Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

— Я-то думал, испуг обычно отваживает мужчин от брака.

— Глупости. Если люди постоянно мелют всякую чушь, это еще не значит, что они правы.

— И чего же я боялся? — вопреки своим намерениям спросил Майлз.

— Вы действительно не знаете? — улыбнулась старуха. Тимми широко зевнула, как бы давая понять, что даже она знает ответ. — Боже, вы и впрямь не в курсе. Так ведь, да? Что ж, это предоставляет нам возможность проверить старинную максиму, гласящую, что правда делает человека свободным. Лично я в это никогда особо не верила, но…

— Миссис Уайтинг…

Она подалась к нему и заговорщицки понизила голос:

— Вы женились во избежание худшей участи. Подозреваю, вы этого стыдитесь, а зря, стыд здесь лишнее. Возможно, вы не очень хорошо знаете себя, но то, что я собираюсь вам поведать, — истина в последней инстанции, уверяю вас. Повинуясь своей натуре, вы инстинктивно искали средний путь, где-то между рискованной страстью и губительной для души рутиной. Всю свою взрослую жизнь вы практиковались в ловком лавировании, и, скажу по секрету, я давно восхищаюсь тем, сколь безошибочно вы следуете избранному курсу. Вы корите себя — не возражайте, потому что я все равно не поверю — за неудавшийся брак, но это глупо. Вы лишь спасли себя, а инстинкт самосохранения заложен в нас изначально, в каждого из нас. Посему браво, мои аплодисменты.

— Я спасся от чего, миссис Уайтинг?

— Ну, наверняка вы догадываетесь, учитывая, сколько было подсказок, причем буквально только что. Подумайте, дорогой мой. Вспомните. Вы добровольно вступили в заведомо неудачный брак, чтобы спастись от худшего варианта. Вы боялись, что если не женитесь поскорее, то окажетесь перед алтарем с моей дочерью, поскольку не сомневались: именно этого хотела ваша мать. Вы достаточно похожи на своего отца, чтобы устроиться максимально удобно, однако изящные решения вроде элементарного бегства вам не даются. Двадцать лет назад междугородние автобусы исправно заезжали в Эмпайр Фоллз, но для сына Грейс Роби это не выход. На занятиях по катехизису вам долго внушали, что выйти сухим из воды никому не удастся. Вот вы и пустились по безопасному среднему пути. Может, вам и не досталось то, чего вы желали больше всего, той грудастой девицы, что до сих пор работает у вас в ресторане, — я права? — но у вас хватило смекалки избежать того, что больше всего вас пугало, — несчастной молодой калеки, влюбленной в вас до смерти, чья жалкая преданность превратила бы вашу жизнь в бесконечный невыносимый подвиг во славу добродетели.

Миссис Уайтинг стряхивала шерстинки с брюк; Тимми, очевидно, спрыгнула на землю, хотя Майлз не заметил, как она это сделала.

— И вот теперь, вечно унылый, день изо дня вы тщитесь искупить свои грехи, вместо того чтобы праздновать победу, как поступил бы любой разумный человек. И мне бы очень хотелось, чтобы вы наконец сказали что-нибудь, а не сидели с надутым видом. Поверите ли, но обидеть вас у меня и в мыслях не было.

— А что было у вас в мыслях?

— Предостеречь вас, дорогой мой, открыть вам глаза. Несмотря на всю вашу ловкость, вы опять угодили в тот же переплет. Скоро вы официально станете холостяком, верно? Разумеется, вам и в голову не приходило, что ваша… нынешняя ситуация и возвращение моей дочери в распрекрасный Эмпайр Фоллз связаны между собой?

Нет, молча признал Майлз, не приходило.

— Если начистоту, мне даже любопытно, как вы разберетесь с этим во второй раз.

— Любопытно, значит.

Она глянула на него поверх очков:

— О, умоляю, избавьте меня от этого высоконравственного тона. Его вы унаследовали от вашей матушки. Откровенно говоря, она была бы совершенно обворожительной женщиной, если бы не эта ее неприятная и утомительная манера. Критиковать в открытую было не в правилах вашей матери, но порицающей интонацией она пользовалась вовсю. Несомненно, Грейс разделяла ваше ошибочное мнение о моем интеллекте, якобы холодном, бесчувственном, тогда как на самом деле у меня просто живой ум. Когда таковым обладает мужчина, им безмерно восхищаются, в женщине живость ума обычно нетерпима — или я ошибаюсь?

— Или я ошибаюсь? О ком мы говорим, разве не о вашей дочери?

— Вообще-то я думала, мы говорим о вас. Я переживаю за мою дочь, дорогой мой, с самого ее рождения. Хотите верьте, хотите нет, дело ваше. Но извините, если я скажу правду: ее трудности — хотя и мучительные — по сравнению с вашими не настолько занимательны. Судьба вмешалась, когда она была еще слишком мала, и после инцидента на дороге жизнью моей дочери в основном управляли силы, недоступные ее пониманию и контролю. Жалость и страх, если я ничего не путаю, — приличествующий эмоциональный и моральный отклик. Но когда судьба берет вожжи в свои руки, выкинув свободу воли из седла, говорить тут особо не о чем, так ведь? Вы же, напротив, актер, пусть и вопреки своему характеру, на сцене жизни. Не всякому приходится делать выбор, в отличие от вас. И сейчас вам опять придется выбирать. Только не говорите, что в этом нет ничего экстраординарного. Не скажу, что я вам завидую, но мне любопытно. Что вы изберете на сей раз, то же самое или нечто совсем иное? Многие из первоначальных позиций остаются открытыми. Вы можете опять жениться — на грудастой девице, к примеру. Наверняка в вашей голове звучит тоненький голосок, которому вы всегда норовите подставить неслышащее ухо, но его не заглушить: «Неужто я не заслужил хоть немного счастья? Неужто мне не полагается награды за примерное поведение?» Однако существует и другой голос, тот, что столь умело и надежно сформировала ваша матушка, и этот голос обвиняет вас в эгоизме, в том, что вы не думаете о других… в частности, о бедной калеке Синди Уайтинг. А разве она не заслуживает немного счастья? И на сей раз вы можете прислушаться к этому другому голосу, что звучит столь высоконравственно, точнее, звучал бы, если бы не досадные фальшивые нотки корысти — приятно же получить вместе с женой недурственное приданое, а вы устали сводить концы с концами. Да и кто бы не устал на вашем месте? А если вас начнет одолевать чувство вины, всегда можно сказать себе, что вы делаете это ради своей дочери, которая скоро дорастет до колледжа, и разве ее будущее — не самое главное для вас? О боже, все это очень сложно. Неудивительно, что люди стремятся упростить жизнь. Как там сформулирован вопрос, которым непрерывно задаются наши евангелические братья? «Что сделал бы Иисус на твоем месте?» Действительно, что?

Ветер переменился, и с реки опять повеяло вонью; то ли запах шел с ближнего берега, то ли со стороны Эмпайр Фоллз, Майлз не смог определить.

— Складывается впечатление, что вы хотите дать мне совет.