Эли Фрей - Везувиан

– Стефа! Стефа!

Я задремала, или у меня начались слуховые галлюцинации. Разве можно расслышать что-то сквозь такой грохот? Конечно, нет. Это галлюцинации.

– Стефа! Стефа! Где ты?

Голос стал четче и громче. Голос в голове. Низкий, бархатный… Дающий надежду… Это всего лишь игра твоего больного воображения, Стеша. Здесь никого нет, никто тебя не спасет.

– Стефа!

Голос был совсем рядом, я вздрогнула, сон и страх как рукой сняло. Я вскочила на ноги и натянула ботинки. Бухс недовольно урчал, не разрешая мне уходить. Я вышла из палатки и встала рядом, еле держась на ногах от ветра. Было холодно и сыро, и я обняла себя руками. От дождя перед глазами все расплывалось. Деревья угрожающе раскачивались.

Вскоре за деревьями показалась фигура человека. Откуда? Как добрался в такую погоду? Кто это? Мокрые длинные волосы, черный тренч. Несколько секунд я не могла узнать его лицо – страх слишком затуманил разум. Но потом узнала.

– Ян! – ахнула я.

Он был весь мокрый с ног до головы. Ветер нещадно трепал его волосы и одежду, по лицу струилась вода. Он смотрел на меня с облегчением. Был рад, что нашел меня. Как он меня нашел?

Несмотря на ураган, ветер и ливень, во мне сейчас поднималась волна злости и ярости.

– Что ты тут делаешь? – Я старалась перекричать шум грозы.

– Надо уходить! – крикнул он, закрываясь рукой от ветра. – Иди в машину, она там, в трехстах метрах. – Он показал куда-то за палатку. – Я соберу твои вещи.

– Я никуда не пойду с тобой, – крикнула я в ярости. – Ты предал меня, Ян! А я считала тебя другом. Кто я для тебя, подопытный кролик для твоих экспериментов? Животное в зоопарке? Ты украл мою жизнь. Я не давала тебе разрешения лезть в нее.

От нового порыва ветра затрещали деревья. Сверху на нас посыпались мелкие ветки.

Ян подошел ближе. Отступать было некуда – сзади была палатка. В его глазах отражались всполохи молний. Он пытался подчинить меня своей воле одним лишь взглядом.

– Ты умрешь, если останешься тут. Не будь дурой, Стефа. Потом займешься выяснением отношений. – скомандовал Ян грубо, резко схватив меня за руку.

– Пусти! – закричала я, тщетно пытаясь освободиться.

Его взгляд был суровым и твердым. Это еще больше взбесило меня. Гордость была сильнее инстинкта самосохранения.

– Я никуда с тобой не пойду.

Ветер бросал нас из стороны в сторону. Я думала, что выстою, но тело и разум подвели меня – у меня просто не осталось сил на борьбу. Меня захлестнула волна противоречивых чувств: страх, злость, одиночество. Я не справилась. Я слишком устала от борьбы. Голова закружилась, в ушах зазвенело, а перед глазами заплясали черные точки. Ноги подкосились. Последнее, что я помнила, это как Ян подхватывает меня на руки.

Изредка открывая глаза, я видела расплывающиеся перед глазами верхушки деревьев и лавовое небо и чувствовала, как лицо больно колют холодные капли. Ян нес меня на руках. Из моей груди вырвался вздох облегчения. Тело благодарно принимало его помощь и рвалось навстречу. Я зарыдала. Как же жалко, должно быть, я выглядела в тот момент. Но я так устала и была напугана. Как же мне хотелось, чтобы кто-то спас меня. Он нес меня к машине, а я в полубреду говорила то, что никогда не сказала бы на ясную голову:

– Меня преследовали коллекторы, Ян. Они угрожали мне и Бухсу. Они облили меня краской. Они писали ужасные вещи, от которых я полночи дрожала и не могла заснуть. Они требовали все новые проценты и штрафы. Я так устала от всего, Ян. Сегодня такая страшная гроза. Она может убить меня.

Он ничего не ответил мне. Я чувствовала его каменные мышцы, словно он был ожившей статуей.

Я не справилась. Я проиграла. Моя гордость стыдливо поджала хвост и, опустив голову, отползла в сторону.

– У меня нет ни денег, ни жилья, ни нормальной работы, ни гордости. Только Бухс. Спаси его. Спаси моего сыночка. А меня не нужно. Я ничего из себя не представляю. Грязь под ногами и то стоит больше меня.

Перед машиной Ян поставил меня на ноги. Я держалась за него, боясь упасть от слабости. Он усадил меня на заднее сиденье.

– Я пойду за енотом и вещами, – сказал он бесцветным голосом и захлопнул дверь. А я разрыдалась. Он знал, что я здесь. Он пришел ко мне на помощь тогда, когда я так в ней нуждалась. Достаточно ли этого, чтобы простить его?

Ян открыл дверь. Бухс нырнул в машину и прижался ко мне.

Я дрожала. Бухс на руках тоже дрожал от холода и страха. Я смотрела через мутное от дождя стекло на то, как Ян обходит машину. Что творится в моей жизни? Почему я дошла до такого? Почему единственным человеком, способным оказать мне помощь, оказался помешанный фанатик с явными отклонениями в психике?

Ян кинул в багажник мои вещи, а потом сел на водительское кресло, даже не взглянув на меня. Его движения были резкими и дергаными, было видно, что он нервничает и злится. Я видела руль и изящные кисти рук, черные волосы, кончик птичьего носа. И не заметила, как провалилась в черную пустоту.

Я стояла в странном лесу и чувствовала прикосновение чьих-то пальцев, мягких, будто крылья бабочки. Папа? Чей-то голос шептал мне, что все будет хорошо. Я шла на этот голос и следовала за его прикосновениями. Извилистые тропинки такие узкие. Они сделаны из пузырьков. По обе стороны тропинки тянулись деревья, на них росла вата. Я хотела удержать прикосновение родной ладони на своем лице, но она ускользала. Исчезали тропинки, деревья, странные пузырьки и вата.

Я открыла глаза и сразу узнала квартиру Яна. Не помнила, как мы приехали и как вошли в квартиру. Я лежала на разложенном диване в нише, на мне была футболка Яна. Самочувствие было ужасным. Болела и кружилась голова, горло саднило, меня трясло как в лихорадке. Вчерашняя эйфория от спасения исчезла. Теперь ничто не мешало ему заточить меня в свою клетку. Непривычно было вместо шума грозы слышать свист чайника и звук захлопывающейся дверцы шкафа. Я видела, как Ян подходит ко мне с двумя чашками и садится с краю. Я собрала в себе все силы, чтобы отползти подальше.

– Выпей жаропонижающее. – Он протянул мне чашку поменьше, а другую поставил на тумбочку у дивана. – Ты простудилась, у тебя температура. А потом чай с малиной.

Я проигнорировала протянутую чашку, пока он не поставил ее на тумбочку, и только тогда взяла ее. Я смотрела в сторону и не знала, как мне вести себя с ним. Если бы я была здорова, то уже бросилась бы к выходу. Но руки мои дрожали, пульс стучал в висках, а перед глазами все плыло. Я выпила жаропонижающее. Во рту остался лимонный привкус. Заметила, как ко мне тянется рука Яна. Что он собирался сделать? Погладить меня по голове? Ударить? Задушить? Я задрожала от страха: «Не тронь меня».

– Ты похитил меня? – спросила я, медленно выговаривая слова. Во рту было сухо.