Стюарт О’Нэн - К западу от заката

Несмотря на высокое положение в обществе, не все поклонники вели себя как джентльмены. В местах, где Лили провела детство, взрослеть приходилось быстро, и ей случалось давать отпор хамам, однако некоторые воздыхатели были пугающе настойчивы и приходили в ярость, когда девушка отстаивала свою честь. Однажды ее просто выбросили на обочину, как какую-нибудь шлюху. А в другой раз пришлось даже укусить лорда, отказывавшегося убрать руки от ее груди.

Большинство же просто хотели появиться в ее обществе, красота юной актрисы льстила их тщеславию. Когда «Превратности судьбы» сошли со сцены и газетчики нашли себе новую любимицу, страсти улеглись. Она подписала контракт на новую пикантную роль, уже с гонораром побольше, но в последнюю минуту спонсоры не дали денег на спектакль, и подготовку свернули. Провалилась и следующая пьеса. Шейла была права: слава прошла быстро. Именно тогда, после дневного спектакля перед полупустым залом, она познакомилась с майором Джоном Джилламом.

Он годился ей в отцы. Лихой герой войны, раненный в битве при Чанакалле, высокий брюнет с тонкими усиками и едва заметной хромотой. В отличие от других поклонников, он не пытался ее соблазнить. Шейла не стала рассказывать об ухаживаниях, упомянув только, что он был тактичным и милым, и, как и боялся Скотт, быстро перешла к свадьбе.

Джиллам происходил из благородной военной династии, среди его предков были генералы из первого выпуска Королевского военного училища в Сандхерсте. Ранения положили конец его карьере, он стал зависим от морфина и семейного состояния. И то и другое бедолагу испортило и лишило мужеской силы. Он нередко ударялся в авантюры, и его надували. Джиллам не мог быть ей мужем в полном смысле, и их брак только именовался союзом. Однако он представил избранницу ко двору, назвав образцом английской женственности, и сам предлагал встречаться с другими мужчинами, от чего молодая жена из принципа отказывалась. Но ей было восемнадцать, и жизнь в театре диктовала свои правила. Это сейчас она понимала, как плохо они тогда обошлись друг с другом [88] В действительности Лили Шейл взяла псевдоним, только выйдя замуж: полное имя ее супруга — Джон Грэм Джиллан. До брака она не играла на сцене, а правильное произношение усвоила от мужа. Брак продлился до июня 1937 г. и был расторгнут ради помолвки Шейлы и маркиза Донегалла. .

Историю своей жизни она рассказывала в постели, в темноте, положив голову на грудь Скотту, одновременно раскаиваясь и не веря самой себе. Разве могло это диккенсовское прошлое быть ее? Скотт был первым, кому она поведала правду. В том числе и поэтому она разорвала отношения с Донегаллом — боялась, что ее раскроют. Скотт лежал не в силах пошевелиться, пытаясь совладать с обрушившимися на него откровениями, обдумывая, можно ли им верить. Он чувствовал себя преданным и избранным сразу. Понятно, почему она скрывала прошлое ото всех, но почему — от него?

— Ты, должно быть, презираешь меня?

— Вовсе нет.

Скотт сказал, что все понимает. Он и сам с детства привык скрывать настоящее положение дел в семье. Борьба Шейлы за место под солнцем напомнила ему утренние уроки мисс Ван Арнум по субботам и издевки одноклассников в Ньюмане, знавших, что он учится на стипендию школы. Ее рассказ мог бы быть описанием и его жизни. Скотт помнил первый головокружительный успех, когда весь мир рукоплескал ему, мечтательному эгоисту, а он верил, что так будет всегда. Он уверял, что ее прошлый брак для него не имеет значения; прошлое есть прошлое, нечего его ворошить. Шейла плакала, но с облегчением. Все выходные они цеплялись друг за друга, как выжившие в страшной внезапной катастрофе, не выходили из дома, занимались любовью отчаянно и даже смущенно и поверяли друг другу маленькие, не столь серьезные тайны, над которыми можно было и посмеяться. Только по дороге на работу в понедельник Скотт почувствовал пустоту внутри, будто их отношения себя исчерпали.

День выдался пасмурный, и в кабинете, как и во всем здании, было холодно. В очередной раз он без особого основания принялся переделывать диалог Парамора, вставал из-за стола, мерил шагами комнату, застывал у окна, тер шею, выискивая во двориках и на крыльцах Мистера Иту. На уличных фонарях развесили серебряные колокольчики и золотые звезды из проволоки и мишуры. Скотт попытался представить бульвар и трамвайные пути припорошенными снегом, как было бы в Сент-Поле, но вместо этого перед его внутренним взором возникла юная Шейла на сцене. В платье с открытыми плечами она стояла в луче софита, а из темноты зрительного зала на нее смотрели одни только мужчины… Скотт сердито отогнал видение и придвинул кресло к вентиляции.

На улице слепая прокладывала себе дорогу к магазину длинной белой палочкой, когда ручка входной двери Скотта задергалась. Замок он предусмотрительно запер.

— Открой!

Это был Манкевич. Раньше он никогда еще не сходил с четвертого этажа, поэтому визит сулил плохие новости.

Манк хмурился, будто раздосадованный тем, что его заставили ждать. Он был такого же крупного телосложения, как Эрнест, и говорил с той же не терпящей возражений уверенностью, только душевности в нем было больше.

Дешевые сигары и потертые башмаки делали его похожим на хозяина бродячего цирка.

— Трейси не будет — угодил в больницу с аппендицитом и на какое-то время выбыл из строя. Я уговорил Майера дать нам Франшо Тоуна [89] Франшо Тоун (1905–1968) — актер театра, кино и телевидения, лауреат «Оскара», муж Джоан Кроуфорд (1935–1939 гг.). . Знаю, не лучший вариант, но он впишется как никто хорошо. У нас две недели, чтобы переписать сценарий под него.

Где две недели, там и четыре, а значит, про поездку к Зельде на Рождество можно забыть — очередное нарушенное обещание. И они потеряли Трейси. Как привлечь зрителя без звезды? Variety [90] Еженедельный журнал о кино, театре и телевидении, издается с 1905 г. раструбит об этом на первой полосе.

— Нам еще повезло, — продолжил Манк. — Это могло бы случиться и во время съемок.

— И то верно.

— Есть и хорошая новость: мы довольны твоей работой. Я уже говорил Эдди, но хотел сказать и тебе лично: мы продлеваем с тобой контракт еще на год.

— И правда, хорошая новость! Спасибо! — Скотт пожал ему руку, скрепляя сделку, и проводил из кабинета.

Скотт не ожидал, что его оставят, понимая, как мало, в сущности, принес пользы за полгода. Нужно было написать Зельде и Скотти, сказать им, что он не приедет, но письмо подождет. Сначала позвонить Шейле. Если продление контракта и не знак свыше, то, по крайней мере, повод отметить, который, как надеялся Скотт, развеет все сомнения обоих.

Шейлы не было дома, не оказалось ее и на работе. Скотт положил трубку, радость омрачалась, угасла. Как легко и долго она водила его за нос… Он для нее тот же Донегалл. Шейла и не собиралась открывать ему правду. Она была с ним только потому, что он был женат, а значит, не попросит ее менять жизнь. А он-то в это время страдал, что не может сделать ей предложение, как полагается.