Александр Снегирев - Призрачная дорога

Я сел на корточки рядом с сетчатым корпусом тележки и смотрел на коробку внутри неё, как кошка смотрит на хомячка в клетке.

Оставив собственную тележку, изогнувшись и просовывая пальцы сквозь прутья, я принялся подталкивать коробку к краю железной корзины,

Вот все удивятся, когда я скажу, что нашёл новый телефон.

Тщетно, коробочка лежит плашмя, прижатая сверху и никак не хочет поворачиваться узкой стороной.

Со вздохом я встал, чтобы размяться.

И надо же, заметил разменный аппарат.

Стоит себе у стены, как я его сразу не увидел.

Усмехаясь собственной рассеянности, неожиданно сменившейся зоркостью, я подошёл к автомату, закинул в него обе свои пятирублёвые и получил одну номиналом в десять.

Вернувшись к тележке, я без труда высвободил её и схватил коробочку с телефоном.

Коробочка с телефоном оказалась коробочкой без телефона, а отчётливо просвечивающий сквозь прозрачную крышку гаджет – упаковочным муляжом.

И в самом деле, что на меня нашло?

Кто же оставит в тележке новый телефон?

Разве что та слепая девушка из очереди, которой современное искусство не по нраву.

Повертев коробку в руках, как будто на обратной её стороне могло быть что-то интересное, я отнёс её в урну.

Рядом урны не было, пришлось пройтись.

К своей тележке я вернулся с туманным чувством утраты и, вместе с тем, выполненного гражданского долга – донёс мусор до урны.

Тут бы взять пакеты и пойти домой – только пакетов нет.

Туда посмотрел, сюда.

Тележка есть, а пакетов нет.

И вообще никого нет. Ни цыган, ни южан. Только тётка из рядов бродяг-парковщиков приближается.

– Вы тут пакеты не видели? – спрашиваю.

– Что за тон, мужчина? Сначала надо познакомиться, – ответила тётка.

– Как вас зовут? – спросил я, только для того, чтобы не сказать что-нибудь грубое.

– Моё имя вам ничего не скажет, – ответила тётка. – Дай-ка я лучше, тележки отгоню.

Румянец на её щеках диатезный, точь-в-точь как у Снегурочки.

И голос такой же хриплый. И глаза горят огнём наживы, она претендует не только на мою тележку, но и на ту тележку, ради которой я только что осуществил размен. А поодаль какой-то хрен топчется, на Деда Мороза похож.

– Так всё-таки пакеты с продуктами не попадались? – спросил я, не убирая рук с обеих тележек. – Белые такие, полиэтиленовые?..

– Я здесь недавно, – ответила тётка, как будто мои пакеты не первый месяц в розыске.

Сначала я ликвидировал печника, которому был выдан аванс, теперь профукал покупки. Материальный крах, который совершенно не ясно как восполнить. Деньги истрачены, заработков в ближайшие пару часов не предвидится.

Я стал водить губами, как наркоман.

Захотелось обхватить голову и принять позу эмбриона. Типа, я не при делах, типа, меня не беспокоить.

Вернувшись под крышу рынка, я принялся считать оставшиеся средства.

Сбивался, пересчитывал, потел и клял судьбу.

Как бы я ни изворачивался, выходит, что я могу себе позволить или один маленький уценённый тортик «Наполеон», или упаковку куриных грудок и бутылку ткемали.

Ситуация сложилась предельно простая.

Остаётся либо вернуться с жалкими грудками тире тортиком, либо снова попросить денег, признавшись, что меня обокрали.

Скажу, что напали разбойники.

Гастарбайтеры на велосипедах окружили, вырвали сумку, скрылись с улюлюканьем.

Айда, айда, айда.

– Слушай, мне тут немного не хватает, – сказал я в трубку, после мучительных раздумий.

– Сейчас кину.

– Ты знаешь, сколько мне надо? – поинтересовался я с язвительностью просителя, который дерзостью хочет компенсировать собственную униженность.

– Я отправлю столько же, малыш, – ласково сказал плотник.

Сколько бы я ни слонялся по округе, невольно собирая пыльцу смыслов, но пора возвращаться.

Деньги от плотника приветливо тренькнули, и я осуществил повторные покупки: приобрёл полкило белкового продукта, коробку углеводов, три выпотрошенных существа, выловленных из глубин, и два куска задней части существа, забитого на суше.

И ещё овощей с фруктами.

И хлеба.

Подошёл автобус.

Хоть автобус и кажется вполне осязаемым, смотрю на него с недоверием.

Дверь открылась прямо напротив меня.

Нечасто бывает такое везенье.

Я тронул борт автобуса – вроде настоящий. Не исчезнет вместе со мной и продуктами, доставшимися с таким трудом.

– На следующей остановите, пожалуйста, – попросил я водителя.

Пассажиров в наших краях немного, водитель может проскочить остановку по забывчивости.

Люблю ехать в автобусе и смотреть в окно – всё остаётся позади так быстро.

Вот и моя остановка промелькнула.

– Стойте! Стойте!

Болтаясь в проходе, как моряк на тонущей подводной лодке, хватаясь за поручни и крича, я приблизился к водителю.

Когда нас разделял один шаг, он обернулся.

– Ну ошибся! С кем не бывает?! – воскликнул водитель, повернув ко мне лицо.

Автобус шёл на поворот, водитель смотрел на меня в то время, как его руки поворачивали руль.

– Что, водитель автобуса не имеет права на ошибку? Что я – робот? – чуть не плакал водитель. – Вот заменят нас скоро на роботов, которые будут и расписание соблюдать, и на всех остановках останавливаться, так вы ещё вспоминать нас будете.

Водитель причитал, я смотрел на дорогу. Автобус шатало из стороны в сторону.

– Нет… что вы… – промямлил я и полетел вперёд, едва успев загородиться рукой и кое-как уберечь пакеты со снедью.

– Выходите, если очень надо, – водитель отвернулся, нога его упёрлась в педаль тормоза.

Я встал на ноги, поднял выпавший огурец и спустился из автобуса на обочину.

Дверь с шипением задвинулась, подрезав несколько автомобилей, сопровождаемый истошными гудками автобус покатил дальше.

Я решил не возвращаться вдоль дороги, а срезать через лес.

Перешагнув через ограждение, перепрыгнув, я сбежал с насыпи, перешагнул через водичку на дне кювета, поднялся и вступил в царство флоры и фауны.

Скоро отдельные деревья превратились в густые заросли.

Лес у нас маленький, но глухой.

Пробираясь среди вертикально стоящих стволов, перескакивая через лежащие горизонтально, я шёл и думал, что вот, как забавно: несколько часов назад я смотрел на верхушки деревьев, был на поверхности, а теперь брожу по дну.

Забавляясь мыслями о переменчивости бытия, я уверенно двигался в сторону дома и скоро вышел на опушку.

Только не к дому, а к дачам, которые расположены в противоположной стороне леса.