Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

Кейт Гомперт не спала четыре ночи, и ее сгорбленная шаркающая походка по тротуару Проспект похожа на ленивый дрейф неторопливой яхты. В правое ухо без умолку талдычит Рут ван Клив. Сейчас суббота, около 22:00, и с заикающимся жужжаньем отключаются и снова включаются натриевые фонари – где-то в них отходит контакт. Пешеходное движение плотное, а края тротуара облепили нежить и синяки, обитающие на улицах вокруг площади Инмана, и если Кейт Г. смотрит в отражение пешеходов в затемненных витринах магазинов, они кажутся (пешеходы и нежить-чистильщики) всего лишь головами, которые отдельно плывут в каждой витрине словно сами по себе. Отдельные от тел летающие головы. В дверях магазинов сидят в колясках инвалиды с креативными приспособлениями вместо недостающих конечностей и с написанными от руки просьбами помочь им материально.

Начинает проясняться устный нарратив. Мисс Рут в. К. отправили в Эннет-Хаус ДСС и суд по семейным делам, когда ее новорожденного младенца обнаружили в переулке в Брейнтри, запеленатого в рекламные циркуляры «Уолмарта», срок осенних скидочных купонов в которых истек 01.11, в воскресенье. Рут ван Клив недальновидно оставила на запястье брошенного ребенка больничный браслет с датой рождения, именем и номером медполиса. Ребенок, оказывается, теперь в больничном инкубаторе на Южном побережье, подключен к машинам и слезает с Клонидина 285, который ему прописали из-за врожденной наркозависимости от веществ, о которых Кейт Гомперт имеет весьма расплывчатое представление 286. Отец ребенка Рут ван Клив, сообщает она, под защитой и заботой коррекционного органа округа Норфолк, ожидает приговора за то, что Рут ван Клив неоднократно называет «управлением фармацевтической компанией без лицензии».

Самое примечательное для Кейт Гомперт то, что она как будто способна двигаться вперед без всякого сознательного напряжения движенческой воли. Она ставит левую ногу перед правой, а потом правую перед левой, и движется вперед, вся целиком, хотя не способна сосредоточиться ни на чем, кроме сперва одной ноги, потом другой. В темных витринах парят головы. Некоторые латиноамериканцы в округе, когда они проходят мимо, как бы заценивают их в сексуальном плане – даже несмотря на то, что Рут ван Клив костлявая хабалка с сухими волосами, ее поведение, платье и большая прическа транслируют, что она вся – сексуальность и секс.

В выборе для реабилитации АН по сравнению с АА есть два недостатка – доступность и местоположение собраний. Иными словами, собраний АН меньше. Если в субботу вечером встать на крыше Эннет-Хауса в Энфилде, то непросто найти, куда плюнуть, не задев при этом какоенибудь помещение АА. Тогда как ближайшее субботнее вечернее собрание АН – сев. – кембриджская «Чистая и Ясная Группа», печально известная сварами и швырянием стульями, и Собрание для новичков там идет с 20:00 до 21:00, а обычное – с 21:00 до 22:00, нарочно так поздно, чтобы обломать многих наркоманов, которым каждую субботу вечером опять неймется: суббота – особая мифическая ночь отрыва даже для тех, кто в принципе давно разучился делать что угодно, кроме как отрываться 24/7/365. Но прогулка от площади Инмана обратно в Эннет-Хаус получается жуткая – шкандыбать по Проспект до Центральной пл., там на красную ветку до самой остановки «Парк-стрит», а потом целую вечность на поезде «Б» по зеленой ветке на запад вдоль Содружки, – а уже 22:15, т. е. Кейт Гомперт осталось 75 минут, чтобы дотащить себя и эту отвратительную, порождающую отчаяние, развратную и не затыкающуюся новенькую до Отбоя. Кейт Гомперт впервые слышит такую не нуждающуюся в слушателе трескотню с тех пор, как Рэнди Ленцу предложили употреблять Вещества и жестоко обращаться с животными гденибудь в другом месте, и он ушел, а это было уже кто знает сколько дней или недель назад.

Пара двигается от конуса к конусу припадочного света мигающих уличных фонарей. Кейт Гомперт с трудом подавляет дрожь, когда Рут ван Клив спрашивает, знает ли она, где поблизости можно по дешевке купить зубную щетку. Духовная энергия и внимание Кейт Гомперт целиком сосредоточены сперва на левой ноге, потом на правой. Одна из голов, которую она не замечает и которая плывет в витринах позади ее собственной неузнаваемой головы и пушистого облака волос Рут ван Клив, – исхудавшая голова Бедного Тони Краузе с запавшими глазами, что следует за ними по пятам и пошагово повторяет их слегка зигзагообразную траекторию, прицеливаясь на сумочки, где, воображает он, найдется что-то поинтересней мелочи на проезд и брелоков новичков АН.

Испаритель пыхтит, шипит и как будто доводит окна комнаты до слез, пока Джим Трельч вставляет картридж с про-рестлингом в маленький ТП, накидывает самую безвкусную спортивную куртку и зачесывает волосы мокрой расческой назад до парикообразного вида, и откидывается на кровати, окруженный бутыльками с Селданом и двуслойными салфетками для лица, готовый комментировать бой. Его соседи уже давно поняли, к чему все идет, и свалили.

Стоя на цыпочках в изгибающемся коридоре общежития Б, с помощью рукоятки перевернутой теннисной ракетки, чехол которой можно рассеянно расстегивать и застегивать, пока он шерудит рукояткой, Майкл Пемулис мягко приподнимает одну из панелей потолка и поворачивает углами на алюминиевые балки, панель, меняя ее форму с квадратной на ромбовидную, осторожно, чтобы не упала.

Лайл, скрестив ноги, завис в паре миллиметров над крышкой диспенсера полотенец в темной качалке – глаза закатились, губы едва двигаются и не издают ни звука.

Тренер Штитт и Марио гонят вниз по холму на Зап. Содружества на старом BMW Штитта, направляясь в «Сладости низких температур Евангелины» в «Ньютон-центре», прямо у подножия холма, который в народе зовут Холмом разбитых сердец, Штитт – с напряженным лицом и выгнувшись вперед, как лыжник, его белый шарф хлещет на ветру и по лицу Марио в коляске, потому что Марио в полете тоже выгнулся далеко вперед, готовясь взвизгнуть от восторга, когда они соскочат с холма.

Миссис Аврил Инканденца, как будто одновременно с тремя или четырьмя сигаретами во рту, узнает у Справочной телефон и и-мейл делового адреса журналистки на б-ре Выжженной Воронки в Восточном Тусоне, Аризона, затем начинает набирать, тыкая в кнопки консоли кончиком синего фломастера.

– АИ-И-И! – кричит человек, бросаясь на монашку с электроинструментом наперевес.

Крутая на вид монашка вопит «АИ-И-И!» в ответ и мастерски бьет его с ноги, вокруг сложным узором взметается подол рясы. Комбатанты осторожно кружат друг напротив друга на заброшенном складе, рычат. Апостольник монашки сбит на бок и перепачкан; на обратной стороне ладони, режуще выставленной в стойке боевых искусств, видна поблекшая татуировка – какая-то хищная птица с острыми когтями. Так начинается картридж, в жестоком medias res [180] «В середине дела» (лат.) – термин традиционной поэтики. , затем застывает во время удара ногой в полете монашки, и на кадр накладывается название – «Кровавая Сестричка: Крутая монашка», – и проливает ярко-кровавый свет на титры, которые бегут справа-налево в нижней части экрана. К Хэлу в КО6 без приглашения вошли и присоединились Бриджет Бун и Фрэнсис Л. Анвин, и свернулись у подлокотников второго дивана в комнате, соприкасаясь пятками, Бун – отправляя в рот ложки неразрешенного мороженого йогурта из цилиндрической упаковки. Хэл выкрутил диммер потемнее, и титры и название фильма подсвечивают их лица алым. Бриджет Бун призывно протягивает стаканчик с угощением в сторону Хэла, и, отказываясь, Хэл указывает на бугорок «Кадьяка» за щекой и изображает, как нагибается сплюнуть. Кажется, он очень внимательно изучает бегущие титры.