Бронислава Бродская - Мне хорошо, мне так и надо… [СИ]

Надя сидела по вечерам около маминой кровати, та ей всё время говорила, чтобы она шла домой, что ей ничего не нужно, Надя отнекивалась, не уходила, но вовсе не из-за мамы, она ждала хирурга, он заходил к маме почти каждый вечер. Да, это только так казалось, что к маме… Ни к какой не к маме, а к ней. Знал он прекрасно, что она тут сидит. Долго стоял, задавал какие-то вопросы, они ему отвечали, а доктор всё медлил. Пару раз пригласил Надю в кафетерий выпить кофе. Они пили кофе, он смотрел Наде в глаза и вдруг замолкал, задумывался. Иногда его звали в отделение по пейджеру, и Надя видела, что ему не хотелось от неё уходить. Тут всё было ясно: доктор запал. Надя ехала домой и долго лежала без сна в постели, мысли её были не романтические, а скорее практические: что ей с этим делать? Как использовать? Нужно ли ей развитие ситуации? Маме это, разумеется, не нужно. Он сделал для пациентки всё, что от него зависело. Раз не в маме дело, то в чём? В ней самой? Доктор вроде женат, а если это так, то зачем он ей нужен, бесполезный чужой муж. А если попробовать? А вдруг? Сегодня чужой муж — завтра — свой. Стоило побороться.

Маму уже должны были на днях выписывать. Поздно вечером Надя собралась ехать домой и доктор Джим Госвер под предлогом, что уже поздно и паркинг практически пуст, пошёл проводить её до машины. Идти было минут пять, сначала коридор, где за стойкой сидела заспанная медсестра, потом лифт и потом действительно пустынный, гулкий паркинг, где одиноко стояла Надина машина. Шагов их не было слышно, её босоножки и его специальные туфли не производили никакого шума. А дальше, несмотря на Надины предчувствия, всё произошло неожиданно, слишком быстро, резко, даже грубо. Они дошли до машины, Надя ещё издали открыла её своим ключом, он распахнул заднюю дверь и подтолкнул её на сидение. Потом начал порывисто её целовать, посадил на себя и, приспустив свои голубые хирургические брюки, рывком в неё вошел, даже не потрудившись раздеть, а просто оттянув резинку на её трусах. Всё закончилось стремительно. Надя услышала, как он застонал и с опаской выглянула через стекло, не слышал ли кто, но рядом никого не было. «О, какой ты жадный… у тебя что, давно не было женщины?» — спросила она только чтобы что-нибудь сказать. «Надья, дело не в женщинах. Я — женат. Просто у меня не было таких женщин как ты. Ты самая лучшая женщина из всех, кого я знал». Тут запиликал пейджер, и Джим торопливо побежал ко входу в больницу. Надя села за руль и почувствовала, что в машине остро пахнет спермой. Она вернулась домой, легла, но долго не могла уснуть. Всё перебирала в памяти подробности происшедшего, в ней росла уверенность, что хирург никуда от неё не денется, но обычные перепихоны, пусть и приятные, в уединённых местах, в машине, её не устроят. Как-то это было унизительно. Доктору Джиму Госверу придётся определяться. Нашёл дурочку! Надя была почему-то уверена, что всё решится в её пользу. Теперь она поняла, что он ей нравится. Её любой хирург устроил бы, и старше, и с плохим телом, и низенького роста, но в случае Джима не надо было ради выгоды делать над собой никаких усилий. Доктор Госвер был хорош: чуть выше среднего роста, худощавый, с прекрасно причёсанными, волосок к волоску, ухоженными седыми волосами. Седина его вовсе не старила, наоборот, подчёркивала моложавый острый взгляд уверенного в себе человека. Лицо доктора было немного удлинённым, с высоким лбом, светлыми чуть сощуренными глазами, прямым носом. У него была небольшая стильная борода и усы. Лицо благородного джентльмена, литературного персонажа, лицо, которое трудно встретить на улице, только в кино или в книге, значительное лицо положительного героя, сильного, смелого, настоящего мужчины. А ещё у него были сильные длинные пальцы. Надо же, оказывается, она и ладони, и ногти его заметила. Нет, всё это Надя не в машине рассматривала, она же и раньше на него смотрела, в какой-то момент Джим перестал быть для неё только маминым доктором, он стал мужиком, сначала только в фантазиях, а сегодня наяву. Заснула она в тот первый вечер с улыбкой, с мыслью, что всё у неё будет теперь хорошо, а мама… что мама? Тут уж ничего не поделаешь. Главное, не упустить свой шанс, Джим Госвер был её шансом, просто не стоит рот разевать.

Мама, кстати, очень быстро всё поняла насчёт доктора. Реакция её была какой-то двойственной. «Да, да, Надюша, тебе надо устраивать свою жизнь, одной оставаться — не дело, но… Наденька, у него же семья, жена, двое детей. Ну какое ты имеешь право всё им ломать? Это ужасно. Тебе надо его оставить», — вот что говорила мама. Мамины рассуждения, что она «не имеет права» невероятно Надю злили. О какой-таком праве шла речь? Она пыталась объяснить матери, что Джим давно с женой не живет, что он несчастлив, а у них любовь, но мать говорила гадкие вещи: они все, дескать, говорят, что не живут с женой. Вроде как врут. Получалось, что мать не верила в их любовь, но и пусть не верила, Джим её полюбил, у Нади и сомнений в этом не было.

Маму она похоронила месяцев через восемь, как Джим и предсказывал. Сначала Надя часто плакала от жалости к себе, но потом жизнь её завертела и маму она вспоминала всё реже и реже. От мамы остался специальный инвалидный знак, который Надя получила в автоинспекции, и вешала на зеркало, всегда парковала машину на инвалидных стоянках. Наука Золика зря на пропала: в своё время Надя оформила уход за матерью как социальную помощь и получала от штата небольшие дополнительные деньги. Знак им полагался, и Надя так его и не выбросила, продолжая пользоваться самыми удобными стоянками, и совершенно не считая свою мелкую хитрость предосудительной. Кому от этого был вред? Знаку верили, и никто Надино право на него так никогда и не проверил. Американцы такие наивные. Она иногда была согласна с Золиком, но сама этого в себе не замечала.

Отношения её с Джимом поначалу полностью опровергали мамины опасения. Надя не поленилась съездить к его дому и дождаться, пока его клуша выйдет из дома с собакой. Низенькая, полная, уже немолодая, да куда ей… Однако Надя решила пока ничего не форсировать. Само придёт, надо просто потерпеть. «Терпеть» оказалось легко и приятно. Джим брал её с собой на научные конференции, они даже стали вместе ездить отдыхать. А уж сколько он ей подарков купил! Украшения дорогие. Вообще всё дорогое: билеты в первом классе, дорогие отели и спа. Джим водил Надю в магазин и покупал ей дорогую одежду, он ей и денег давал, правда нерегулярно. Она не просила, упаси бог, он сам предлагал, а она не отказывалась. Надя всегда считала, что мужчина должен… Другое дело, что не всегда ей попадались джентльмены, которые соответствовали, но сейчас с этим всё было в порядке. Она чувствовала себя «при нём».