Андрей Ильенков - Повесть, которая сама себя описывает

1. ТЕЛЕГРАММА В.В. КАМЕНСКОМУ.

МОСКВА ЖИВОМУ ПАМЯТНИКУ ВСКЛ

БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ НИСПРОВЕРГАТЕЛИ

ВОТ ПО СУСЕДСТВУ ЛУБОШНИКА ВЫИСКАЛ

ФУТУРОСВОЛОЧИ ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ

То есть — понимаете? Нет, конечно, что вы можете понимать, стадо тупых мутантов. Но интеллигентные читатели толстых литературных журналов, не говоря уже об искушенных литературных критиках, конечно, поймут. Как через годы, через расстоянья подает руку первому уральскому футуристу новый поэт. Причем эта телеграмма отправлена как бы в конце тридцатых, когда стали появляться первые сказы Бажова, причем в форме литературно-политического доноса. (Этот диссидентский намек, конечно, будет слишком тонок для того, чтобы его поняли тупоумные совдейские цензоры, но достаточно прозрачен для интеллектуалов-ценителей, которые не преминут его высоко оценить.) Правда, сама идея стихотворения в виде телеграммы, сказать по правде, была заимствована Кирюшей у А. Вознесенского, но кто ж это поймет? Кроме того, изысканная и оригинальная рифма «ВСКЛ — ВЫИСКАЛ» изобретена лично Кирюшей, даже Вознесенский до такого не додумался.

Дальше, после такого шокирующего и пленительного одновременно вступления, должна была следовать глава доисторически-мифологическая. Там Кирюша придумал миф. Сам придумал миф, прикиньте! Миф следующий. Оказывается, схватка Георгия-Победоносца с драконом происходила как раз над территорией современного Урала! В воздухе! И поверженный Георгием дракон, или, кажется, змей, рухнул на землю, и столь был он огромен, что труп его, со временем окаменев, превратился в Уральский хребет. Оброс лесами. Протянулся, понимаешь, на тысячи километров с севера к югу. Грандиозно, правда? Не то слово, что грандиозно. Не токмо что грандиозно, но грандиозно и гениально вместе с тем. Такого еще никто не выдумывал, а уж в сочетании с первой главкой — и вовсе неслыханно.

Ну, там и дальше в том же духе. В точности он еще пока не придумал, но планы и варианты имелись. Например, одну из главок можно написать в форме диалога. Как бы пьеса в стихах чтобы получилась. Например, какой-нибудь там «Старик и Камень». (О, интеллектуалы оценят и самое название, несомненно проследив, что оно косвенно восходит к названию известного рассказа американского прозаика Хемингуэя «Старик и море»!) Что-нибудь типа:

СТАРИК (взволнованно).

КАМЕНЬ (молчаливо).

Ну и дальше. Например, какая-нибудь главка может быть написана одними существительными, типа, что ли:

В общем, замышлялось так здорово, что Кирюша стал подумывать, что за такое произведение не то что региональный, а все столичные журналы передерутся. И сразу получит он премию Ленинского комсомола. А это уже слава, слава всесоюзная! И после этого он напишет «Рвы», и тогда-то, на волне славы, напечатают и это его мрачное произведение. Оно, конечно, будет подвергнуто самой суровой критике, вызовет жесточайшие споры, но уж после появления «Рвов» ему точно гарантирована всеобщая скандальная слава, в том числе — чем черт не шутит? — и за рубежом. Так что Стива дурачок, на коне гарцует.

В пятом доме они нашли бусы. Кирюша только взглянул на них, как сразу определил, что это четки. То ли нефритовые, то ли не нефритовые. Вернулись в кашинский домик, и Кирюша засунул их себе в сумку.

В шестом доме они нашли камин. Посмотрев на него какое-то время, Стива сказал:

— Слушай, а какого мужского полового члена мы каждый раз возвращаемся?

— А куда ж добычу складывать? Денежка счет любит!

— А зачем, слушай, ее вообще куда-то складывать? Давай пользоваться на месте. Ты как буржуй какой-то, частный собственник! Кулак-мироед! Ты даже не понял всей важности исторического момента. Ты тут, понимаешь, шары залил и спьяну проглядел наступление коммунизма! Ты не понял, что ли? Тут все наше! Любой дом — наш! Выбирай на вкус.

— Слушай, а давай знаешь что…

— Что?

— А давай, в натуре, каждый выберет себе дом по вкусу и будет там жить. И в гости друг к другу ходить.

— Тема! А еще лучше знаешь что?

— Что?

— А ты читал «Незнайку на Луне»?

— Ну.

— Помнишь, там был миллионер Скуперфильд?

— Это тощий-то?

— Ну да.

— И что?

— Вот помнишь, когда он разорился? У него остался охеренный домище в тыщу комнат. И он жил в каждой комнате по очереди. Одну засрет — перебирается в следующую. Мы так тоже сейчас можем. Типа, например, выбрал ты себе домик и живешь в нем. Срать захотел — сел, на стол насрал, и все, — переходишь в другой.

— Очень расточительно.

— То-то и кайф, понимаешь!

Еще бы не понять! Это — кайф. И даже совсем необязательно срать на стол, это очень некультурно. Можно просто менять жилище сколько угодно по малейшему капризу. Это такая роскошь, какую мало кто на планете может себе позволить. Это, кстати, гораздо лучше коммунизма. Потому что при коммунизме хотя и будет изобилие, но все потребности станут разумными. Там, например, никто не насрет на стол. А ведь если захочется насрать на стол — надо это сделать. Потому что не надо себя искусственно сдерживать. Да, это свинство, но уж коли тебе захотелось впасть в свинство — то ты в своем праве, потому что кто тебе указ?! Никто тебе не указ! Потребности тогда только и хороши, когда они неразумны, когда они безумны и антиобщественны.

Так что фигня полная этот ваш коммунизм. Полное говно по сравнению с нейтронной бомбой. Вот нейтронная бомба — это вещь! Это величайшее изобретение человеческого гения. Только надо ее еще очень и очень улучшать. Чтобы ровно никого не оставалось.

Например, человеку хочется поджечь дом. Предположим, очень хочется, а это желание приходится в себе искусственно подавлять. А от подавленных желаний — есть такая теория — происходят все болезни. И значит, что если здравоохранение будет развиваться и далее, оно должно дойти до такой точки, в которой будет сказано определенно: никаких преград! Мы свободны и одиноки! Любые желания должны исполняться!

Например, поджечь дом. Костер — тоже хорошо, но это все паллиативы. Дом!

Стива так и сказал Кирюше. Но Кирюша был дурак, поэтому спросил:

— Дом? Ну и в чем тут кайф?

— Вот дурак-то! Зарево в полнеба, жар такой, что раскрываются почки на деревьях, а ты — «в чем кайф»!

— Нет, Валерик, ты что, серьезно?

— А то!