Эли Фрей - Везувиан

Рука над моей головой зависла и дрогнула.

– Ты начиталась любовных романов и драматизируешь, – резко сказал Ян, но руку не убрал.

– Ты предал меня. Ты поступил низко. А я ведь боготворила тебя, Ян. Я еще никогда в жизни так не ошибалась насчет людей.

Рука его сжалась в кулак. Ударит.

Здесь, в тепле и безопасности, несмотря на болезнь и жар, мои мысли были как никогда ясными. Там, у палатки, мой рассудок помутился. Я позволила Яну спасти меня, не думая о том, что он сделал. Отчаяние и внезапная слабость овладели мной настолько, что я позволила безумцу увезти меня на машине. Сработал инстинкт самосохранения? Я не знала. Но теперь, когда гроза и ураган остались далеко и не представляли для меня опасности, я снова смогла рассуждать трезво.

– Ты не права. Ты ни черта не знаешь обо мне. – Его голос бархатом обволакивал тело.

– Что я должна знать?

– Я спас тебя.

– Ты думаешь, это поможет мне забыть то, что ты сделал?

Я задрожала. Ударит или нет? Или положит ладонь мне на лоб? Интересно, какая у него ладонь? Прохладная или теплая? Он разжал пальцы и убрал руку, так и не дотронувшись до меня. Потом поднялся и ушел. Я из последних сил поставила чашку на край тумбочки и провалилась в темноту.

Когда я проснулась, на тумбочке стояла все та же чашка с невыпитым чаем, рядом лежали таблетки. Меня мучала жажда. Я схватила чашку – горячая. Ян подогрел чай, а сам ушел. Не стал меня смущать? Может быть. За это я была ему благодарна. Я с сомнением посмотрела на таблетки. Выпить или нет? Я положила их в рот и запила чаем. А потом снова уснула.

Проснувшись, я почувствовала себя лучше и решила добраться до туалета. Шла медленно и тяжело, но по крайней мере, сама. Проходя мимо места, где разбила ноутбук, я невольно задержалась. Сейчас там ничего не было. Дверь в секретную комнату была закрыта, замок на месте. Здесь будто ничего не изменилось. И я как будто и не уезжала. После туалета я пошла в ванную и приняла душ.

Вернувшись, я застала Яна на кухне. На нем были черные джинсы и футболка. Мне не хотелось его видеть. Не хотелось задавать вопросы и выяснять отношения.

– Я воспользовался твоим телефоном, – сказал он, не оборачиваясь. – Решил твою проблему с коллекторами. Тебя больше не побеспокоят.

Оказывается, все эти дни мое горло сжимала невидимая рука. А теперь, наконец, отпустила. Я глубоко вздохнула. Насколько сильна власть Яна надо мной? По щелчку пальца он может решить любую мою проблему и с той же легкостью уничтожить меня.

– Я не просила помогать мне, – буркнула я.

– Я знаю. Я приготовил суп.

– Я не голодна.

– Тебе надо поесть.

– Не буду, – упрямо сказала я и села на диван.

– Надо. Откажешься есть сама – буду кормить тебя с ложки. С учетом того, что я никогда этого не делал раньше, это будет непросто и не принесет удовольствия нам обоим.

Он может, я знала.

Он поставил передо мной тарелку с супом, я чувствовала запах лука, морковки и картошки. Хорошо, что тарелка маленькая. Суп был очень вкусный, я не заметила, как съела все.

Увидев это, Ян улыбнулся. А я нахмурилась. Его улыбки больше меня не радовали, ведь я не знала, что они значат.

– Твой телефон за диваном на зарядке. Что тебе принести попить? Чай, морс, воду?

– Чай, – сказала я и разозлилась на себя за то, что приняла его условия. Это неправильно. Но как мне себя вести? Как пленница? Но Ян не украл меня, а спас.

В этот день он старался держаться от меня подальше. Иногда подходил, ставил на тумбочку чашку с чаем и оставлял таблетки.

На следующий день к вечеру мне стало еще лучше. Я уже спокойно расхаживала по квартире и косилась на рюкзак, думая над тем, когда пора сваливать. Сейчас или подождать? Может, ближе к ночи?

Со второго этажа спустился Ян. На нем была черная футболка-поло и черные джинсы, сверху – рубашка в черно-белую клетку нараспашку. На ногах черные кеды-слипоны.

Он видел, что я кошусь на стоящий в углу рюкзак. Знал, что я задумала.

– Хочешь уйти? – В его взгляде читалась боль.

Я кивнула.

– Тебе нечего бояться здесь. Я не причиню тебе вреда.

– Уже причинил, – сказала я с горечью. – Ты причинил мне столько боли, что хватило бы на всех жителей этого дома.

Он засунул руки в карманы.

– Я не хотел, чтобы ты видела эту комнату. Хотел защитить тебя.

– Защитить? От кого?

– От меня.

– Да кто же ты такой, черт побери? – прошептала я.

Он не отводил от меня взгляда. В его глазах я видела раскаяние, сожаление и власть. Сила его взгляда вдавливала меня в стену.

Ян стоял у лестницы. Высокий молодой мужчина с черными волосами чуть выше плеч. Он был таким чужим для меня сейчас. Но я для него – нет. Я сглотнула предательский комок страха и спросила:

– Почему я? Почему ты выбрал меня для своих… игр?

– Нет никаких игр, Стефа, – горько сказал он.

– Так что же тогда? Кто ты, Ян? Почему ты следил за мной? Ты делал записи в этой чертовой папке, собирал мои фотографии. Зачем ты это делал? Ты что, безумный фанатик? Зачем я нужна тебе? И почему именно я? – в отчаянии спросила я.

Во мне уже не было злости, только безысходность и непонимание. Почему он следил за мной? Почему спас? Как он смог прийти тогда, когда мне острее всего была нужна помощь?

Ян отошел к окну и посмотрел на небо так, словно одна половина звезд была его собственностью, а вторую он собирался прикупить в ближайшее время. Или украсть? Он крадет чужие жизни, почему бы не украсть звезды? А затем он рассказал мне свою поразительную историю, от которой я разбилась на миллион осколков.

Мои родители родились и жили в Москве. Мне было шесть, когда мы с мамой в новогодние праздники поехали на ледовое шоу. Мы переходили дорогу в плотном потоке, светофор горел зеленым. Водитель серебристой фуры не справился с управлением, на обледенелой дороге его занесло, и она врезалась в толпу людей, переходящих дорогу. Грузовик скользил по льду, будто вместо шин у него были коньки.

В тот момент люди казались мне неживыми. Они был похожи на роту пластмассовых солдатиков, а фура была большим мячом. Кто-то кинул мяч на солдатиков, и они попадали набок. Нам повезло, мы только начали переходить дорогу. Мама оттащила меня назад на безопасный тротуар и прикрыла рукой глаза, чтобы я не видел кровь. Но я и так не видел ее. Почему-то все было зеленого и серебряного цвета. Зеленые солдатики. Зеленый светофор. Серебряная фура. Серебряный снег. Никакой крови я не видел, хотя, думаю, ее было много. Погибло двенадцать человек.

Тогда я не знал ничего о теории вероятностей и законе случайных событий. На шоу мы так и не пошли, купили билеты на другой день, когда окончательно оправились от произошедшего. Все полтора часа шоу я думал о том, что будет в следующий раз? Если такая авария произошла сейчас, возможно, это случится еще раз? И если да, то повысятся ли мои шансы на смерть с учетом того, что в этот раз я остался жив? Конечно, мои мысли были куда примитивнее. Я был ребенком, мозг которого был свободным от формул и расчетов. Только чистые догадки. Я смотрел, как танцующие артисты легко разрезают лед коньками и выписывают круги, а перед глазами стояла та самая фура, пешеходы, которые складывались под ней, как смятые в кулаке картонные фигурки.