Дэвид Уоллес - Бесконечная шутка

Пыхтящий, хрустящий балет подавленного гомоэротизма – вот что такое, на мой взгляд, футбол, мисс Стипли. Преувеличенная ширина плеч, стирание масками индивидуальных черт лица, упор на контакт и избегание контакта. Победа и поражение отсчитываются в категориях проникновения и сопротивления. Облегающие штаны, которые акцентируют ягодицы и поджилки и более всего напоминают гульфики. Постепенный медленный переход спортивных полей к «искусственной поверхности», «искусственной траве». Неужели спереди штаны не кажутся оснащенными гульфиками? А извольте взглянуть, как после игры игроки хлопают друг друга по заднице. Словно сам Суинберн изобрел этот вид спорта в недобрый час. И не слушайте Ориновскую апологию футбола как ритуализированного эрзаца вооруженного конфликта. Вооруженный конфликт достаточно ритуализирован и сам по себе, а раз у нас на руках достаточно и подлинных вооруженных конфликтов (прокатитесь вечерком по бостонским районам Роксбери и Маттапан), то нет нужды и в их эрзаце. Футбол – чистейшей воды гомофобски подавленная голубизна, и не позволяйте Орину запудрить вам мозги.

…(3в) Я не имею возможности помочь вам с подробностями, окружающими суицид д-ра Инканденцы. Мне известно, что он ликвидировал свою картографию самым жестоким образом. Мне передавали, что в год до смерти д-р Инканденца злоупотреблял этиловым алкоголем на ежедневной основе и работал над новейшим жанром кинокартриджей, который, по словам Орина в то время, сводил д-ра Инка с ума.

…(3д) Предположительная причина их расставания заключается в том, что д-р Инканденца стал использовать ее в своем творчестве все чаще и в конце концов попросил сыграть в вышеупомянутом радикально новом типе киноразвлечения, который, предположительно, и послужил причиной его срыва. Предположительно, они стали близки – Джеймс и Джо-Эллен, – хотя Орин, по моему мнению, не самый надежный источник сведений об их отношениях.

Единственный уместный здесь факт, которым я могу с чистой совестью поделиться, – и мне он стал известен не благодаря Орину, но благодаря моей невинной родственнице, которой выпала (ненадолго) возможность так близко и открыто пообщаться с нашим пантером, как это недоступно гетеросексуальным мужчинам, – что в «вольво» Инканденц произошел некий инцидент с участием одного из окон и так называемым словом: все, что мне известно, – по словам Орина, в дни перед сведением счетов с жизнью д-ра Инканденцы на «затуманенном» «окне» бледно-желтого «вольво» миссис Инк появилось некое «слово», и слово это бросило зловещую тень на взаимоотношения всех заинтересованных сторон. На этом все.

(5) «Завуалированное предупреждение» (опечатка?), которое вы нашли в моем ответе вам, – всего лишь напоминание о том, что все слова Орина следует делить на немаленькое круглое число. Не уверен, что я бы прямо назвал Орина образцом классического патологического лжеца, но только понаблюдайте за ним некоторое время и сами поймете, что существует такое явление, как корыстная искренность. Понятия не имею о природе ваших с Орином отношений или ваших к нему чувств – а если того пожелает Орин, боюсь, могу предсказать, что чувства ваши будут сильными, – так что попросту расскажу вам примера ради, что в ЭТА я был свидетелем тому, как Орин в барах или на послетурнирных танцах подходил к молодым девушкам, которые ему нравились, и применял свою безотказную Стратегию пикапа «поперечного сечения» с приветственными словами вроде: «Скажи мне, какой тип мужчины ты предпочитаешь, и я сымитирую его поведение для тебя». Конечно, в каком-то смысле в категориях пикапа это почти патологическая открытость и искренность, но не забывайте и о налете некоего «Посмотри, – какой-я-совершенно-открытый-иискренний-,-даже-выше-лицемерного-процесса-прельщения-,-и-превосхожуобычное-для-барного-люда-лицемерие-с-особенными-остроумием-исамоосознанием-,-и-если-ты-выберешь-меня-,-я-не-только-буду-столь-жеостроумно-,-превосходно-открытым-,-но-и-тебя-введу-в-мир-превосходстванад-пошлостью-и-ложью-социума», чего он сделать, разумеется, не может, поскольку все это его открытое поведение и есть плоть от плоти намеренная социальная ложь; это поза «человека без позы»; Орин Инканденца – наименее открытый из известных мне людей. Пообщайтесь с дядей Орина, Чарльзом Тэвисом, он же «Поперечный Срез Молочной Коровки Гретель», если вам интересно увидеть настоящую открытость в действии, и вы поймете, что подлинная патологическая открытость не более привлекательна, чем синдром Туретта.

Не то чтобы Орин Инканденца лжец, но, на мой взгляд, он привык видеть правду как конструкт, а не как реалию. Все, что я могу к этому добавить, – пришел он к этому представлению под многоопытным руководством. Почти восемнадцать лет он брал уроки у самого совершенного мозготраха, что я встречал, и посейчас Орин не преодолел заблуждений и уверен, что единственный способ избежать влияния этого человека – через отречение и ненависть к нему. Однако определять себя через противоположность чему-либо значит по-прежнему оставаться в анаклитической зависимости, не правда ли? Лично я в этом уверен. И нахожу людей, которые уверены, что ненавидят то, что им на самом деле необходимо, довольно малоинтересными.

…И снова воспользуюсь моментом напомнить, что мы с Орином на данный момент находимся в разладе, так что временно некоторые мои суждения могут показаться особенно беспощадными.

Одна из причин, почему Орин не законченный лжец, в том, что Орин лжец не особенно умелый. Те его попытки лгать, что разворачивались у меня перед глазами, запомнились как жалкие и никчемные. Это также одна из причин, почему его юношеская рекреационно-химическая фаза окончилась так скоро по сравнению с некоторыми нашими однокашниками по ЭТА. Если хочешь употреблять серьезные наркотики, будучи несовершеннолетним и все еще под родительским кровом, врать придется часто и компетентно. Орин же был до странного глупым лжецом. Припоминается, однажды в выходной миссис Кларк, когда миссис Инк потребовалось куда-то уйти и, как обычно, работать внеурочно, Орину выпало присматривать за Марио и Хэлом, которые пребывали в том возрасте ненормальных младенцев, когда без глазу они бы обязательно поранились, и я был в гостях, и мы с Орином решили метнуться в лофт над гаражом уэстонского дома для понюшки Боба Хоупа, другими словами – высококачественной марихуаны, и в лофте, под кайфом, мы на свою голову забрели в псевдофилософский мысленный лабиринт, в который свойственно забредать, а затем плутать и тратить огромное количество времени, [256] Подобная тенденция к запутанным абстракциям иногда называется «марихуановым мышлением»; и, между прочим, так называемый синдром амотивации, следствие частого употребления Боба Хоупа, – термин ошибочный: курильщики Боба Хоупа не столько теряют интерес к практическому функционированию, сколько загоняют себя марихуановым мышлением в лабиринты рефлексивных абстракций, которые ставят под сомнение самую возможность практического функционирования, и умственный труд по поиску выхода занимает все внимание, отчего и кажется, что курильщик Боба Хоупа сидит оцепенелый, апатичный и амотивированный, тогда как на самом деле он всеми силами старается вырваться из лабиринта. Отметьте, что накатывающий голод (так называемое «пробило на хавчик»), сопровождающий интоксикацию каннабисом, может являться естественным защитным механизмом против подобной утери практического функционирования, ведь не существует функционирования более практического, чем кормодобыча. чтобы выбраться из некоего интеллектуального чертога, из которого подчас непросто отыскать выход любителям Боба Хоупа, и к моменту, когда мы – хотя и не разрешили абстрактную проблему, заведшую в лабиринт, но, как обычно, так проголодались, что забыли о ней, – проковыляли по деревянной лестнице вниз, солнце уже висело на другой половине неба над Уэйлендом и Садбери, и весь день Хэл с Марио провели без оберегающего присмотра; и Хэл с Марио каким-то чудом пережили тот день, но когда вечером вернулась миссис Инканденца, она спросила Орина, чем мы и младенцы под присмотром занимались весь день, и Орин соврал, что мы были здесь, соответственно играли и присматривали, а миссис Инканденца выразила недоумение, поскольку, по ее словам, она несколько раз звонила домой, но дозвониться не смогла, на что Орин отвечал, что во время присмотра он аккуратно завел младенцев в комнаты с телефонными розетками и звонил сам и по тем или иным причинам несколько раз проводил на телефоне длительные интервалы времени, вот почему она не могла дозвониться, в ответ на что миссис Инканденца (крайне высокая женщина, кстати говоря) несколько раз моргнула, бросила озадаченный взгляд и заметила, что но слышалато она на проводе не короткие, а раз за разом длинные гудки. В подобный момент истины, признаю, мужи и мальчики в категориях увиливания отличаются. И все, что сумел придумать Орин, – твердый взгляд и тон, словно на интервью в Роуз Гарден: «На это у меня ответа нет». И над этим невероятно глупым ответом мы с ним еще неделями покатывались со смеху, особенно потому, что миссис Инканденца никогда никого не наказывала и вела себя так, будто отказывается верить, что ложь возможна даже теоретически, когда речь заходит о ее детях, и относилась к разоблаченной лжи скорее как к неразрешимой вселенской тайне, нежели как к разоблаченной лжи.