Любовь Деточкина - Книга ароматов. Флакон счастья

Вероника Павловна ела мыло. Мыло было детским, пахло цветами и конфетами. Как перед таким можно устоять? Вкус мыла напоминал очень просроченную конфету помадку, зато запах и пузыри изо рта с лихвой компенсировали эту мелкую неприятность. Чтобы получались пузыри, надо было жевать с открытым ртом, чего не позволительно делать хорошим девочкам за столом, но поскольку ела Вероника Павловна прямо в ванной комнате, замечаний ей никто не делал. К середине куска Веронике уже казалось, что и вкус мыла изменился в лучшую сторону, и это не смесь пластилина с испорченной помадкой, а полноценная вкуснейшая конфета с пастилой, нугой и цветами из крема, как на торте. Но мысли о столь обожаемом, но при этом неудержимом внутри торте, заставили обратить внимание на странное урчание в животе. «Животик хочет еще мыла», – однозначно признала Вероника Павловна. Однако второй кусок не хотел находиться даже на самых верхних полках шкафчика. Взгрустнув, Вероника Павловна отправилась на улицу удивлять своих подруг пузырями, волшебным образом вылетающими из ее рта.

Ноты: зеленые ноты, детское мыло, воск, мастика, горькие цветы, хризантема, цветы кобеи, нуга, роза, сахарная пудра, фруктовое желе.

– Мне кто-то говорил, что ангелы пахнут лакрицей, – рассказывает Кеша.

– Вот ты меня и раскусил, теперь нет смысла прятать от тебя крылья в шкафу, – улыбается Яна.

– От меня вообще не имеет смысла что-либо прятать, я готов ко всему, даже к торчащим из носа козявкам, старым тапкам, дурному настроению и заботливой родне, – говорит Кеша.

– Козявки порой есть у всех, а вот остального у меня не имеется, я разочарую тебя.

– Всегда есть то, что прячут, считая это недостатком или пороком.

– Дай подумать.

Яна обнимает Кешу, утыкается в его плечо и очень долго молчит.

– Расчлененные куклы, я отрывала им головы, руки и ноги, вынимала все внутренние крепления и закапывала в маминых клумбах с лавандой, – радостно сообщает Яна.

– Неплохое развлечение, но если ты надеешься, что я убегу с криками, то ты даже не начала стараться.

– Еще я кормила собак лакричными конфетами, и один пес вроде подавился, а я испугалась и убежала, не знаю, что с ним случилось, но возможно, я отравительница собак, – призналась Яна.

– Неудивительно, лакричными любой подавится, они коварны как ириски, раз – и ты уже держишь молочный зуб в руке.

– А от тебя не так просто избавиться.

– Я предупреждал.

– Но это в теории возможно?

– Все в теории возможно, а вот на практике наступают трудности.

– А знаешь, я уже почти привыкла, что нас двое.

– Я тоже, хотя поначалу думал, что это как-то неправильно.

– Понятие «неправильно» изобрели вечно сомневающиеся, потерявшие веру люди.

– Наверно. Значит, решено – мы вместе?

– Вместе. Даже если в аду наступит лето.

Кеша расправил, сверкающие ослепительно белым светом, крылья. Яна махнула шипастым хвостом, и поменяв свой облик химеры на белокурую худощавую девушку, обняла Кешу. Он взмахнул крыльями, и они исчезли.

Ноты: эвкалипт, лаванда, масляные ноты, ментол, полевые цветы, шалфей, кардамон, дерево, сухая трава, лакрица, роза, кислый фрукт, кожа.

Тропинка виляла, терялась в кустах разросшегося папоротника и размывалась бьющими из земли мелкими родниками. Аза упорно шла вперед, поскальзываясь, обдирая руки о колючие еловые ветви. Из рюкзака пахли ягоды арума, собранные ей на другом склоне горы. Присев на камень, Аза развернула свернутую карту туристического маршрута, исчерченную линиями черного маркера с цифрами градусов звездных углов, расчетами и большой жирной замалеванной точкой, в которой сходились все черные линии. Аза набрала ладонь воды прямо с земли и жадно выпила ее. Время поджимало. Оставался час. Аза плотнее затянула шнурки на кроссовках и, пригнувшись, практически побежала по склону, хватаясь за свисающие ветви и выпирающие из земли корни. У самой вершины красовался маленький выступ, полностью поросший приземистой и изумрудно зеленой травой. Аза достала планшет и, сверившись с данными навигатора, стала в центре выступа. Вынула из рюкзака ягоды арума и начала их есть. Спустя пару минут тело Азы лежало на траве, подергиваясь в легких конвульсиях. Аза же бежала по раскаленному песку пустыни Натоми, втаптывая босыми ногами черепа неудачливых путников. На горизонте проявилось очертание кошки. Кошка была так велика, что заходящее солнце казалось маленьким бликом на ее носу. Аза побежала быстрее. Путь никак не приближал ее к кошке, а солнце уже касалось земли. Аза смахнула выступившие на глазах слезы, остановилась и села на еще теплый песок. Она усмирила свое дыхание, делая один длинный растянутый вдох и еще более растянутый выдох. Аза смотрела на кошку, пока лучи солнца вырисовывали ее очертания на горизонте. Пылающий диск закатился за край, и наступила полная темнота. Остался вдох, выдох и моментально остывающий песок. А потом Аза почувствовала, как о ее бедро трется кошка, теплая мягкая и совсем крохотная. Моментально подкативший к горлу комок мешал говорить. Сглотнув, охрипшим голосом Аза произнесла: «Моя жизнь в обмен на нее». «Мур!», – ответила кошка. Подул ветер. Аза рассыпалась, словно песочное изваяние.

Ирина приподняла голову над подушкой, потом с удивлением привстала, опустила босые ноги на холодный пол и, шатаясь, добрела до окна. Подставив стул к подоконнику, она взобралась на него и стала любоваться закатным солнцем, прячущимся за широкой посадкой елей. Ирина улыбалась, утром звонила мама и обещала, что она совсем скоро поправится и поедет к бабушке. У бабушки хорошо, можно валяться на траве и играть с громадным рыжим котом, у которого нет имени.

Ноты: хвойное дерево, цветы, ель, маслянистые ягоды (аронник пятнистый), влажная земля, известняк, зеленые ноты, терпкие оттенки, озон, еловая смола, сок травы.

Кожаные мешки думают, что фруктовый фреш спасет их здоровье. Ладно, измельчу им кучу фруктов.

– Кккккхххрррр! Ккккхххррррр!

Опять кожаный мешок оставил в яблоке косточки. Ну что, трудно вырезать сердцевину? Инструкция на что? Так и лежит в запаянном пакете.