Сейфеддин Даглы - Карьера Ногталарова

Но к чему она, если квитанция пуста. А солнце, так радовавшее в это утро, клонилось к закату, его прикрывала черная туча, и оно уже не было похоже на алый очищенный арбуз, а представлялось ему закопченной старой сковородой. Имецно старой сковородой.

— Какой отличный утиль, — вдруг прошептал товарищ Ногталаров…

Попадись ему такого объема сковорода, и суточный план был бы выполнен с избытком. Через несколько минут тучка уплыла дальше, и солнце походило на медный шар…

Это же металлолом! Ну да. Прими он такого веса цветной металл, его бы немедленно повысили в должности.

И тут товарищ Ногталаров вспомнил о сковороде, висевшей у них в доме над очагом… Затем он, как кинооператор, стал мысленно направлять свои глаза-объективы во все закоулки двора и комнат. Не только своего дома, но и родственников, соседей, знакомых… Перед взором плыли амбары, мусорные ящики, чердаки… Сколько там валяется добра!

Виденное всколыхнуло. Он поднял правую руку, в которой держал красный карандаш, левую с печатью и хлопнул себя по лбу:

— Прах и пепел на мою глупую голову!

Дуга с солнца, словно хвост золотой рыбки, нырнула за горизонт, последние лучи его напоминали брызги золотой воды… Нет, скорее всего брызги раскаленного металлического лома видел на горизонте товарищ Ногталаров.

Окинув печальным взглядом пустые полки, бездействовавшие весь день весы, гири, товарищ Ногталаров вздохнул… Вынул из коробки последнюю папиросу, бросил коробку в угол… Но тотчас подхватил ее и положил на весы.

— Почин! — воскликнул заведующий. — Да, почин! Ну конечно, коробка-то утиль.

На коробке изображена покрытая снегом гора, у подножия всадник. Товарищ Ногталаров долго смотрел на рисунок… Потом, оглядев еще раз лавочку, он вздохнул, взял замок и сделал шаг к двери… Но вернулся. Надо исправить дату на первом листке квитанции, поставить завтрашнее число.

Но вдруг что-то свалилось на порог… Что это? Объемистый тюк.

— Эссалам алейкум! — послышался хриплый голос, сопровождаемый шумным сопением.

Тюк помешал увидеть человека, маленького, тщедушного мужчину с огромным, туго набитым мешком и зенбилей.

Посетитель снял папаху, вытер подкладкой пот с лица, провел указательным пальцем под носом, пригладил длинные свисающие усы и, наконец, окинул магазин оценивающим взглядом глубоко сидящих острых глаз. Увидев пустые полки, он повел плечами и тем же хриплым голосом сокрушился:

— Ай-ай-ай… Ты еще не сделал почина, баджиоглу?

И, не дожидаясь ответа, продолжал:

— Выходит, я пришел в добрый час. Сделай почин, рука у меня легкая, даст бог — дело пойдет хорошо.

Без всякого приглашения, словно был старым приятелем заведующего, поднял свою ношу и уложил ее на весы.

— Взвесь-ка… Посмотрим, — тоном распорядителя сказал он.

Глаза товарища Ногталарова сверкнули… Он без памяти сунул в карман ручку, которую держал в руке, и взялся взвешивать хлам. Даже не обратив внимания на сортность товара, приняв его по расценке самого старика, лично отнес принятый утиль в угол. Тут же выписал квитанцию и отсчитал деньги. И как удачно — на квитанции сегодняшнее число!

— Изволь, ай дайы, дядя! Получай. — Чуть помедлив, добавил: — Большое спасибо за услугу!

— Эх, баджиоглу! — Из уважения старик назвал заведующего баджиоглу — сыном сестры, племянником. — Какая тут услуга! Это мое ремесло. Мое имя Абыш. Да, Абыш. Но все зовут меня «Астарвеш Абыш», — старьевщик Абыш. Я закупаю у населения старье и сдаю его государству. Вчера узнаю: открывается новый пункт — лавочка. Сегодня обошел всю улицу… Машаллах! Добра тут много, торговля пойдет шибко. Насчет хлама район богатый.

Старик снова погладил усы. Было очевидно, что он еще не все сказал…

— Верно, ты, баджиоглу, положил много трудов? Хороший магазин открыл. Я тебе буду служить целый месяц.

Товарищ Ногталаров все еще не отрывал глаз от хлама. Отвечал он не думая:

— Да нет же, все это устроил дайы, мой дядя, — и тут же замялся: «Что это я? Называю своего дядю — дайы и этого человека тоже так величают, то есть ставлю их на одну ступень?!»

Поэтому поспешно добавил:

— Послушай, не называй меня баджиоглу — сыном сестры, называй меня гардашоглу — сыном брата.

— Ай-хай. Хочешь, я буду называть тебя даже халаоглу — сыном двоюродного брата твоей матери. До свидания, я пошел, меня дома ждут ребятишки.

— Постой. Если тебе не трудно, разложи товар по полкам, ты же специалист.

— Что ж, слушаюсь, эмиоглу — двоюродный брат по отцу.

Старик старательно выполнил просьбу. Затем еще раз вытер папахой пот, сказал «прощай» и покинул лавочку.

— До свидания! — ответил заведующий.

Товарищ Ногталаров продолжал воодушевляться… Сколько добра закуплено! Кроме того, у него уже есть один подчиненный — постоянный сборщик. «Ну и счастливец старый Абыш. Ты первый служащий товарища Ногталарова, ты вошел в историю».

В отличном настроении покинул заведующий Ногталаров свою лавочку. Уже замыкая дверь, он решил закурить. Да, но где папиросы? Ах, он выкурил все и даже сдал коробку в утиль.

Но что он наделал? Это же историческая коробка. Она ведь начало начал! Да, куда она девалась? Пришлось разрыть весь хлам, доставленный стариком. Наконец нашел. Товарищ Ногталаров достал из кармана носовой платок, тщательно вытер коробку, поцеловал ее, как издавна поступают с вещью, сделавшей почин.

— Нога твоя оказалась легкой, «Казбек»! — умиленно произнес товарищ Ногталаров.

Коробка эта хранится в личном музее нашего героя, под музейным номером два.

Товарищ Ногталаров, не давая матери забросать его вопросами, как прошел первый день на службе, еще в дверях крикнул:

— Скорей принеси фонарь.

Мать схватила фонарь и выбежала вслед за Вергюльагой во двор, за ней спешила испуганная жена товарища Ногталарова. Подбежав к мусорному ящику, Вергюльага стал рыться в нем. Он откладывал в одну сторону кости, в другую тряпье, в третью — прочий хлам. Затем скомандовал: «За мной!» — ринулся к амбару. Вечерний ветерок колебал огонек фонаря, лица женщин выражали тревогу и страх. Бех, бех! Чего тут только не было! Покрытые ржавчиной дырявые казаны, ведра, тазы, щербатая фаянсовая посуда, рваные сапоги, рубахи, исписанные тетради, изъеденное молью тряпье — одним словом, настоящий клад.

Товарищ Ногталаров все это вынес во двор и стал сортировать.

— Видали? Это же настоящее добро! Так вот, соберите все, что валяется по углам, и снесите сюда. А рано утром все собранное принесете в мой магазин.

Отдал приказ и поспешил в соседние дворы. И там обнаружил неисчислимый хлам. Иные соседи посмели протестовать — почему он хозяйничает в их доме, но товарищ Ногталаров быстро усмирил их: