Булат Ханов - Дистимия [СИ]

– Василий Семенович и правда не в духе сегодня, – сказал я дежурному. – Велел скорей возвращаться. Кстати, он вроде собирался прилечь до обеда. Думаю, лучше его не тревожить.

Лишь бы Александр поверил и не совался в кураторский кабинет. Черт, стоило связать Василия Семеновича и заткнуть рот кляпом! Варежки и шарф в шкафу имелись.

Перед уходом я простился с Надиром Ильзатовичем, наказав ему не скучать без меня.

Все-таки я был прав насчет выхода с этажа. Дверь, обозначенная на моей схеме под номером двадцать четыре, вела в длинный коридор, который, в свою очередь, сообщался с другим коридором и лестницей. Меня колотил озноб, я едва сдерживался от того, чтобы не обогнуть фельдшеров с носилками и не рвануть вперед. Где гарантия, что разъяренный куратор не очнулся и не скомандовал выслать за мной погоню?

Придвинь я к шкафу кушетку для надежности, волновался бы меньше. Почему я не придвинул?

– Часто вас так, э-э, вызывают сюда? – спросил я у врача, лишь бы хоть как-то отвлечься.

– Вызов уже двадцатый, наверное, по счету, – сказал Егор Сергеевич. – Госпитализируем впервые. Осталось трупа холодного дождаться, тогда наверху зачешется у кого надо. И то не факт.

– Вам не очень-то и нравится этот центр? – спросил я.

– Это же не бутерброд с колбасой, чтоб нравиться.

– И все-таки.

– Продуманность здесь нулевая. Изоляция, окон нет, дверей минимум, смачный провал в плане пожарной безопасности. Я уж не говорю о методах, которые они применяют. Я, как сюда попал, решил поначалу, что тут секретная лаборатория, как у нацистов или у американцев. Они же страсть как любят психологические эксперименты – в школах, в тюрьмах, в супермаркетах.

– У нас не нацистская лаборатория, но тоже не сахар.

– Да уж, товарищ страждущий. Не желал бы угодить на ваше место.

«Тем более на мое», – чуть не добавил я.

Когда мы очутились на улице, порыв ветра едва меня не унес. Я вмиг окоченел и с трудом поднялся в карету «скорой помощи», плюхнулся на лавку. Конечности одеревенели. Пальцы рук подчинялись мне с неохотой, а пальцы ног и вовсе перестали слушаться.

– Холодно? – спросил один из фельдшеров.

– Щ-щекотно.

Санитар вытащил из-под лавки валенки гигантского размера и положил рядом со мной. Я сбросил осточертевшие белые тапки и кое-как натянул суровые валенки.

– От егеря достались, – пояснил фельдшер.

Справляться о судьбе лишившегося валенок егеря я не рискнул и вместо этого поинтересовался:

– Скоро до больницы доедем?

– Две минуты, – сказал Егор Сергеевич. – Она за углом совсем. Знатно вас трясет.

Врач извлек из-за пазухи фляжку и предложил мне. Памятуя о том, как Рыжов усыпил меня волшебным чаем, я помотал головой. Пожав плечами, Егор Сергеевич отвинтил крышку и глотнул сам. Кадык доктора дернулся, проталкивая горючую жидкость дальше.

– Пожалуй, я передумал, – произнес я, протягивая руку.

– И правильно.

Пойло обожгло горло и пищевод. Судя по всему, бренди. Точно что-то виноградное.

Если откинуть домыслы и страхи, что мне могут предъявить в случае поимки? Умышленное причинение вреда здоровью, нанесение побоев средней тяжести. Ограбление. Побег из режимного заведения. Честно говоря, понятия не имею, какие статьи и каких кодексов я нарушил. Назначат мне местного адвоката и примутся с упоением жарить меня на сковороде. Сначала на спине, затем на животе и на боках. Затем повторят поэтапно.

Чтобы совладать с паникой, я вновь глубоко задышал.

В холле больницы я приотстал от фельдшеров с носилками и Егора Сергеевича.

– Где у вас уборная? – спросил я.

Доктор объяснил и уточнил, сориентируюсь ли я.

– Без проблем, – заверил я. – Закончу дела и вернусь к вам за каплями.

– Сейчас я вашего друга передам специалистам и поднимусь к себе. Четвертый этаж, правое крыло, кабинет четыреста тридцать семь.

– Четвертый этаж, правое крыло, кабинет четыреста тридцать семь.

– Жду.

Когда бригада с Иваном Федоровичем исчезла из поля зрения, я прошмыгнул мимо вахты и очутился во дворе.

Отделался малой кровью. Повезло, что сегодня дежурил не Рыжов. С ним бы я не справился. Хотя он гораздо больше заслужил быть побитым и униженным, чем взбрыкнувший Василий Семенович.

Сумерки навалились на меня. Бледными точками проступили звезды. Если торчать на морозе, руки стремительно посинеют до того же оттенка, что и это гаснущее небо. Еще раньше откажет непокрытая голова.

Нащупав в кармане кошелек, я побрел прочь от больницы. Ноги утопали в валенках. Уши и нос словно заливали расплавленным свинцом, который сразу затвердевал.

Похоже, копилка северных страшилок от пожарного инспектора пополнится историей о побеге из Аркхэма.

23

Я настолько замерз, что с первой попытки не попал в дверь торгового центра. У эскалатора меня едва не сшибла укутанная в каракуль невротичка, затеявшая рискованный маневр с набитой продуктами тележкой. Вслед мне донеслась нечленораздельная брань. Иди лесом, милая.

Идите лесом, милые.

Доехав до третьего этажа, я увидел, что дальше подниматься некуда. Этаж между собой делили кинотеатр, детская игровая площадка и зона фудкорта с пиццей, куриными крылышками, блинами, мороженым, роллами и прочей снедью. На одеревеневших ногах я доковылял до свободного столика. По соседству две бабки поглощали пиццу пепперони из коробки. Чуть поодаль на сцене расхаживал зажигательный парень в белом костюме и красных очках, кричал в микрофон и хлопал в ладоши. Из-за заложенных ушей я толком не понимал, что говорит этот заводила. Судя по всему, он имел дело до публики за столиками.

Мне потребовалось немало времени, чтобы отогреться. Слух восстановился, но я все еще плохо понимал речь нелепого существа с микрофоном.

– Сегодня и только сегодня мы разыгрываем внедорожник! Спешите приобретать у нас и получать счастливые билеты! Покупайте у нас и забирайте внедорожник и турпутевки в зимний лагерь «Асбест»! Сегодня и только сегодня!

Не исключено, что нейролептики и обморожение здорово ударили по мозгу и я непоправимо отупел.

В кошельке было совсем немного налички, зато в нем Василий Семенович на манер доверчивых пенсионеров хранил карту «Сбербанка» и блокнотный листочек с вручную записанным пин-кодом. Я отыскал банкомат и снял всю сумму – одиннадцать с половиной тысяч рублей. На авиабилет не хватит, да и в любом случае мой паспорт по-прежнему в чьих-то лапах. Скорее меня сцапают, чем я вырву свои документы обратно.

Странно, что коротышка до сих пор не заблокировал карту.

Я вернулся на третий этаж и направился к кассе «Бургер кинга».

– Самую большую порцию картошки фри, – сказал я.

Девушка за кассой, не поднимая глаз, провела пальцами по монитору.