Душан Калич - Современная югославская повесть. 70-е годы
- Название:Современная югославская повесть. 70-е годы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Прогресс
- Год:1980
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Душан Калич - Современная югославская повесть. 70-е годы краткое содержание
Современная югославская повесть. 70-е годы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Дядюшка Арсо глядел на них изумленно и, ударяя рукою в руку, шептал:
— Ну и дела! Скинуть бы мне годков десять!
3
Женщины смотрели на нее с нескрываемым любопытством: партизанка, а стирает, как все. Ничего в ней партизанского, разве что лежащая на камушках титовка с пятиконечной звездой, — и все-таки она — партизанка, пришла сюда с отрядом, значит, воюет. Добре чувствовала на себе их взгляды, слышала невнятный шепот и, продолжая стирать, думала о том, что женщины вправе удивляться. Наконец Добре Галевская достирала рубашку и разложила ее на камнях сушиться. Одна из женщин несмело подошла к ней.
— А ты, девушка, тоже с отрядом?
Добре утвердительно кивнула:
— С отрядом.
— И твои знают, что ты пошла воевать? — Женщина пытливо вглядывалась в ее лицо.
— Знают.
— Ты партизанка, да? — допытывалась женщина.
— Да, партизанка.
— А, скажем, не боишься?
В глазах у Добре мелькнуло изумление.
— Боюсь? Чего?
Женщина растерялась.
— Ну, скажем, смерти?
— Умереть можно везде, даже у себя в деревне. Не так, что ли?
— Это так, — согласилась женщина. — Недели четыре тому назад пришли к нам баллисты и расстреляли троих. Партизан они вроде бы укрывали. Собрали все село и на глазах у всех убили, точно скотину.
Подошла вторая женщина.
— А ни в чем они не виноваты. Ни в чем. Просто ткнули в них пальцем и повели на расстрел.
— Вот видите, — сказала Добре Галевская. — Умереть можно где угодно, смерть всюду одна. Так чего же мне бояться?
— Твоя правда, — подтвердила первая женщина. — И мы так думаем.
— А раз так, то уж лучше погибнуть в борьбе за то, что тебе дорого, за свободу, к примеру, — продолжала Добре.
По спине у нее пробежал холодок. К чему эти разговоры о гибели и смерти? Поняла, люди любопытны, их удивляет все, что выходит за рамки повседневности, и все же лучше не говорить о смерти сейчас, когда она подстерегает за каждым буком, за каждым камнем. И чтоб переменить тему, спросила:
— А как вы тут живете?
Женщины пожали плечами.
— Как живут в селе, — ответила первая. — Две овцы да кузовок земли, вот и тянем лямку годами.
Разговор оборвался. Женщины растерянно смотрели друг на друга и молчали, не зная, о чем бы еще спросить. Нарушила молчание Добре.
— Поговорили и будет. Мне пора. Рубашка здесь останется, ничего? Не пропадет?
— Да куда ей деться? — торопливо ответила вторая женщина. — Если хочешь, постережем.
И вдруг робко, словно стыдясь того, что давно уже вертится на языке, сказала:
— Девушка, мы хотим у тебя кое-что спросить!
— Спрашивайте, — обернулась Добре.
— Хотим мы спросить, — замялась женщина. — А ты не боишься — вокруг столько мужчин?
Вопрос был неожиданным, и Добре сначала растерялась, а потом вдруг расхохоталась.
— Боюсь? Чего мне их бояться? Они мои товарищи, а с Живко мы вместе выросли.
Партизанка покраснела. Почему-то именно сейчас ей вспомнилось, как Живко Тевдоский поцеловал ее первый раз:
двадцатого января сорок второго, после заседания исторического кружка. В тот вечер они по обыкновению вышли вместе, и в темноте, тяжелой и липкой, какая бывает в Тетове зимой, почти у подъезда гимназии она почувствовала его губы на своей щеке. Она даже охнуть не успела, как он повернул ее к себе и торопливо спросил:
— Мы уже не дети? — Добре не видела его лицо, только чувствовала его чуть насмешливую, но теплую улыбку. Во всяком случае, так показалось тогда гимназистке седьмого класса Добре Галевской. — Взрослые мы или нет, Добре? — услышала она его голос.
Она собралась было ответить первое, что придет на ум, но губы его уже коснулись ее губ. Потом, обнявшись, они молча пошли к Чапчаковской улочке, где жила Добре, под ногами у них скрипел снег, а сверху падали крупные мокрые хлопья.
Добре подняла взгляд на, женщин.
— С Живко Тевдоским мы вместе росли. И вместе вступили в СКОЮ, и аттестат зрелости вместе получили месяц назад.
Снова покраснела. Что за дурацкая привычка краснеть по любому поводу! И почему она, собственно, оправдывается? Могла бы и промолчать.
— Это его рубашка? — спросила вторая женщина.
— Да, его, — смущенно пролепетала Добре.
— И вы поженитесь? — выпалила первая.
— Да, как только победим! — не задумываясь ответила Добре.
— А долго ждать победы?
— Недолго, — уверенно ответила Добре. — Фашизм трещит по всем швам. Осталось его добить… — сказала она с неожиданной для себя жестокостью и, стукнув кулаком о кулак, повторила: — Добить!
— Твоим бы медом да нас по губам. Мужик у меня в лагере, в Ясеноваце. В сорок первом призвали, попал в плен у Славонского Брода. Пишет иногда.
Добре осмелела.
— Вот скоро победим, и он вернется. Не сомневайтесь в этом.
Разговор оборвался. Все три разом увидели Живко. Он несся во весь дух к речке. Добре засмеялась, увидев на нем белую рубашку с пуговицами на воротнике. Она и раньше не могла смотреть без смеха на эту рубашку, даже в тот сентябрьский вечер, когда он впервые появился в ней на танцах. Ей самой непонятно, что смешного в этой рубашке, которую ему сестра привезла из Нови-Сада, но почему-то ей всегда казалось, что эта строгая, элегантная сорочка как-то не вяжется с его атлетической фигурой и улыбающимся лицом.
— Он? — спросила первая женщина.
Добре утвердительно кивнула.
— Видно по тому, как бежит! — заметила женщина, довольная своей догадливостью.
— И по тому, как ты на него смотришь! — добавила вторая.
Подбежал Живко, запыхавшийся, радостный. Шутя пролетел сто пятьдесят метров, отделявшие центр села от речки. «Не зря он считался лучшим футболистом в гимназической команде, — с восхищением подумала Добре. — Кажется, такой крупный, а в ловкости и скорости никому не уступит».
— Хочу искупаться, да не знаю, какая вода, — сказал он, еще не отдышавшись. И обратился к женщинам: — Летом вы здесь купаетесь?
— Мы нет, а ребятишки плещутся, — ответила первая, растроганная его непосредственностью. — Да только в августе, а сейчас, хоть и июль, вода холодная.
— Тогда я только окунусь, — решил Живко.
— Холодная вода, — остерегает его Добре. — Простудишься. Лучше умойся.
— Так и быть, умоюсь, — согласился Живко, стягивая с себя рубашку и майку.
— Мы пойдем. — Первая женщина обратилась к Добре: — Ежели еще не встала на квартиру, я пришлю за тобой Насте… Мы здесь недалеко.
— Спасибо, — улыбнулась Добре, — я уже остановилась у Ачковых.
Женщина поспешила выразить свою радость:
— Стеван — мой деверь.
Добре пояснила:
— Мы познакомились с Гроздой, ровесницами оказались.
— Я бы рада была взять тебя к себе. Я ведь одна с детьми.
Женщины пошли по взбегающей наверх тропинке. У колодца они обернулись, словно за это время должно было что-то произойти, и молча, не глядя друг на друга, заторопились дальше.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: