Булат Ханов - Непостоянные величины [СИ]

Батюшка зарекомендовал себя отменным проводником. С пути группа не сбилась ни разу. Священник угадывал, когда лучше поведать что-нибудь об истории острова или о его достопримечательностях, а когда уместнее помолчать. Когда на пути повстречалась хромая корова с обломанным правым рогом, щипавшая жухлую траву у плетня, батюшка безбоязненно похлопал ее по черному боку и произнес на ухо ласковые слова.

Из разрозненных сведений Роман выяснил, что Свияжск основал Иван Грозный как аванпост перед решающей битвой за Казань. Град славился храмами и монастырями, выстроенными без единого гвоздя. Здесь же в 1918 году учинил показательную расправу Троцкий, казнив каждого десятого красноармейца за неудачную попытку отбить Казань у Каппеля. Позже советская власть использовала храмы и монастыри по партийному усмотрению, организовав на острове лагеря и колонию для малолеток. А в постсоветские годы татарстанское руководство привлекло инвесторов, каковым вменялось в обязанность восстановить и реставрировать архитектурные памятники, придать острову хитовый туристический облик и возвести дамбу, чтобы соединить Свияжск с материком.

— Места здесь особенные, целебные. Когда у вас тревога на душе, вы приезжайте сюда в одиночестве. Необязательно даже в храм идти и свечку ставить. Погуляйте, посидите на берегу. И смятение отступит.

Священник выражался необычно, по-старинному, что ли. Тем не менее его лишенная интонационной вычурности речь была проникнута естественной простотой, будто иначе батюшка и не умел разговаривать. Мальчик в апельсиновой кепке — и тот заинтересованно слушал.

На обратной дороге в хвосте салона образовалось подобие застолья — без стола, зато с выпивкой и закуской. Участвовали завучи, информатик Артур Станиславович и Вадим. Ирина Ивановна извлекла из сумки бутылку и разлила теплую водку по стопкам и стаканам. Сметливая Рузана Гаязовна вытащила припасенную курицу и нарезанный бородинский хлеб. Жир гнойного цвета стекал с курицы на бумагу. Глядя на обтянутые обгоревшей пупырчатой кожей крылышки и бедрышки, Роман почувствовал, что его вырвет, если он притронется к ним. От водки и закуски он вежливо отказался, взяв лишь огурец, которыми Артур Станиславович разжился у бабок на Свияжске. Зазвучали тосты.

— Молодой специалист не хочет вливаться в коллектив, — пошутила раскрасневшаяся Ирина Ивановна, и завучи засмеялись.

— Изжога мучает, — сказал Роман. — Зря свечку не поставил.

Батюшка в другом конце салона делал вид, что не замечает пирушку.

Под диктовку

Стало известно, что Антон, ученик из Москвы, прекращает занятия по «скайпу». «Мама нашла другого репетитора», — так начиналось сообщение. Ученик не поздоровался. Будто оковы вежливости сбросил.

Минус четыре тысячи в месяц — квартплата плюс солидный запас ячменной крупы и подсолнечного масла. Между тем деньги таяли. Из 35 734 рублей, бережно подсчитанных при разгрузке багажа, 13 953 были потрачены за четыре недели.

Директор выдал зарплату за август. Шесть тысяч с вычетом налогов. Марат Тулпарович поспешил успокоить, что за сентябрь выйдет гораздо больше, так как в августе нет занятий и только полмесяца рабочие. Роман почесал затылок. Есть Илья, ученик по «скайпу» из Барнаула, с доходом 2400. Есть школа, где зарплата «гораздо больше», чем 6000. Есть квартира, арендованная за 12000. Вдобавок платить за коммуналку.

Обстоятельства вынуждали присоединиться к трезвенникам. Для особых случаев можно спрятать в шкафу дешевую водку. Прихлебнешь такую с горя и удостоверишься, что безалкогольная жизнь лучше. А вместо пива пусть будет чай с песком и самоотверженный труд.

Насчет еды Роман смекнул, что выгодно следить за акциями в супермаркетах. В «Пятёрочке» он набрал полную сумку разностей со скидкой — рис, картофель, кетчуп, зеленый чай, специи, и еще зубную пасту и губки для мытья посуды.

Как назло, магазин пробудил аппетит. Проснувшийся гурман свирепствовал, мечтая о лазанье и гаспачо, об артишоках и фетучини с белыми грибами, о карамелизированных бананах и кокосовом пудинге.

В конце сентября Ирина Ивановна велела учителям русского провести административный диктант.

Трудности с 6 «А» начались при оформлении титульника. Романа семь раз переспросили, сколько строчек пропускать сверху. Староста Софронова испортила два листка с печатью, прежде чем переписала с доски набор стандартных слов. Шестиклашки пожаловались на шум с улицы. Как только Роман запер окно, дети возроптали на нехватку свежего воздуха. По просьбам трудящихся окно было открыто вновь. Спустя секунду мимо школы промчался мотоцикл. Его водитель долгим рокотом приветствовал округу.

Посредине диктанта Исхаков, с первой недели старавшийся сразить всех эрудицией и жизненным опытом, вдруг ударился в воспоминания о том, как летом видел в Абхазии дачу Сталина. Титова и Сумарокова то и дело просили повторить, что произнес Роман Павлович: «забывать» или «завывать», «резкий» или «редкий». Девочки с кротким видом переносили в тетрадь все, что расслышали, и не вникали в смысл. По-хорошему въедливый Самодин, напротив, увлеченный содержанием, интересовался, что такое подлесок и бурелом. Одинокий Ашер Эткинд на последней парте всеми средствами требовал к себе внимания. Он громко пыхтел, сопел, смеялся над словом «плетень», проклинал ручку и магазин, где ее купил. Когда все выполняли грамматическое задание, Эткинд раздраженно восклицал, что оно ему непонятно и синтаксический разбор слишком сложный.

Учительское терпение иссякло после того, как Ашер в сердцах швырнул на стол линейку, запутавшись в определениях и дополнениях. Два десятка глаз уставились на него. Роман, который проходил между рядов и ловил списывающих, вырвал листок из рук смутьяна.

— Я не закончил!

— Мешаешь всем. Считай, что тебе повезло. Будешь в следующий раз болтать — отберу работу в середине урока.

В 8 «А» и 8 «Б» с контрольными тоже не дружили. Наученный горьким опытом с шестиклашками, Роман пресекал на корню разговоры, особенно лирические — про сталинские дачи и прочие подлески. Также молодой учитель не повторял раз за разом для отстающих, чтобы не нарушить темп. Создавалось впечатление, что не успевающие записать продолжат тормозить, даже если текст будет диктовать заслуженный артист с безупречной дикцией.

Проверка трех стопок заставила содрогнуться. Двоечники двоечниками, но когда твой подопечный допускает сорок три ошибки только в орфографии, ты поневоле усомнишься в своей методике. Пускай это и Исмаев из татарской деревни, которого удивит, что «ево» и «летнево» пишутся иначе. Ведь есть и другие, те, в чьем мире «Катерина Петровна дожевала свой век в старом доме», в чьем мире обретались «натупившее» утро и «бог-о-бок», в чьем мире блуждали неприкаянные запятые.