Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

– Снег идет в реальном мире, только если он уже учитывается в сценарии! – Пемулис по-прежнему обращается только к Пенну, который все это время не говорил ни слова и теперь как бы небрежно пинает футболку Карачи в Арабское море, очевидно, надеясь, что в метатеоретических спорах забудется изначальная детонация. Пемулис бушует у западного ограждения Восточных кортов. Комбинация нескольких спансул Тенуата и эсхатонового адреналина пробудила в нем синеворотничкового ирландца. Он мускулистый, но физически фундаментально узкий парень: голова, руки, острый хрящ на кончике носа, – Хэлу кажется, что все в нем заостряется и сходится в одну точку, как на плохом Эль Греко. Хэл наклоняется сплюнуть и смотрит, как Пемулис мечется зверем в клетке, пока Господ лихорадочно трудится над матрицей решений мирных переговоров EndStat. Хэл задумывается, и не в первый раз, может, он в глубине души тайный сноб, когда дело касается цвета воротничков и Пемулиса, а затем над тем, уменьшает ли ту вероятность, что он действительно сноб, факт того, что он способен над этим задумываться. Хотя Хэл сделал не больше четырех-пяти затяжечек дюбуа на людях, это уже яркий пример так называемого марихуанового мышления. Все видно по тому, как Хэл наклонился, чтобы сплюнуть, но так запутался в парализующей мысленной спирали, что до сих пор не плюнул, хотя и находится в позиции для бомбежки ровно над стаканом НАСА. Еще он замечает, что загвоздка с реальным/ нереальным снегом в Эсхатоне крайне абстрактная, но почему-то куда интереснее, чем сам Эсхатон, пока что.

Между тем боец ИРЛИВСИРа Эван Ингерсолл, 1,3 м роста, согретый детским жирком и энергозатратными упражнениями для ума, сидел на корточках, как бейсбольный кэтчер, к западу от Дамаска, рассеяно крутил в руках пусковую установку «Россиньоль», наблюдая за односторонним спором между Пемулисом и соседом Ингерсолла по комнате Джей Джей Пенном, который теперь угрожает все бросить и пойти пить какао, если они хоть раз не поиграют в Эсхатон без старших над душой. Мысленные шестеренки Ингерсолла вертятся с тонким жужжаньем. По длительности саммита в Сьерра-Леоне и задумчивым пустым выражениям лиц участников довольно очевидно, что СОВВАР и АМНАТ договорятся: СОВВАР согласится не УГРАНить АМНАТ в обмен на то, что АМНАТ даст СОВВАРу поУГРАНить ингерсолловский ИРЛИВСИР, ведь если СОВВАР будет УГРАНить ИРЛИВСИР, у которого в старом ведре осталась всего пара боеголовок (Ингерсолл знает, что они знают), то СОВВАР набьет кучу ПРИСРАВИСа, не рискнув ПОСРАВИСом, при этом причинив ИРЛИВСИРу столько ПОСРАВИСа, что тот больше не будет угрозой для лидирующего положения АМНАТа по очкам и для них на данный момент в старой матрице теории игр это выгодней всего. Конкретные соотношения выгод для Ингерсолла – что филькина грамота, он еще дроби никак не выучит, но все же четко понимает, что это самый безжалостно логичный сценарий, благоприятный и для Ламонта Чу, и особенно для Сони – Питерсона, который и так без всяких причин и смысла несколько месяцев лютой ненавистью ненавидит Ингерсолла, Ингерсолл нутром чует.

Хэл, парализованный и поглощенный игрой, наблюдает, как Ингерсолл качается на корточках, и перекладывает палку из руки в руку, и яростно соображает, и, наконец, логически заключает, что главная стратегическая выгода ИРЛИВСИРА – расстроить договор АМНАТа и СОВВАРа.

Хэл так и видит, как над головой Ингерсолла загорается мрачная лампочка. Пемулис втолковывает Пенну, что стоять над душой и позволять мелким говнюкам вроде Джеффри Джозефа Пенна попирать шипастыми бутсами границы правил, которые суть сама плоть и кровь Эсхатона, – две большие разницы. Чу и Питерсон рассудительно кивают друг другу, пока Киттенплан хрустит костяшками, а Потлергетс рассеянно чеканит боеголовку на струнах.

И вот Эван Ингерсолл поднимается с корточек, только чтобы снова согнуться и достать из хозведра ИРЛИВСИРа боеголовку, и Хэл как будто единственный видит, как Ингерсолл очень аккуратно выверяет вектор по тощему пальцу, со вкусом замахивается и выстреливает мяч точно в кружок лидеров-сверхкомбатантов в Западной Африке. Это не свеча. Мяч летит прямо, словно из винтовки, и с громким «тук» бьет Энн Киттенплан точно в затылок. Она разворачивается на восток, с рукой на ежике, ведет глазами и останавливает взгляд на Дамаске, ее лицо – каменная маска смерти тольтеков.

Пемулис, Пенн, Господ и все остальные застывают, безмолвные и сраженные, так что слышны только странное блестящее шуршанье снега и карканье парочки ворон, беседующих на соснах у ДР. Вентиляторы ATHSCME молчат, а над трубами «Санстренда» висят четыре облака дыма в виде шерстяных носков. Все замерло. Ни один Комбатант Эсхатона ни разу намеренно не запускал в другого Комбатанта – физического человека 5-мегатонный термоядерный аппарат. Как бы ни психовали игроки, в этом никогда не было ни капли смысла. Тратить ограниченный мегатоннаж Комбатантов на личные атаки вне карты – дорогое удовольствие. Это всегда было таким негласным, но всем понятным правилом.

Энн Киттенплан охвачена шоком и яростью, стоит, как громом пораженная, и дрожит, не спуская глаз с Ингерсолла и его дымящегося «Россиньоля». Отис П. Господ чешет шапочку.

Ингерсолл теперь неторопливо изучает миниатюрные ноготки на левой руке и между прочим замечает, что ИРЛИВСИР только что в прямом 5-мегатонном наземном взрыве уничтожил всю ракетную мощь ОВВАРа, а именно маршала авиации Энн Киттенплан, а также ракетную мощь АМНАТа, плюс артиллерию и глав государств обоих Комбатантов, так удобно устроившихся в радиусе поражения взрыва, – который, по приблизительным расчетам Ингерсолла, пролегает от Берега Слоновой Кости до Сенегала в парном коридоре корта. Если только, конечно, на этот радиус каким-то образом не влияет возможное наличие климатического снега, добавляет он с лучезарной улыбкой.

Пемулис и Киттенплан одновременно выдают линейные залпы антиингерсолловой брани, которые заглушают друг друга и спугивают ворон на деревьях.

Но Отис Господ – который, потемнев, наблюдал за произошедшим, и ввел что-то релевантное в субдиректорию метарешений TREEMASTER программы EndStat, – вдруг, ко всеобщему ужасу, снимает с шеи шнурок с ключиком цвета никеля, нагибается к маленькой запертой шкатулке Соландера [104] Шкатулка в форме книги. на нижней полке тележки, и, пока все наблюдают в ужасе, открывает шкатулку и с почти торжественной аккуратностью заменяет белую кепочку на красную кепочку, которая обозначает «Полный глобальный кризис». В наводящую страх красную кепочку ПГК доселе гейм-мастер Эсхатона облачался лишь раз, и это было больше трех лет назад, когда человеческий фактор при вводе данных в EndStat по совокупному ПРИСРАВИСу во время трехстороннего УГРАНа вызвал возгорание атмосферы Земли.