Кристоф Оно-ди-Био - Сирена

— Счастливы? Нет, еще нет.

Прохладный воздух в коридоре приводит меня в чувство. Я перевожу дух. Вот это поворот! Ее сестра?

Я возвращаюсь в гостиную.

— Она тебя не сильно достала?

Нана. Смотрит сурово.

— Кто?

— Дита… Марчелло сказал, что вы были вместе.

— Да, и с Марчелло, кстати, тоже.

— Втроем?

— Да. То есть… всего несколько минут.

— Предупреждаю тебя: она законченная нимфоманка. — Нана, развернувшись, уходит.

— А ты ее, похоже, рассердил, — ухмыляется подошедший Марчелло.

— Из-за тебя.

— Знаешь… — он выдерживает паузу, — ты нам никто.

Скривив лицо в странной гримасе, от которой у него перекосило челюсти, он тоже исчезает.

Вновь появляется женщина с серыми волосами. По ее знаку всем раздают позолоченные чашечки. Мне тоже протягивают одну, полную зерен граната. Я поклевываю потихоньку. Внезапно повисает тишина. Люди расступаются, образуют живую изгородь для того, кого все ждут. Знаменитость. Скандалист. Писатель.

Он высокого роста, одет в черный костюм, без рубашки под двубортным пиджаком. В меховой шапке смахивает то ли на стареющую рок-звезду, то ли на амазонского шамана. Держа в руке книгу, он ступает с продуманной медлительностью к дизайнерскому трону, установленному перед публикой. Садится в кресло из закаленной стали, как сел бы за штурвал ретро-футуристического истребителя. Открывает книгу, закидывает ногу на ногу, быстро проводит рукой по лбу, чтобы заправить за ухо выбившуюся из-под головного убора прядь волос, и начинает читать хорошо поставленным низким голосом.

Слушатели внемлют. Он говорит по-гречески, я ничего не понимаю, но это прекрасно. Ночной воздух окутывает покоем, близким к оцепенению. Я пью маленькими глотками вино из очередного бокала, зерна граната тают во рту, как сладкие икринки. Мне хорошо. И становится еще лучше, когда рядом садится Нана.

Звучит смех.

Она принимается пояснять:

— Это построено как повествование о путешествии античного бога, который попадает в сегодняшний мир и знакомится с монотеизмом. Разумеется, для него это очень странно. Он рассказывает от первого лица, удивляется…

— Как бы по принципу «Персидских писем»? [96] Сатирический роман Шарля-Луи де Монтескье (1721), в котором персидский вельможа отправляется в путешествие в Европу и пишет домой письма, комментируя французские нравы, обычаи и политику.

— Точно. Дядя обожает Монтескьё и ваш век Просвещения. Когда вы очаровали весь мир и ваша страна была лабораторией прогресса. Надо бы и вам об этом вспомнить. Сейчас он прочел несколько страниц о том, как бог идет на гору Афон. Книга имела огромный успех в Греции, но из-за нее дядя нажил серьезных врагов.

— Даже так?

— Через наивный взгляд героя он рисует довольно острую картину противоречий современного мира. К тому же этот бог имеет обличье сатира, очень славного, но отнюдь не отказывающего себе в утолении всех своих аппетитов.

Подходит молодая женщина и наполняет мой бокал. Нана отказывается и продолжает шептать мне в ухо:

— Никос описывает сегодняшний мир, но при этом использует античную литературу. Можно читать поверхностно, но копни глубже — там сплошь пародии на Аристофана, Эзопа.

Она говорит так, будто все это знают. Зачем же она играла со мной в ученицу?

Дядя умолкает. Потом достает из внутреннего кармана несколько сложенных вчетверо листков.

— Теперь будет новая книга. Она еще не вышла. Сегодня мы будем первыми слушателями.

Поправив шапку, он продолжает чтение.

Внезапно женщина, назвавшая меня «соседушкой», громко хихикает, ей вторят два молодых человека, сидящие у ее ног.

— Что смешного?

— Наш бог прибыл в Саудовскую Аравию. Для него Аравия — это «счастливая Аравия», и он удивляется, что там не найти вина. Его мучит жажда, и он расспрашивает доктора богословия. Который не может объяснить ему конкретно, почему пить запрещено. Он настаивает, и тот наконец отвечает: «Потому что это рождает дурные мысли». «Какие?» — спрашивает бог. И ученый муж начинает перечислять все свои сексуальные фантазмы. Никос называет эту главу «списком фантазмов», вариация на тему «списка кораблей» из «Илиады».

— Высокий полет.

— Никос вообще птица высокого полета. Поэтому он неотразим.

На этот раз грянул общий взрыв смеха.

— Ты помнишь Данаю, царевну, которую отец запер в башне, потому что оракул предсказал ему смерть от руки внука?

— Да, и возжелавший ее Зевс оплодотворил ее, обернувшись золотым дождем.

— Именно. Так вот, а тут бог приходит в одну деревню. Люди толпятся, слушая его, но, разумеется, на улице нет ни одной женщины. Гость начинает рассказывать историю Данаи, и вдруг все мужчины, побледнев, бросаются в свои дома, проверить, не пролился ли золотой дождь на их жен.

Был еще смех и долгая тишина, когда все затаили дыхание, а потом с энтузиазмом зааплодировали.

— Он прочел конец, — сказала Нана.

— И что же?

— В общем, герою отрубили голову, но он не умер, потому что бессмертен. Смеха ради он провозглашает себя единственным истинным богом. И повелевает, чтобы вино текло рекой!

Никос Стигерос встал и поклонился, приложив одну руку к шапке, другую к сердцу. Его жена Пина, которую я видел во время фейерверка, прижалась к нему и поцеловала в губы.

— Идем, — сказала мне Нана.

Она представила меня писателю. Взгляд его глубоко запавших глаз светился живостью.

— Многим объявили фетву и за меньшее, — отважился я.

— «И шорох — гром охваченному страхом», как сказал старый добрый Софокл. А я ничего не слышу.

— Вы понимаете современный греческий? — спросила Пина.

— Нана мне переводила.

— Ах, Нана! Она чудесная, не правда ли? Настолько лучше, чем ее сестра…

— Прекрати, — перебила ее Нана.

Готово дело, она снова стала ребенком.

На другом конце гостиной появилась Дита в открытом платье без бретелек. Нана направилась к ней.

— Ах, сестрички, — вздохнула Пина.

— Я только что с ней познакомился, горячая штучка.

— Горячая, но имейте в виду — совсем не глупая. И талантливая.

Я узнал, что Дита живет между Афинами и Лондоном и что она создала марку сандалий, модели которых навеяны античными статуями. Успех сногсшибательный.

— Она становится Лубутеном кожаных сандалий. Кендалл постоянно постит в инстаграме свои фотографии в них.

— Кендалл?

— Кендалл Дженнер. И Дженнифер Лоуренс [97] Кендалл Дженнер — американская топ-модель и светская дива; Дженнифер Лоуренс — американская актриса, обладательница премии «Оскар». тоже.

Теперь я понял, почему она уделяла столько внимания своим конечностям.

Вновь появилась Нана.

— Твоего отца здесь нет? — спросил я.