Луиза Эрдрих - Лароуз

— Все в порядке?

— Ладно, — отозвалась Мэгги. — Давай попробуем. Я имею в виду, если это слишком больно, ты должен выйти.

Мэгги наклонилась к нему, а Уэйлон попытался отнестись к ней как можно бережней, не вести себя как олень, покрывающий самку, словно он не может ждать, не делать быстрых движений, а старался быть мужественным и собранным, хотя происходящее казалось ему невероятным. Мэгги была такой маленькой, но такой проворной. Она уселась на него, сдвинула трусики, расстегнула Уэйлону джинсы, вытащила его член и начала пробовать.

— Засунь его внутрь, — велела она.

У них не получалось. Она слезла с Уэйлона и легла, раздвинув ноги. Он опустился на нее и попытался продолжить. Это сработало лучше, но она вскрикнула:

— Вынь его!

Уэйлон повиновался.

— Ладно, — задыхаясь, прошептала она. — Попробуй еще раз.

Уэйлон вспотел. Его беспокоило то, что получилась заминка, но он все равно пытался сохранить эрекцию. Затем внезапно дело пошло на лад. Она расслабилась под ним, сказав, что справляется с болью и ее все устраивает.

— Ну же, двигайся, — скомандовала она.

Дядья Уэйлона учили его: «Сдерживайся, ты не должен кончать слишком быстро». При этом они расставляли руки, словно держа весла в уключинах, и изображали медленные гребки. Поэтому он старался не кончить, не прекращая, однако, движения. Это был всего лишь третий раз в его жизни, и он решил, что справится лучше, если станет считать и думать о цифрах, поскольку математика была не его коньком.

— Вот, теперь хорошо, — произнесла Мэгги.

Он, видимо, все-таки напутал с цифрами и сделал чересчур резкое движение. Она закричала и вцепилась ногтями в его спину, так глубоко, что он почувствовал кровь. Уэйлон остановился. Его веки опустились, но он вовсе не злился, а только старался не кончить раньше времени.

— Хорошо, — проговорила Мэгги. — Теперь продолжай.

Он двигался и двигался, пребывая в счастливом трансе. Лежа под деревом, она двигалась вместе с ним и вдруг взлетела, освободившись от боли. Она чувствовала себя как рыба в воде. Она была Мэгги и смотрела на мир золотыми глазами мудрой совы.

Отец Трэвис, не слишком резко трогаясь с места, вывел микроавтобус на шоссе задним ходом, а затем помчался к дому Ландро. Подъехав к нему, он выскочил из микроавтобуса и постучал в дверь. За закрывающей дверь москитной сеткой появилась Эммалайн. Он постарался не слишком блаженствовать в прохладной тени взгляда этой женщины, наслаждаясь ее присутствием. Эммалайн пригласила его войти. Отец Трэвис шагнул внутрь. Она стояла чересчур близко. Хотя нет, расстояние было нормальное. Просто для него она всегда была слишком близко.

— В чем дело? Что-то случилось?

В голове гудело, и отец Трэвис никак не мог придумать, как передать словами то, что он знает.

— Все в порядке, но мне нужно найти Ландро. Он… Ромео… Этот парень вбил себе в голову, будто он вычислил, что Ландро был под кайфом, когда убил…

— Нет, — возразила Эммалайн, выпрямившись. — Он не принимал наркотиков. Ромео высосал все из пальца.

Она распрямилась еще больше и шагнула назад, увеличив разделяющее их расстояние. Он собирался преодолеть его, но одернул себя и сосредоточился на Ландро. Эммалайн прочла его мысли. Она скрестила руки и ушла в себя. Ее жизнь разбилась вдребезги, и ей срочно потребовалось собрать осколки. В этот миг она поняла, что не может существовать отдельно от отца своих детей. Эммалайн молча ждала, ничем не выдавая своих чувств.

— Ромео все высосал из пальца, — произнесла она еще раз.

— Я знаю, — отозвался отец Трэвис. — Но его версия звучит убедительно. Он рассказал о ней Питеру.

Руки Эммалайн повисли плетьми.

— Где они?

— Мне нужно знать, куда пошли Питер и Ландро, если они отправились на охоту.

Ее глаза стали бледно-зелеными: она поняла, что происходит.

— Они на федеральной земле, к западу отсюда.

Эммалайн рассказала, как туда добраться, но не попросилась пойти с ним. Она просто стояла, пытаясь сохранять спокойствие.

Сначала Ландро предстает невооруженному глазу Питера смутным пятном. Тот раздвигает листья и видит далекую зеленоватую размытую фигуру. Питер берет Ландро на мушку и смотрит. Руки у Питера прохладные и спокойные, потому что принадлежат другому человеку. Тому, кто не раз представлял себе, как убивает Ландро, и не сделал этого. Тому, кто, рубя дрова, тысячу раз воображал, как разносит вдребезги череп убийце своего сына. Другому человеку, долго мечтавшему о том, что Питер делает сейчас.

Ландро еще далеко. Осторожно ступая, он идет вперед. Время от времени он останавливается и отводит в сторону ветку, позволяя Питеру сделать прицельный выстрел. Когда Питер видит, что Ландро не собирается ему препятствовать, он понимает, почему они были друзьями. Он видит, как шевелятся губы Ландро, и рад, что тот молится. Финал их истории кажется ему правильным. Соглашение подписано обеими сторонами. Засвидетельствовано обоими сыновьями. Он позволяет Ландро подойти достаточно близко, чтобы выстрелить наверняка. Ближе, еще ближе. Вот так. Питер осторожно нажимает на спусковой крючок. Его сердце готово взорваться. Ничего не происходит. Он знает, что ружье заряжено. У него так заведено, что в нем всегда есть патроны. Питер не разряжал его, и никто не знает, где спрятан ключ, поэтому он снова наводит перекрестие на лоб Ландро. Нажимает на курок. Ничего. Питер хочет снова нажать на курок. Но рука не повинуется. Не повинуется.

Лицо Ландро заполняет весь окуляр прицела.

Питер опускает винтовку, но держит ее рядом с собой. Он смотрит, как Ландро продолжает устало шагать навстречу смерти. Теперь, на небольшом расстоянии, Питер узнает Лароуза в степенной походке Ландро. Забавно, он никогда не замечал этого раньше. Он продолжает делать открытия. Видит то, чего не хотел видеть раньше. Видит, как от задуманного им разрастается горе. Оно разгорается, точно напалм, и пожирает тех, кого он любит. Мысленные картины быстро сменяются перед его внутренним взором. Он вспоминает все пропавшие вещи: аспирин, ножи, веревку — все, что могло стать опасным в руках Нолы. И пули, способные стать опасными в его руках.

Лароуз.

Маленькие проворные руки мальчика всплывают в сознании Питера. Сложенные ладошкой, чтобы принять патроны. Заряжающие и разряжающие ружье. А веревки, яды… Эти руки забирают все опасные предметы с законных мест и избавляются от них. Пропавшие мышьяк и стрихнин, исчезнувший отбеливатель. Лароуз спасает его сейчас, спасает обоих своих отцов.

Хватит, Ландро. Питер отворачивается от убийцы. Ландро не нуждается в помощи, чтобы умереть. Пускай влачит свое жалкое существование. Пускай идет. Питер будет единственным, кто знает, что он нажал на курок. Эта мысль обволакивает его. Лесная речушка поблескивает в лучах солнца. Питер идет к берегу, разбегается и бросает ружье, точно копье, в воду.