Борис Брикер - Собачье дело: Повесть и рассказы

Молчание стало тягостным. Первым прервал его старик. Он вздохнул и обреченно сказал:

— Все к лучшему. А почему бы и не в Париж?

— Как вы можете?! Вы… пожилой советский человек, — возмутился сердитый мужчина.

— Я ведь всю жизнь мечтал увидеть Париж, — вздохнул старик.

— А что, я хочу в Париж, — сказала молодая женщина, которая еще минуту назад ждала ребенка.

— Тебе хорошо, — сказала женщина в мехах. — Тебе можно, ты молодая. А мне уже поздно в Париж.

— Ну что вы, — замахала руками молодая. — Вы еще очень даже во французском возрасте.

Дядя со скамейки для инвалидов и детей посмотрел на женщину в мехах и причмокнул губами. Ее французский возраст его, видимо, вполне устраивал.

Пассажиры немного оживились, и даже бандит в хвосте трамвая уже не так яростно сжимал свою гранату.

Вдруг какая-то женщина, которую раньше никто не замечал, сорвалась со своего места и бросилась вперед с криком:

— Выпустите меня, немедленно выпустите меня!

Бандит с пистолетом преградил ей дорогу, а женщина в истерике стала молотить его грудь своими маленькими кулачками.

— Вот видите, — сказал сердитый мужчина старику, — так поступают настоящие патриоты. А вам должно быть стыдно.

Старик фыркнул и отвернулся к окну.

Женщина скоро поняла, что так она ничего не добьется и сразу успокоилась.

— Ну пожалуйста, — улыбнулась она бандиту, — отпустите меня на десять минут. Я без дочки никуда не поеду. Она тут рядом, в музыкальной школе. Я быстро. Только туда и обратно.

— Отпусти женщину, не будь зверем, — сказал водитель, не поворачивая головы от руля.

— Может, и правда подождем? Нечего девочке сиротой оставаться при живой матери.

— Ладно, — согласился бандит, — даю пять минут. — И засек время.

Трамвай зазвенел, остановился и открыл дверь. Женщина выскочила на улицу и побежала за угол.

— Можно, и я выйду? — попросил дядя со скамейки для инвалидов и детей. — Я только за женой сбегаю.

— В Париж со своей женой? — съязвил сердитый мужчина и все засмеялись. Улыбнулся даже тип с гранатой. А дядя замолчал и покраснел.

— А ты чего зубы скалишь, патриот? Тоже хочешь идти? Не держим, — и парень показал гранатой на дверцу.

— Я, пожалуй, останусь, — неуверенно сказал сердитый мужчина.

— Вы же советский человек, — это уже съязвил старик к окна.

— Да, но такой случай ведь не каждый день представляется, — стал объяснять мужчина. Но его никто не слушал.

Вернулась женщина с девочкой лет двенадцати.

— Я не опоздала? — женщина запыхалась.

— Поехали, — коротко сказал парень с пистолетом.

— Куда торопишься, хозяин? Принимай груз. — Два здоровенных грузчика втащили в салон трамвая старое немецкое пианино.

— Куда едете? — спросил один из грузчиков просто из вежливости.

— В Париж, — сказала женщина, проверяя, все ли клавиши на месте.

— В Париж? — оба грузчика почесали затылки. — Ну так мы тебе его там и сгрузим, — сказал второй и они уселись на свободную скамейку.

Девочка села за пианино и заиграла «Парижское танго».

— С музыкой едем, — сказал водитель. Трамвай дернулся и поехал дальше.

— Стой! — закричал вдруг бандит с гранатой, прыгнул в середину салона, выдернул кольцо и бросил гранату на пол.

Люди втянули головы в плечи, закрыли глаза и вцепились в спинки скамеек. А «бандит» рассмеялся:

— Граната ведь не настоящая!

— Пистолет тоже, — подключился второй парень и несколько раз нажал на курок. — Мы просто пошутили.

— Вы что, серьезно думаете уехать на трамвае в Париж? Какие-то ненормальные!

Пассажиры помрачнели. А водитель встал со своего места и вышел в салон.

— А ну, катитесь отсюда, хулиганы. Вы кому голову морочите?

— Так по рельсам же… — начал было один из парней, но окончить фразу не успел. Два грузчика привычно подняли парней в воздух и с традиционным «эхма!» выкинули их на рельсы.

А трамвай пошел дальше по кольцевому маршруту: от Зеленых Ворот к Старому Рынку. Последний старенький трамвай веселого канареечного цвета, который должны были скоро снимать. Он дошел до заправочной сифонов, на секунду остановился, как будто подумал о чем-то, вздохнул, присвистнул, сошел со своих привычных рельсов, свернул в переулок и медленно поехал в Париж.

Кинорежиссер Купоросов шел по Древнему Риму. Узкая улочка с мраморной богиней Изидой в нише на углу вывела его на площадь к большому белому дому с колоннами. Предстояло заседание Сената. К зданию один за другим прибывали паланкины, из которых выходили важные люди в белых тогах. На этой площади было где развернуться настоящему таланту. И талант Купоросова развернулся.

— Кто вас так одел? — остановил режиссер патриция, который величаво поднимался по мраморным ступеням. — Это Римская империя, черт возьми, или одесский Привоз до революции? Переодеть его немедленно!

Патриций грозно обернулся, но Купоросов столкнул его с лестницы и сунул обратно в паланкин.

— В костюмерную, в костюмерную! — прикрикнул режиссер на рабов. Те безропотно покорились звукам властного голоса и виду замшевой куртки.

— Товарищи! Приготовились! Будем разыгрывать сцену дворцового переворота. Здесь есть царь?

Несколько богатых горожан почтительно приблизились к режиссеру.

— У нас есть император, — с дрожью в голосе произнес самый смелый из них.

— Давайте сюда вашего императора. Боже! Кто вас просил выводить на площадь массовку?! Перекрыть все выходы и убрать римский народ с площади! Пусть подождут!

Богатый патриций бросился выполнять указание.

В это время к Капитолию подкатил сам император и удивился отсутствию благодарного ему римского народа. Император грозно сдвинул брови и, положив ногу в золотом сандалии на голое услужливое плечо раба, громогласно изрек:

— Почему мой народ не приветствует меня? Всех перевешаю!

— И это император?! — возмутился Купоросов еще громче венценосного монарха. — Иди сюда, парень! Хочешь сыграть императора?

— Я Гай Юлий Цезарь, — сказал Гай Юлий Цезарь.

Купоросов громко засмеялся.

— Да ты что? Где ты видел такого Юлия Цезаря? Кто вообще дал ему роль? Кто? — Режиссер повысил голос и строго посмотрел по сторонам. Все молчали.

— Так вот. Быть тебе императором или не быть, зависит от меня. Понял?

— Не понял, — сказал император, который действительно ничего не понял.

— Ладно. Давайте работать. Посмотрим, что ты за император. Тишина в павильоне! Репетируем убийство Юлия Цезаря. Народ пока не впускать. Одеть и загримировать Брута и подобрать шесть-семь сенаторов потолще и посолидней.

Работа заспорилась. Несколько молодых, шустрых рабов в качестве ассистентов Купоросова бегали по площади, выполняя поручения всемогущего режиссера. А известная в Риме женщина стукала сандалием о сандалий перед носом римских граждан и громко выкрикивала таинственные, волнующие слова: