Виктор Ерофеев - Мужчины

Как верно! Как правильно! Как скучно и сладко жить!

Но с другой стороны: иногда так хочется кого-нибудь «оттараканить» именно на диване, наплевав на кровать и на Чехова.

Герой-дуплет.

Герой-любовник.

Герой-компьютер.

Герой-гутен-морген.

Герой-гражданской-войны.

Родимчик.

Герой-халтАй.

Герой-наладчик.

Герой-денежный-знак.

Герой-Советского-Союза.

Сметана-дня-дед-мороз-чиж-крупа-темный-глаз.

Герой-собачка.

Герой-шалфей-божий-раб-в-небесах.

Герой-рукосУй-рукосУй-и-пунцОвка.

Герой-пистон-отскочить-офицер.

Герой-примочка.

Герой-ботАло.

Герой-рвать-нитку.

Герой-материал.

Герой-могила-шары-чертогон-начинка-машинка.

Герой-герой-в-себе-вне-себя.

Герой-серый-барин.

Герой-мокрый-гранд.

Герой-марафет.

Герой-лоб-в-лоб.

Герой-копилка.

Герой-кадет.

Друг цензуры.

Герой-чудо-воин.

Герой-богатырь.

Герой-очко-самородок-замшелый-канал-пассажира-готовить-звонок.

Герой-рыжие-бока.

Герой-с-прозвОном.

Герой-бабка-хруст.

Герой-щупать-ноги.

— Летайте, зрители.

Герой-не-твоего-Тиронтино-романа.

Герой-не-цинк.

Герой-верняк.

Герой-vino-rosso-будь-здоровчик-жиган-cazzo-russo:

— Пехайте вашу рогатину в бабью телятину!

Герой-понЕс.

Герой-буфет.

Герой-по-тИхой.

Герой-суфлер.

Герой-нутрЯк.

Герой-нечем-крыть.

— Летайте, зрители, выше своего супервремени.

Зима любит душу, а лето — тело. Во всяком случае, от тела летом никуда не деться, оно выпирает и заголяется, заявляя о своих правах. Поскольку уходящий век уничтожил множество табу, тело добилось своего освобождения и заявило о себе как о модной теме. О нем слагают песни, его раскрашивают художники. Те же, кто не умеет ни петь, ни рисовать, потянулись на голые пляжи.

Голый пляж дает не меньше пищи для размышлений, чем музей восковых фигур. Прошлым летом я посетил несколько таких «музеев»: в Калифорнии, на итальянском острове Эльба, в берлинском пригороде на Ваннзи и, наконец, в бывшем русском Крыму.

Обнажение тела есть, в сущности, обнажение культуры, каждая культура раздевается по-своему. Так, американцы, обнажаясь, начинают гораздо больше шутить, чем они это делают в одетом виде, и вспоминают все те анекдоты, которые когда-то слышали в школе. При этом они не теряют своей деловитости и очень подробно натирают себя кремом против ожогов, что не мешает им в конце концов обгореть самым безобразным образом. Тогда они показывают друг на друга пальцами и хохоча говорят, что они стали красными, как лобстеры . И хотя это шутка, они в самом деле напоминают лобстеров — из «подтаявшего» по краям на солнце пластилина.

На острове Эльба, что вовсе не похож на каменистую пустыню, которая рисуется воображению при воспоминании о ссылке Наполеона, а представляет собой субтропическую оранжерею с роскошными пляжами, нудисты захватили самый экзотический пляж среди скал. Итальянский голый человек, кем бы он ни был, мужчиной или женщиной, по своей натуре показушник , и он/она делает так, чтобы его/ее видели во всей красе, во всем развороте и восхищались. Итальянские гениталии обоих полов источают чистейшую влагу Высокого Ренессанса. При этом, в отличие от американцев, итальянцы не обгорают, а покрываются таким ровным загаром цвета швейцарского шоколада, что их нельзя не хотеть съесть.

Ваннзи — озеро славных традиций. На его берегах в 1943 году прошла знаменитая конференция нацистской элиты, где была принята программа окончательного истребления евреев. А уже через два года, в победоносном 1945-м, Ваннзи было переполнено немецкими трупами. По свидетельствам очевидцев, русские солдаты тут же ловили рыбу, а американские — почему-то не ловили, но зато катались на парусных лодках. Каждому — свое.

Теперь в Ваннзи трупов нет, и утонуть в озере очень трудно, потому что немецкие спасательные команды такие эффективные, что они начинают спасать людей еще до того, как те начинают тонуть. Поскольку у немцев все упорядочено, голый пляж у них доведен до совершенства, и на нем хорошо видно, кто есть кто и с какими ценностями мы покидаем XX век.

Они лежат рядами, штабелями, как бревна, подставив рыжевато-веснушчатые тела далеко не итальянскому солнцу. У немцев давнишняя культура нудизма, им не надо шутить, раздеваясь. Но если присмотреться, то «бревна» все-таки разные и выделяется несколько категорий.

Преобладают семейные добродетели. Голые папы с голыми мамами играют в песочек с голыми детками. Эти голые детки никогда не будут интересоваться человеческой анатомией, потому что они ее выучили еще до школы, и голая женщина для них то же самое, что голая коза или голая рыба.

А вот голая мама играет в бадминтон с голой пятнадцатилетней дочкой — эта игра их сближает, ветер сдувает волан, но в этой игре они отнюдь не одни.

На них усиленно взирает иная категория посетителей голого пляжа — разновозрастные мужчины с отличительной особенностью: темными очками. Это вуаёры , те, кто подглядывают. В отличие от простых «бревен», они (это в общем-то радует) интересуются анатомией, что и видно. Кстати, о «видно». Категорию вуаёров дополняют их единомышленники с противоположным знаком: эксгибиционисты. Мужского и женского пола, их можно быстро определить потому, что они лежат неспокойно: все время крутятся и переворачиваются, как будто на сковородке. При этом заглядывают вам в глаза, жалостно и зазывно одновременно.

Если у берега ящик с пивом, значит, рядом молодежная компания. Они — тоже не совсем «бревна». Они пришли на пляж, разнополые, позабавиться своими телами. Среди них почему-то никогда нет красавиц.

Гомосексуалисты, бритые, как новобранцы, с серьгами, любят парами стоять в воде по шейку. Из воды выходят неохотно.

Профессиональные нудисты (их не так много) видны даже не по загару, а по выгоревшим волосам на руках, ногах, голове. Они так натуральны без одежды, что кажутся одетыми в комбинезоны.

Много одиноких женщин. Без определенного возраста, все, как одна, в очках с диоптриями, они лежат на животе и читают, читают. Эти читательницы убеждены, что они никого не ждут, но подсознательно они ждут своего Годо, который однажды выйдет из пены Ваннзи. Стоит же им натянуть хотя бы трусы, как они становятся постройнее, попривлекательнее.

«У нас в Германии в последнее время стены тюрьм стали делать прозрачными, не то что у вас в России, — сказала мне молодая берлинская славистка в рассуждении о голом пляже, — но стали ли заключенные от этого счастливей?»

Так что же, они от этого стали несчастней? Просто отмена любого табу, включая табу на голое тело, снимая одни проблемы, порождает другие. Есть некое равновесие проблем, которое и формирует жизнь человечества. И все ж прозрачная тюрьма лучше российской лягавки.