Кристоф Хайн - Смерть Хорна. Аккомпаниатор

— Только одно условие, — сказал Даллов, когда они сели за столик. Он провел пальцем по краю пустого пивного бокала и добавил: — Никаких лекций в семь утра.

Сильвия рассмеялась:

— Думаю, на этом никто теперь настаивать не будет.

Еще утром они переправились в Шапроде и сели в машины.

Перед Ростоком на шоссе произошел затор из-за встречной военной колонны. Передний водитель посигналил им, чтобы они съехали на обочину и остановились. Даллов открыл правую дверцу, включил музыку погромче. Он смотрел на медленно проезжавшие мимо огромные бронемашины. Один из бронетранспортеров остановился метрах в десяти от него; он смотрел на бледное, невыспавшееся лицо солдата. Дети еще, подумал Даллов. Он уставился на солдата, которому, видимо, было трудно разлеплять тяжелые веки. Он представил себе, что паренек теряет управление над бронетранспортером. Ему привиделось, как стальная махина вдруг отделяется от колонны и, виляя из стороны в сторону, надвигается на него. Вот огромные колеса наезжают на его маленький автомобиль, вот крошится под ними лобовое стекло. Бронетранспортер потащил бы машину перед собой, столкнул бы в кювет, переехал бы. Он видел себя спокойно сидящим в перевернутой машине, вцепившимся сведенными судорогой руками в руль, в то время как его, все еще улыбающегося, давит бронетранспортер. Так грезил Даллов с открытыми глазами, пока армейская колонна тянулась мимо. Он представил себе эту сцену до того отчетливо, что его прошиб пот. Заметив, как дрожит правая рука, он убрал ее с руля, но уже через несколько секунд дрожь унялась, и руку судорогой не свело.

— А ведь все могло бы кончиться и так, — громко сказал Даллов самому себе, потирая руку, — пожалуй, это и был мой последний шанс.

Когда проехал второй мотоциклист, замыкавший колонну, Даллов помахал Сильвии, включил мотор и вывел машину на шоссе. Низкое сентябрьское солнце слепило его, поэтому он спустил щиток. Спустя два часа они выехали на скоростное шоссе, и Даллов прибавил ходу, поглядывая в зеркальце, не отстает ли Сильвия.

К семи часам вечера они добрались до Лейпцига. Тут они попрощались, перемигнувшись подфарниками. Даллов приехал домой, поставил вещи в коридоре, включил телевизор, пошел в ванную, где долго стоял под душем. Потом подсел с бутылкой водки к пианино. Выключив звук телевизора, он смотрел на движущиеся картинки. Затем громко и бравурно сыграл короткие пьески Шопена, которые помнил наизусть, поглядывая на телевизор, где, как в немом кино, народ приветствовал солдат, к которым, судя по всему, прибыли генералы. Женщины с детишками на руках бросали цветы сидящим на танках солдатам, другие кадры показывали пражан в дружеской беседе с солдатами. Довольно быстро Даллов выпил всю бутылку, после чего выключил телевизор и пошел в спальню. Прежде чем раздеться, он завел будильник, поставил его на нужный час. Ему хотелось прийти завтра в университет вовремя.

Horns Ende. BERLIN, 1985 © Aufbau-Verlag, Berlin und Weimar, 1985.

«Иисусе Господи, дай ему спокойствие!» — слова из заупокойной мессы.

«Dies Irae, dies illa!» (лат.) — «День гнева, этот день». Начальные слова заупокойной мессы, сочиненной в XIII в. итальянским монахом Фомой Челенским на библейские слова (Книга Софрония, 1, 15).

«Изменено только имя, а в басне рассказывается про тебя» (л ат. ) Гораций. «Сатиры».

Шюфтан Ойген (Эжен) (21.07.1893 — 06.09.1977) — немецкий и французский кинооператор. Изобрел названный впоследствии его именем метод киносъемки с использованием сложной системы зеркал.

Грациан (383–359 до н. э.) — римский император.

Boy-friend — приятель ( англ. ).

Der Tangospieier. BERLIN, 1989 © Aufbau-Verlag, Berlin, 1989.

Имеется в виду выставочная территория Лейпцигской ярмарки.