Алекпер Алиев - Артуш и Заур

Борьба — нежна и красива, как сексуальные игры древнегреческих философов со своими учениками. Этот вид спорта и любовь — близнецы. И в любви, и в борьбе есть место и насилию, и нежности. И борцы, и любовники, соперничают настолько же, насколько нуждаются друг в друге. Такая популярность борьбы, ее обожание, неслучайна на Северном и Южном Кавказе — мировом центре латентного гомосексуализма. И свидетельство этому то, что на Северном Кавказе и в Дагестане все молодые люди обращаются к специальным врачам, которые под анестезией ломают им раковины ушей, и превращают их в героев, мужественных солдат армии «сломаноухих».

Когда украинский борец армянского происхождения Сурен Геворкян поставил раком представителя Армении Хосрова Меликяна, Заур скривил губы и положил куртку на уровень паха, чтобы никто не заметил, как у него встал. Хосров позорно проиграл представителю Украины. К сожалению, болельщики не поприветствовали Сурена, положившего Хосрова на лопатки.

Потому что он тоже был армянином.

Оскар Уайльд, защищаясь от своих преследователей, сказал как-то: «К сожалению, голубая любовь — это любовь, которая не может заявить о себе и выразить себя».

На самом деле, сегодня голубые живут любовью, заложенной в основах платоновского учения. Голубые оттенки можно найти и в творчестве Микеланджело, и в сонетах Шекспира. Эта привязанность чиста, честна и возвышенна, подобно другим видам любви. Голубая любовь — любовь аристократии, самая хрупкая, самая нежная любовь.

Артуш и Заур были лишь двое из тех, кто не смог выразить себя на земле Древнего Кавказа. Что было делать этим молодым людям, обреченным жить в рабстве, в замкнутом пространстве, пребывать в постоянных мучениях, являться частью общества, где невежество, лицемерие, лживость считаются главными жизненными добродетелями, кроме как молча наблюдать за тем, как день ото дня все быстрее рушатся их идеалы? Они смирились с этой фатальной ошибкой, с тем, что находятся там, где не должны были бы находиться, одним словом, с безысходностью. Вся их «вина» заключалась лишь в выборе одного из двух «зол» — между хрупким и слабым, между сильным и грубым. Первые дни они и сами не понимали, что происходит. События развивались с такой скоростью, что молодые люди и сами не заметили как оказались в объятиях друг друга. Будучи реалистами, захотели невозможного и добились этого. Мы не можем достоверно сказать, что стало причиной приношения в жертву этих двоих — молодых, боровшихся за право сбросить с себя ответственность, наложенную на их плечи окружающим обществом — время ли, природа… Но доподлинно известно, что сердце их было наполнено любовью и преданностью. Они были так созданы, так существовали. Были «иными», и эта «инаковость» ворвалась в их жизнь без предупреждения, без разрешения. А если так, кто имеет право их осуждать?

Но периодически все же попадались благородные люди, готовые протянуть им руку помощи. Например, Месроп. В процессе написания книги, через своих коллег из Армении, я связался с ним. Рассказал ему, что хочу описать историю Артуша и Заура и спросил, как он относится к тому, чтобы и его имя использовалось в произведении. Я был уверен, что он откажет. Но этот благожелательный человек, поступив, как настоящий служитель церкви, сказал, что не боится никого кроме Господа и решительно заявил, что будет только рад, если его имя окажется в романе. «Я всего лишь помог двум любящим сердцам. Если это преступление, я готов совершать его по 50 раз за день» — этими словами Месроп закончил свою речь.

Несмотря на то, что в исламском мире невозможно найти духовное лицо, подобное Месропу или Клаасу, должен признать, что в Баку нашелся человек и даже группа людей, которая помогла Зауру и способствовала его встрече с Артушем. Не желая подвергать ничью жизнь опасности, я, к сожалению, вынужден скрыть от вас их имена.

На третий день чемпионата Заур проник внутрь комплекса через административный вход, находящийся с правой стороны здания, прошел по узкому коридору, спустился по лестнице и повернул направо к коридору, ведущему к раздевалкам и душевым. По договоренности, если бы кто-то застал его здесь, он должен был сам искать выход из положения, не выдавать имени человека, который помог ему попасть сюда и соответственно проинструктировал Артуша. Увидев Артуша, стоявшего в конце коридора с небольшим рюкзаком в руках, Заур остановился как вкопанный. От волнения его сердце забилось в бешеном ритме. На висках выступил пот. Несколько секунд они, застыв, смотрели друг на друга. Первым очнулся Артуш. Он устремился к Зауру сначала нерешительными, потом уверенными шагами. Не говоря ни слова, они направились мимо лестницы, прямо по коридору к находящейся слева двери, ведущий наружу. Заур открыл дверь ключом, полученным от своего покровителя, и влюбленные вошли в осенний ветреный вечер.

Дождь уже шел, он даже успел усилиться. Иногда, когда луна на мгновение появлялась из-за туч, пугающая красота дождливого вечера показывалась на секунду во всем великолепии, и затем снова исчезала. Кроме двух граждан с зонтиками в руках, куривших неподалеку, никого не было видно. Заур с Артушем повернули налево и двинулись бегом в сторону вилл, окруженных оливковыми деревьями.

— Мы свободны… — сказал Заур хриплым голосом. — Пройдем мимо вилл выйдем на шоссе и мы — свободны.

— Меня скоро хватятся.

— Когда это произойдет, мы будем уже далеко. Не переживай.

Пробежав оливковую рощу, они остановились, чтобы перевести дыхание. Из-за пелены дождя показалось такси марки «Daewoo». Заур поднял руку и остановил такси, оба запрыгнули на заднее сидение.

— Добрый вечер. Едем на Разино [55] Разино — отдаленный, спальный район Баку, на месте одноименного поселка, а затем железнодорожной станции. Назван в честь Степана Разина, по легенде скрывавшегося там некоторое время. — сказал он, закрыв дверь.

Шофер кивнул и нажал на газ.

Заур почувствовав, что Артуш рассматривает его профиль, повернулся к нему:

— Что-то не так?

— Ты теперь живешь на Разино?

— Нет, едем к дяде — Заур приблизился к уху Артуша и прошептал. — Он уже три года живет в Уфе. Ключи были дома. Сейчас — они у меня. Не переживай, туда никто не приходит.

У дома быта «Айнур», в двухкомнатной квартире, со средним ремонтом, на четвертом этаже девятиэтажного бетонного дома все было покрыто толстым слоем пыли. Заур открыл окна на кухне и в гостиной, чтобы проветрить квартиру, положил в холодильник купленные в магазине под домом, минералку и полуфабрикаты. Свежий воздух, ворвавшийся в квартиру, поднял тюлевые занавески до самого потолка.

— Мать раньше часто сюда заходила, убиралась. Сейчас видимо времени нет. Извини за грязь.