин голубого Хазара направляется из Баку в Джейхан и дарит много-много радостей всему миру. В песнях, сочиненных во славу Баку нашли отражение сердечная любовь, искренние душевные чувства тех, кто привязан к нему всем своим существом.

Сердца умиляются, восторгаются души от этого счастья. Конечно те, кому выпало родиться и жить в этом городе, неразделимы с ним. Ибо все их мечты, любимые дети, свадьбы, дороги судьбы связаны с этой святыней. Взлетев с его теплого лона, бакинцы скитались на чужбине. После недолгой разлуки, как только шасси самолета касалось земли, они от счастья взлетали на небо. Может поэтому во славу Баку слагались песни, писались стихи на различных наречьях.

Теперь Баку сильно изменился по сравнению с прошлым веком. Это изменение имеет как положительные, так и отрицательные стороны. В конце прошлого века город был охвачен штормом, сметающим все на своем пути. Ураганы, бушующие в водах Хазара, казались детской забавой по сравнению с тем, что происходило на бакинских улицах и площадях.

Из двадцати двух учеников 9-го «Б» класса русской школы № 2 с математическим уклоном, расположенной в центре этого интернационального города восемнадцать были азербайджанцами (двенадцать мальчиков и шесть девочек), один армянином, двое русскими и один евреем.

Студеным утром ноября 1989 года в классе проходил урок азербайджанского языка. До сего дня никакого отрицательного отношения к армянам не было. Но сейчас Самед Фаикович слабым своим голосом рассказывал ученикам об армяно-азербайджанском конфликте, указкой в руке расширяя на карте СССР территорию Армянской ССР до Нагорно-Карабахской Автономной Области. Он говорил о несправедливых требованиях, крахе интернационализма и коммунизма, о том, что отечество находится в опасности. А ученики, затаив дыхание, тихо внимали каждому его слову.

— Ребята, те, кого еще вчера мы называли другом и братом сегодня могут превратиться во врагов. В Ереване и Степанакерте армяне провозглашают крайне несправедливые лозунги, претендуют на земли Азербайджанской ССР. Обратите внимание на карту! Вы же видите, что Нагорный Карабах никакого отношения к Армянской Республике не имеет. Это азербайджанские земли! Ну и что, что в Нагорном Карабахе проживают армяне? Выходит, из-за этого наши земли должны быть присоединены к Армении? У меня к вам вопрос, ребята. Каким будет ваше отношение к армянам, если такое случится, и наши земли у нас отнимут?

Все обратили внимание на самодовольную улыбку учителя. Вопрос привел учеников в растерянность. Ответить на него было не так просто. Весь класс обернулся к парте в третьем ряду, за которой сидел Артуш. Одни смотрели на него со злобой, некоторые с состраданьем. Заур протянул руку под партой и обхватил холодные пальцы Артуша. Это был утешающий жест друга.

Сидящий в последнем ряду Камран поднял руку:

— Самед Фаикович, Карабах наш. Мы не отдадим его армянам! Мы совсем не такие как армяне. Ведь они даже не обрезаны.

В классе поднялся хохот. Девочки покраснели от смущения. Камран был второгодником, но как только армяне начали претендовать на Карабах, незаслуженно был переведен в девятый класс азербайджанскими учителями и директором, чьи патриотические чувства бушевали безгранично.