Ержан Рашев - Человек на балконе

Раз, два, три, четыре…

Серия быстрых отжиманий от пола на кулаках всегда спасала меня от жуткой алкогольной интоксикации. Вчера я пил с казахскими художниками абсент, этот огненный синий яд мракобесия, и сегодня весь день голова моя разрывалась на части.

Одиннадцать, двенадцать, тринадцать...

Привычка отжиматься повелась у меня со студенческих лет — в перерывах между долгими часами за книгами я падал на кулаки и выполнял свою тридцатку, дабы мышцы всегда оставались в тонусе и кровь активно приливала к извилинам. Да и для тела это хорошо. А хули, я — полноправный член общества, трудовая единица, рабочий класс, и должен быть всегда здоров, силен и красив. Пыхчу, стараюсь, к тому же, где-то в глубине души я все-таки фашист.

Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять...

«Рококо-рококо-ро-ко-ко-ро-ко-ко!» Лучше всего отжимания выполняются под какую-нибудь забойную сумасшедшую песню. Сегодня этой песней оказалась композиция группы Arcade Fire «Рококо». Колонки орут, а я потею, выдавливаю из себя последние остатки поэтической мягкости.

Через час я должен буду встретиться в «Марроне Россо» с Человеком-Закрывшим-Мамбо-Итальяно и Альнуром, которые, кажется, серьезно намереваются подснять вечером каких-нибудь девочек. Я же надеюсь на вероятность какого-нибудь буйства. Аккуратно и скучно жить порой надоедает. Алматы. Весна. Образ расплывается. И вот я уже на Фурманова-Жамбыла, в «Марроне», в окружении финансистов и бизнесменов, получивших от своих отцов по нескольку миллионов, и недоступных благоухающих красавиц. ЧЗМИ разговаривает с кем-то по телефону, Альнур задумчиво высматривает пролетающие за окном автомобили, а я потягиваю свое первое традиционное пивко. Женщин в этой уютной живой кофейне очень много, все они скучающе сидят со своими айпадами и овощными салатами, притворяясь, будто им весело, и жалуются на свою золотую жизнь без улыбок. Модные сапожки из дорогих итальянских магазинов, лондонское или бостонское образование, тайский загар, браслеты, ресницы, надменный взгляд, немного рассеянная манера говорить. «Бляди с айпадами», — прозвал их про себя я.

— Посмотри на этих кукол, — улыбчиво говорит ЧЗМИ. — Люблю таких. Нет в этом мире большего удовольствия, чем поиметь чистую, сытую, ухоженную даму из высшего общества! Поиметь ее грубо, по-простонародному, без ненужных ласк и прелюдий…

Человек-Закрывший-Мамбо-Итальяно — мой коллега по работе и боевой товарищ. Родом из Кордая, он переехал в Алматы пару лет назад, когда его дядя, занимающий в нашей казахско-французской компании значительный пост, устроил любимого племянника на работу к себе же в качестве снабженца. Нужно отметить, что позиция снабженца в любой компании – самая богатая и жирная. Через год работы ЧЗМИ уже прикупил себе в городе квартиру и внушительный внедорожник. Вопросов это ни у кого не вызывало. Так должно было быть, все было в порядке вещей. Однако, как говорится, можно вывезти человека из Кордая, но вот Кордай из человека не выйдет никогда. Несмотря на свои финансовые успехи и успешную интеграцию в городские реалии, моего друга постоянно тянет напиться до чертиков, с кем-нибудь подраться и устроить пьяный дебош. Однажды мы сидели с ним в кабаке «Мамбо Итальяно» и он устроил там такой дебош, что заведение в самый разгар их работы пришлось закрыть. С тех пор за ним закрепилась эта странная кличка.

— Это уж точно, — соглашаюсь я с ЧЗМИ, рассматривая параллельно одну из дорогих «блядей с…», которая действительно сидела с гребаным айпадом в руках.

Девочка, брюнетка, изящное элегантное каре, сигареты, такая никогда не знавала озарения, приходящего во время нужды или голода. Такая перманентно живет лишь в мире освещенных дверей ресторанов и торговых центров, таких действительно очень приятно ебать нам, люмпенам.

— Ержик, — обращается ко мне хорошо разбирающийся в технике и заметивший мой интерес Альнур. — Подойди к ней и спроси, какой у нее айпад: шестнадцатый или тридцать второй. Если она скажет, что шестнадцатый, спроси у нее то-то, если тридцать второй, поинтересуйся этим-то… За этим и завяжешь разговор.

Альнур – тоже представитель нашего «потерянного поколения». Он так же, как и я, в молодом возрасте покинул Казахстан и уехал на учебу в Китай. После этого он так же, как и я, вернулся на родину и не смог найти себя. Мытарствовал на разных работах переводчика и личного ассистента разных агашек, пока не пристроил свою задницу в китайской нефтяной компании. Инструктаж Альнура мне, человеку далекому от мира компьютеров и всяких там гаджетов, показался забавным, и я решил его использовать. Опыт общения со шлюхами из высшего общества у меня имеется, смелости после опустошенного залпом пива хоть отбавляй, подхожу, значит, и выпаливаю:

— Извините, у вас айпад шестнадцатый или тридцать второй? — Шестьдесят четвертый…

«Вот же ж блять!» — проносится паническая мысль в моей голове. What the fuck, какой еще, на хуй, шестьдесят четвертый? Попытавшись изобразить удивление и улыбнувшись со всем возможным нахальством, я трусливо ретируюсь.

— Уедемте отсюда, господа! В «Сохо», все в «Сохо»! — поднимаю я своих пацанов.

А в «Сохо» бляди простые, какие-то родные, что ли. В «Сохо» меня знают все — и хозяин заведения, и высокомерная певица на сцене, и подвыпившие проститутки — принимают меня с распростертыми руками, лакированного и высокомечтающего. Бляди «Сохо» — это вообще отдельная тема для разговора и возможный предмет научной диссертации. Все они немножко уродки, все немного дефективные, но зато теплые, эти дьявольские создания, и живые. Восторженные и носатенькие, они поблескивают в темноте разгульного кабака черными глазками. Вот сидит самая старшая, самая красивая и опытная из них — Риза, пьет красное полусухое вино на краешке барной стойки в компании мясистого американца и мило мне улыбается. Поразительная, валютная. Работа блядью не мешает ей жить в престижном районе города, ездить на дорогом автомобиле и кружить головы самым почтенным и уважаемым людям нашего мегаполиса. А вот молоденькая Алима здесь совсем недавно, приезжая, свеженькая и глупая, с татуированными японскими иероглифами на правой руке. Я угощаю ее пивом, не забывая про себя, и у нас завязывается сентиментальный разговор о нашем детстве.

Беседа наша прерывается телефонным звонком моей невесты. Ну, то есть девушки, которой я на прошлой неделе по пьяни пообещал жениться.

— Алло, ты где?

— Я в «Сохо». Пьяный.

— Что ты делаешь в этом борделе? Я в «Vertалёt», приезжай!

— Я не хочу в «Vertалёt», я хочу быть в «Сохо»! Лучше давай ты сюда.

— Ноги моей там не будет! Не гони пургу, немедленно приезжай!