Илья Ильф - Двенадцать стульев [litres, Полная версия романа]

Судя по резолюциям, через день начальник уже ознакомился с рапортом. Помочь, конечно, пытался. Копии распорядился направить в недавно созданную прокуратуру и – в соответствующие партийные инстанции. Подлинник остался в личном дело Катаева-младшего. Вероятно, как подтверждение ранее данной характеристики. И, разумеется, неявно выраженного личного мнения розыскного начальства о переводе «уполномоченного» в другой район [131]   См., напр.: Сводка № 8 по Одесскому округу на 4 июля 1923 года. По Фридриха Энгельса и Ленинскому району // Там же. Ф. Р-969. Оп. 6. Д. 1. Л. 123. .

23 июня Катаев-младший подписал новый рапорт. Докладывал, что дела в новом районе принял, но просил в город перевести: «Я, проработав в районе 2 с половиной года, совершенно переутомился и работать на периферии, ввиду постоянных разъездов, совершенно не имею никакой физической возможности» [132]   Там же. Ф. Р-4889. Оп. 1. Д. 4. Л. 24. .

К рапорту прилагалось медицинское свидетельство, полученное в районной больнице. Заведующий подготовил его тогда же – 23 июня: «Дано сие уполномоченному угрозыска Катаеву Евгению Петровичу 20 лет от роду в том, что он страдает острым малокровием и неврастенией (anactia actaet nevrastenia) на почве переутомления и нуждается в отдыхе и регулярном длительном лечении, что подписью и приложением печати удостоверяю» [133]   ГАОО. Ф. Р-4889. Оп. 1. Д. 4. Л. 25. .

Аргумент, конечно, сомнительным был. Совпадали датировки рапорта и свидетельства. Опять же, непроверяемый диагноз.

Надо полагать, адресат рапорта понял, что гимназисту, преподавательскому сыну, не составило труда добиться сочувствия местного врача. Да и Катаев-младший не мог не предполагать, что его нехитрую уловку разгадают. Однако отношения были доверительными, и у начальника появился формальный повод сотруднику помочь.

Иной вопрос – зачем понадобилось Катаеву-младшему срочно просить о новом переводе. Ответ подсказан контекстом.

Уличенные преступники избавились от «уполномоченного», зато он к положению в районе привлек внимание прокуратуры и вышестоящего партруководства. Соответственно, местные администраторы не могли не пытаться вновь дискредитировать упорного противника, используя связи в партийных инстанциях даже и другого района.

В такой ситуации Катаеву-младшему целесообразно было держаться поближе к защищавшему его начальству. И вновь поддержку он получил: 26 июня переведен в окружное отделение [134]   Там же. Л. 27. .

Допустимо, что одновременно готовил он и формальный повод для «увольнения по состоянию здоровья». На крайний случай.

Конфликт продолжался. Участие прокуратуры и высоких – в губернском масштабе – партийных инстанций заведомо исключало компромисс. Либо выявлена сотрудником угрозыска преступная группа в районе, либо местные администраторы не так виновны, как он утверждал, тогда налицо превышение им должностных полномочий. И дискредитация власти.

Судя по документам, Катаев-младший официально сообщил все, что знал, материалы из районного отделения были сами по себе достаточными свидетельствами. У начальства же, получившего медицинское заключение, нашлась формальная причина избавить сотрудника от личного участия в прокурорском и партийном разбирательстве. 8 августа Катаев-младший подал рапорт о предоставлении отпуска и сразу получил согласие. А 23 августа вновь приступил к исполнению служебных обязанностей [135]   ГАОО. Ф. Р-4889. Оп. 1. Д. 4. Л. 31, 32. .

Но за две недели ситуация, похоже, не стала менее напряженной. И окружное руководство угрозыска использовало новый аргумент – служебное повышение как доказательство правоты сотрудника. 5 сентября Катаев-младший назначен инспектором в Тирасполь [136]   Там же. Л. 33. .

Повышение значительное, только не приступил он к исполнению новых обязанностей. Рапорт об увольнении подал через день. Предварительная договоренность, несомненно, была, потому что сразу подписан и соответствующий приказ – о снятии Катаева-младшего «со всех видов довольствия» [137]   Там же. Л. 34. .

Да, он лучшие аттестации получал. И все-таки спешно ушел из угрозыска. Причина же опять контекстом подсказана. Конфликт развивался, служебное расследование стало неизбежным. Значит, будет проверка материалов личного дела, не исключено, что с участием ГПУ. Вот и выбрал – из двух зол – увольнение. Тогда некого, да и незачем проверять.

Но, похоже, была еще одна веская причина. Участь коллеги, приговор которому губернский суд вынес 6 августа 1923 года.

В истории советской литературы приговор, как говорится, оброс легендами. Потому что имел отношение к судьбам двух писателей.

Бывшего сотрудника угрозыска осудили. И не без причин: А. В. Козачинский примкнул к одной из местных банд [138]  Там же. Л. 34. .

Сорок три года спустя он считался уже настолько известным писателем, что статья о нем была помещена в КЛЭ. После дат рождения и смерти всего-то и сказано: «Детство и юность провел в Одессе. В 1925 году переехал в Москву: сотрудничал в газ<���ете> «Гудок», в “Экономической газете”» [139]  См.: Здесь и далее цит. по: Полякова М. М. Козачинский А. В. // Краткая литературная энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1966. Стлб. 637. .

Чем занят был до 1925 года – не сообщается. А ведь согласно той же статье, двадцатидвухлетним приехал в Москву. Так что «юность» его закончилась несколько раньше. Далее же – еще загадочнее: «В 1937 опубл<���иковал> неск<���олько> рассказов о летчиках. По-настоящему писательская индивидуальность К<���озачинского> раскрылась в повести «Зеленый фургон» (1938), одном из самых привлекательных и своеобразных произв<���едений> сов<���етской> прозы».

Оценка, стало быть, высока. Но сведения опять продуманно невнятные: «В повести, изображающей деятельность одесского угрозыска в первые годы Сов<���етской> власти, нашли отражение нек<���ото>рые эпизоды из жизни юного К<���озачинского>, показаны истоки его возникшей при необычных обстоятельствах дружбы с писателем Е. П. Петровым, к<���ото>рый выведен в образе Володи Патрикеева».

Какие именно «годы», что за «образ» и «необычные обстоятельства» – автор статьи не пояснил. И отнюдь не по своей воле. Цензурными установками подразумевалось: упоминать о судимости почти что классика – неуместно в КЛЭ. Такого рода сведения минимизировались там.

Однако и тайны особой не было. Повесть тогда не раз издана, весьма популярна, к тому же экранизирована Одесской киностудией в 1959 году.

Как известно, главный ее герой – Володя Патрикеев. Недавний гимназист, энтузиаст футбола, возглавивший районное отделение угрозыска в селе Севериновке, пытается задержать конокрада, известного на весь уезд. Кличка преступника характерна: Красавчик. Но тут выясняется, что он знакомый сыщика. Тоже футболист – в прошлом.