Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

Однако эта версия событий никогда не казалась Майлзу такой уж безупречной. Во-первых, если ему не изменяла память, задолго до несчастного случая с Синди Уайтинг Грейс явно считала своего ребенка счастливчиком, родившимся в рубашке, из тех, кого Бог хранит. С какой стати? Майлз понятия не имел. Наверняка он не знал, была ли его мать знакома с Франсин Робидо до ее брака с самым богатым человеком в Центральном Мэне, но сомневался в этом, и, следовательно, у Грейс не было никаких причин предполагать, что из Франсин получится плохая мать. Какое-либо мнение об этой женщине у Грейс могло сложиться только в результате их знакомства в больнице. Правда, его мать была проницательным наблюдателем, и, возможно, увидев, как малютка Уайтинг напрягается, добывая молоко из тощей материнской груди, Грейс предугадала ее унылое будущее. Как бы то ни было, Грейс всегда выделяла малышку Уайтинг и наказывала Майлзу обращаться с ней особенно хорошо. Дорожное происшествие не спровоцировало, но лишь упрочило такое отношение к дочке Уайтингов, и когда накануне выпускного школьного бала выяснилось, что у Синди нет пары, приглашать ее выпало Майлзу, хотя его сердце было уже отдано красавице по имени Шарлин Гардинер. Будучи на три года старше, Шарлин работала официанткой в «Имперском гриле», где Майлз после уроков собирал грязные тарелки со столов и мыл кастрюли, и вроде бы понимала, насколько он от нее без ума; с ним Шарлин всегда была мила и дружелюбна, одергивая своих многочисленных поклонников, когда они чересчур ехидно и громко посмеивались над ним, и порою Майлзу казалось, что она серьезно относится к его чувству.

К сожалению, с точки зрения Грейс, Майлз не должен был любить девушку Гардинер. Верно, Шарлин — красотка, каких в Эмпайр Фоллз поискать, соглашалась Грейс. Однако сочла себя обязанной деликатно объяснить сыну то, чего по молодости лет он пока не понимает, но со временем поймет. «Шарлин Гардинер не совсем девушка, — начала Грейс, и Майлз оторопел. — Да, она ненамного старше тебя, но она уже женщина , а ты еще мальчик».

Насчет последнего Грейс, может, была и права, но глубоко заблуждалась касательно первого: Майлз отлично понимал, что Шарлин — женщина. Именно это ему больше всего в ней нравилось, и он без удержу предавался фантазиям, в которых Шарлин тем или иным способом превращала его в мужчину. Тогда как от Синди Уайтинг ничего, кроме горестных переживаний, ждать не приходилось, и это предчувствие неукоснительно оправдывалось на протяжении тридцати лет, вплоть до настоящего момента.

Тимми задрала голову, и миссис Уайтинг услужливо почесала ей шею.

— Наверное, мне следует тебя усыпить, — как бы размышляя, сказала она. — Ты действительно ужасная маленькая тварь. И все же нельзя не восхищаться остротой твоих чувств.

— Я не восхищаюсь, — возразил Майлз. — Она либо царапает, либо кусает меня каждый раз, когда я прихожу.

— О, и не только вас, дорогой мой. На всех, кто не принадлежит к нашей семье, она обрушивает самую изощренную злобу. На прошлой неделе она разодрала мэру руку до локтя — не так ли, прелесть моя?

— Вам надо разыграть ее в лотерею, — предложил Майлз. — Десять долларов за билет, и победитель получает право забить ее до смерти бейсбольной битой. На вырученные деньги можно будет достроить новое крыло больницы.

Старуха рассмеялась, хлопнув в ладоши:

— Не знаю, почему я всякий раз поражаюсь вашему чувству юмора, дорогой мой.

— Разве я сказал что-то смешное? — осведомился Майлз.

— Ну вот опять! Не иначе вы унаследовали это от вашего негодника-отца. Кстати, он звонил мне, когда вы были в отъезде. Я пригрозила ему полицией.

— Я поговорю с ним.

— Забавный человечек. Но сам он это понимает, хотя бы чуть-чуть?

— Вряд ли. Да и я нахожу в нем мало забавного.

— Как и ваша бедная матушка. Увы, Грейс не умела смотреть на жизнь как на грандиозную блажь. — На этих словах Тимми резко дернула головой и уставилась на хозяйку, создавая впечатление, будто беседа ее заинтересовала.

— Вообще-то моя мать любила посмеяться. — Майлз терпеть не мог разговаривать о матери с миссис Уайтинг — почти так же, как с Джимми Минти. — Может, жизнь и грандиозная блажь, но нелегко смаковать анекдот, если потешаются всегда над тобой.

— Конечно, я признаю , некоторым людям живется трудно, — сообщила миссис Уайтинг таким тоном, словно цитировала чужое высказывание, предположительно близкое к истине. — Однако я всегда была убеждена в том, что люди, как правило, сами куют свое счастье. И не надо так улыбаться, Майлз Роби. — В кои-то веки она казалась почти искренней. — Вы думаете, для счастья мне нужно было лишь выйти замуж, но этот вывод одновременно предвзятый и поверхностный, что не делает вам чести. Сколько требуется умения и выдержки, чтобы найти подходящего мужа! Особенно когда девушка — уроженка Засады Робидо.

— И выпускница Колледжа Колби, — не утерпев, добавил Майлз, поскольку колледж был не из тех, которым хвастаются. Люди, мнящие, будто сделали себя сами, крайне редко любят вспоминать детали этого производственного процесса.

— Именно, дорогой мой, — не моргнув глазом подтвердила миссис Уайтинг. — Давайте не будем забывать о Колби и раскрепощающем влиянии высшего образования. Хотя раскрепощает оно не всех, верно?

Имелся в виду Майлз, разумеется. В чем, в чем, а в умении держать удар с миссис Уайтинг трудно было тягаться. Получив щелчок по носу, в ответ она била наотмашь. Майлз приготовился к взбучке.

— И все же осмысленный брак — редкость, не правда ли? — продолжила старуха. — У большинства получается такая несуразица. Слишком многие вступают в брак не с теми людьми и руководствуясь не теми мотивами. Мотивами столь абсурдными, что спустя парочку быстро пролетевших месяцев они уже не в силах припомнить, зачем они связали себя вечной и нерушимой клятвой. Что на них нашло? Для несчастливых в браке это остается тайной на всю жизнь, хотя для окружающих их мотивы часто до боли очевидны. Например, держу пари, вы понятия не имеете, почему вы женились.

— Прежде чем держать пари, — заметил Майлз, — хорошо бы найти желающего сделать ставку.

— Ага, вы не отрицаете, что знать не знаете! — воскликнула она. — Прелестно. Тогда позвольте, я вам объясню.

— Спасибо, не надо.

— Да будет вам, дорогой мой. Неужто вам не интересно, хотя бы самую малость?

Но интересно ему было. Точнее, было бы интересно, обладай миссис Уайтинг подлинной прозорливостью, в чем Майлз сомневался. Вероятно, ей хотелось поделиться своими банальными откровениями.

— Так почему же я женился, миссис Уайтинг?

— Уф, полегчало. Я уже опасалась, что вы испортите мне все веселье. Вы женились с испуга, дорогой мой. — Тимми энергично дернула головой, словно не была уверена, правильно ли она расслышала. — Мне продолжать?