Булат Ханов - Непостоянные величины [СИ]

Пятерками порадовали отличницы Гараева и Мингазина из 8 «Б», Елисеева Эвелина из 6 «А» и Елисеев Марк из 8 «А», брат с сестрой, и замкнутый парень из 8 «Б» Корольков с редким именем Оскар. Роман однажды на литературе пошутил, что встреча с Ди Каприо ученику не суждена. Корольков никогда не тянул вверх руку и неуютно чувствовал себя у доски, кусая губы и теряясь в элементарном. Если его спрашивали, Оскар отвечал сжато и по существу.

Впрочем, общая картина все равно напоминала руины. В памяти всплыла крылатая фраза из знаменитого кинофильма: «Тут усыплять нужно каждого третьего!». Расстроил любознательный Самодин. Слуцкий потерял где-то целый абзац, толстяка Гаранкина лишь на абзац и хватило, Хидиятуллин снова накатал убийственным почерком нечто не для простых смертных, точно упражнялся в шифровании. Девочки писали чисто и ясно, однако по преимуществу безграмотно. Поля пылали от красных пометок.

Роман приготовился наставить единиц. В электронном журнале имелась такая опция.

Ирина Ивановна дала отмашку — никаких колов.

— И двоек столько нам ни к чему. Иначе получается, что в пятом и в седьмом классе наши ученики ничем не занимались, раз административную запороли. В РОНО нам головы оторвут, если узнают.

— Что теперь делать? — спросил Роман, прижав к груди стопку листов.

— С шестым классом у вас завтра урок? Там и проведите диктант заново. Помогите детям в сложных моментах. Хаирзянова и этого новичка, Исмаева, кажется, усадите вместе и положите перед ними работу Елисеевой. Пускай переписывают.

Роман широко раскрыл глаза.

— А если на пять перепишут?

— Не перепишут. — Ирина Ивановна устало махнула рукой. — С восьмыми поступите следующим образом. Всех двоечников соберите после уроков и доведите их работы до ума.

— Хорошо, — пробормотал Роман.

— Вот такие у нас дети. Не звезды.

На уроке Роман пригрозил 6 «А», что он пригласит комиссию из министерства, если они снова опозорятся. Кроме того, всем, кто получил двойку, были заданы пять дополнительных упражнений. Кто-то исправился, кто-то нет. Хаирзянов и Исмаев умудрились натворить по дюжине ошибок на брата при списывании.

В 8 «А» и в 8 «Б» Роман устроил разнос, прочитав в обоих классах яростную лекцию о пользе русского языка, об ответственности и самовоспитании. Пришибленные школьники молчали, пережидая лавину. Финал лекции ознаменовало появление на доске списка произведений: Лукреций «О природе вещей», А. Шопенгауэр «Афоризмы житейской мудрости», Ф. Ницше «Так говорил Заратустра», Г. Маркузе «Репрессивная толерантность»…

— Интернет у всех есть? Тогда слушаем сюда. Вбиваем в поисковик любое из названий и переписываем произведение…

— Целиком? — подскочил спортсмен Халитов.

— Целиком и задом наперед! Нет. Три тетрадные странички. На отдельном двойном листе. Жду к четвергу.

На перемене Лилия Ринатовна поинтересовалась, как дела. Роман поведал о злоключениях, в конце упомянув о проблесках.

— Елисеевы всегда выделялись в хорошем смысле, — сказала Лилия Ринатовна. — В их семье восемь детей, все через нашу школу прошли. У них свой дом, огород, куры и свиньи есть. Дружно живут, каждый помогает по хозяйству. О них и сюжет по телевизору показывали.

— И все дети на пятерки учились? — удивился Роман.

— Были и ударники. Зато всех отличает образцовая порядочность. При Елисеевых мне и других учеников неловко ругать.

Исправлять административный диктант явились исключительно мальчики. Роман опешил, припоминая, не числятся ли за ним шовинистские грешки. Не припомнил. То ли ученицы разом охладели к нему, то ли что.

Окинув суровым взором изнывающую от скуки разношерстную компанию из гребцов, хулиганов и лодырей, Роман по-хозяйски упер кулаки в переднюю парту второго ряда и произнес:

— Четкого пацана определяют три вещи. Умение говорить кратко и по существу. Умение разрулить ситуацию. И чистый взгляд, с которым он уступает дорогу пенсионерам, инвалидам и беременным женщинам. Доступно объясняю, тунеядцы?

В глазах «тунеядцев» заиграли искорки.

— Однако есть условие, без которого эти три пункта не работают. Это условие — знание языка. Вы языка не знаете. Следовательно, я вас четкими пацанами не считаю.

Восьмиклассники замерли. У Гриши Слуцкого дернулся кадык.

— Буду честным. — Роман распрямился. — Мне за дополнительные занятия не доплачивают. Я выдохся сегодня, как и вы. Поэтому текст читаю медленно и по слогам. На месте запятых делаю большие паузы. Большие — для особо невнимательных — паузы. Готовы?

Двойки исправили все. Максим Максимыч мог быть доволен методами молодого учителя.

Детских душ погубители

На столе у Романа выросла стопка листов с фрагментами из философских трудов. В редкие минуты, свободные от суеты, молодой специалист вытаскивал наугад из стопки лист и с удовольствием вчитывался в коряво начертанные строки: «…в бесконечных дебатах, ведущихся в средствах массовой информации, глупое мнение воспринимается с таким же уважением, как и разумное, плохо информированный человек может иметь столько же времени для своего выступления, как и хорошо информированный, пропаганда соседствует с образованием, истина с ложью…»

Учителям тоже положено развлекаться. Если же кто-нибудь из учеников вдруг задумался над содержанием, то в минусе не остался.

Максим Максимыч, услышав историю, как двоечники дополнительным уроком исправляли диктант, мрачно произнес:

— Заклинатель змей. Подарю тебе дудочку.

Как всегда, нельзя было ручаться, похвала это или сарказм. В любом случае Роман чуточку расстроился, что его успехи на англичанина впечатления не произвели.

На совещании выяснилось, почему не произвели. Максима Максимыча неделю донимала разъяренная родительница. Англичанин выгнал ее сына-девятиклассника с занятия и влепил сразу две двойки в журнал — за невыполненную домашнюю и за отсутствие учебника с тетрадью. Девятиклассника, болтающегося по школе с плеером, застал директор, а затем мамаша пригрозила Марату Тулпаровичу, что пожалуется в отдел образования.

— Во-первых, любой учитель знает, что выгонять детей с урока запрещено, — отчитывал из-за кафедры директор Максима Максимыча. — Во-вторых, двоек за отсутствие учебных принадлежностей мы не ставим. В-третьих, ни детям, ни родителям ни при каких обстоятельствах не грубим. Если мать Сырникова пойдет по инстанциям, обвинят всю школу. Вы этого добиваетесь?

Учителя замерли, никто не осмеливался повернуть голову в сторону Максима Максимыча.

— Моя правда хоть сколько-нибудь весит? — возмутился англичанин. — Этот ваш Сырников с первого сентября без домашней работы и без учебника. Я его родителей уже сто раз звал к себе на разговор — хоть бы кто явился.