Карлос Сафон - Лабиринт призраков

– Вы спустились с неба? – спросила она.

– Не обольщайтесь. Я родом из Матадеперы.

Доктор Солдевилья взял ее за руку и, глядя на часы, сосчитал пульс.

– Как вы себя чувствуете?

– Очень хочется пить.

– Понимаю, – кивнул он, не пошевельнув пальцем, чтобы сделать ей питье.

– Где я?

– Хороший вопрос.

Доктор отвернул простыни, и тотчас его руки легли Алисии на живот.

– Я надавливаю тут, чувствуете?

Она кивнула.

– Больно?

– Пить хочется.

– Знаю. Но придется потерпеть.

Прежде чем снова укрыть пациентку, доктор Солдевилья скользнул взглядом по шрамам, оплетавшим бедро безобразной темной паутиной. Алисия уловила в его глазах плохо скрытый ужас.

– Я оставлю вам лекарство для ноги, но принимайте осторожно. Вы пока очень слабы.

– Я привыкла к боли, доктор.

Он вздохнул и снова укутал Алисию.

– Я умру?

– Не теперь. Понимаю, что мой совет прозвучит глупо, но попытайтесь расслабиться и отдохнуть.

– Как на каникулах?

– Вроде того. Во всяком случае, попробуйте.

Доктор Солдевилья встал, и Алисия услышала, как он что-то прошептал. Из тени появились фигуры, обступив кровать со всех сторон. Алисия узнала Фермина, Даниэля и Беа. С ними находился старик с пухом на голове и ястребиным взглядом. У нее возникло ощущение, будто она знала его всю жизнь, однако имени его вспомнить не удавалось. Фермин шептался с доктором Солдевильей. Даниэль улыбался, словно у него камень с души свалился. Стоявшая рядом с мужем Беа смотрела на Алисию с подозрением. Фермин опустился на колени около кровати и положил руку на лоб Алисии.

– Вы уже дважды чуть не умерли, по-моему, хватит. У вас лицо как у покойницы, но в остальном, как я вижу, все нормально. Как вы себя чувствуете?

– Пить хочется.

– Быть не может. Вы получили не менее восьмидесяти процентов жидкости из моей системы кровообращения.

– Пить нельзя, пока полностью не пройдет анестезия, – вмешался доктор Солдевилья.

– Это пустяки, вот увидите, – подхватил Фермин. – Последствия анестезии улетучатся мгновенно, как юные годы семинаристов: бедрами туда-сюда, и нет их.

Доктор Солдевилья бросил на него испепеляющий взгляд.

– Если вас не затруднит, постарайтесь не утомлять пациентку, болтая непристойности.

– Я буду нем как могила, – заверил Фермин, перекрестившись для пущей убедительности.

Доктор Солдевилья заскрипел зубами.

– Я приду завтра утром. До тех пор вам лучше подежурить около нее по очереди. При малейших признаках лихорадки, воспаления или заражения зовите меня. В любое время. Кто дежурит первым? Только не вы, Фермин, вижу, что вы уже навострились.

Беа выступила вперед.

– Я остаюсь, – заявила она. – Фермин, я оставила Хулиана с Софией, но мне неспокойно, поскольку он легко обведет ее вокруг пальца. Я вызвала Бернарду, чтобы она пришла к нам и присмотрела за ребенком. Вы можете занять спальню. Чистые простыни я положила на комод, а Бернарда знает, где что находится. Даниэль поспит на диване.

Молодой человек покосился на жену, но промолчал.

– Не беспокойтесь. Баловник заснет как сурок. Капелька коньяка с медом, размешанная в молоке, творит чудеса.

– Не вздумайте спаивать моего сына! И сделайте одолжение, не рассуждайте о политике с ребенком, так как он потом повторяет дословно.

– Как прикажете. Постановлено перекрыть поступление информации sine die [66] На неопределенный срок ( лат .). .

– Беа, не забывайте колоть антибиотики. Каждые четыре часа, – напомнил доктор.

Фермин улыбнулся Алисии:

– Не бойтесь. У доньи Беа, хотя она сегодня и пребывает в воинственном настроении, руки легкие, как у ангела. Поскольку ее сеньор отец страдает диабетом, а эта болезнь не фунт изюма, она колет совсем нечувствительно, чему позавидовали бы бесшумные москиты Нила, или как там называются бестии, которые водятся в тех краях. Она научилась делать уколы в детстве, так как никто в семье не отваживался браться за шприц, и теперь лечит всех нас, включая и меня. А я, должен заметить, пациент непростой, ведь у меня стальные ягодицы, и я ломаю иголки легким напряжением мышц.

– Фермин! – воскликнула Беа.

Он по-военному отдал честь и подмигнул Алисии:

– Итак, моя дорогая вампиресса, вы остаетесь в хороших руках. Постарайтесь никого не покусать. Я же приду завтра. Слушайтесь сеньору Беа и, если возможно, не умирайте.

– Сделаю, что в моих силах. Спасибо за все, Фермин. Еще раз.

– Не напоминайте мне об этом. Идемте, Даниэль, и не воображайте, что если вы притворились истуканом, о вас позабудут.

Фермин удалился, уведя с собой Даниэля.

– Ну, вот и ладно, – произнес доктор. – Скажите, как отсюда выйти?

– Я вас провожу, – вызвался хранитель.

Женщины остались вдвоем. Беа взяла стул и села рядом с постелью Алисии. Та робко улыбнулась с благодарностью. Беа смотрела на нее с непроницаемым выражением. Вскоре в дверь комнаты заглянул хранитель и оценил диспозицию.

– Донья Беатрис, если вам что-нибудь понадобится, вы знаете, где меня найти. Я оставил на полке несколько пледов и лекарства с инструкциями врача.

– Спасибо, Исаак. Спокойной ночи.

– Что ж, спокойной ночи. Алисия, доброй ночи, – церемонно проговорил хранитель.

Его шаги, удаляясь, прозвучали в коридоре.

– Как будто меня тут знают все, – заметила Алисия.

– Да, кажется, что вас знают все. Жаль, что никто толком не представляет, кто вы на самом деле.

Алисия кивнула, снова выдавив смиренную улыбку, которая опять не нашла отклика у Беа. Напряженная пауза вылилась в долгое тяжелое молчание. Алисия рассматривала стены, уставленные книгами от пола до потолка. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Беа.

– Можно узнать, чему вы улыбаетесь? – спросила та.

– Мне снилось, будто я поцеловалась с очень красивым мужчиной и не знаю, кто он такой.

– Вы имеете обыкновение целоваться с незнакомцами или позволяете себе шалости только после наркоза?

Ее тон был едким и злым, слова разили, как кинжалы, и Беа пожалела о них тотчас, едва они сорвались с языка.

– Простите, – пробормотала она.

– Не извиняйтесь. Я заслужила, – отозвалась Алисия.

– До приема антибиотиков осталось чуть более трех часов. Может, вы поспите немного, как советовал доктор?

– Сомневаюсь, что засну. Я боюсь.

– Я думала, что вас нельзя напугать.

– Я хорошо притворяюсь.

Беа собиралась что-то сказать, но промолчала.

– Беа!

– Да?

– Я знаю, что не имею права просить прощения, но…

– Не стоит сейчас об этом. Вам не за что просить у меня прощения.

– А если попрошу, вы меня простите?

– Ваш друг Фермин любит повторять, что тот, кому требуется прощение, пусть сходит на исповедь или купит собаку. И на сей раз я с ним полностью соглашусь, тем более что он меня не слышит.