Роушин Мини - Лучшая неделя Мэй

Прижавшись к стеклу, она услышала, как по окну барабанят капли, и погрузилась в воспоминания о том дне, когда они с Полом встретились впервые. Это было спустя три или четыре дня после начала нового учебного года, Кармел ежедневно атаковали детскими слезами и истериками, да так, что к вечеру каждого такого сумасшедшего дня у нее не оставалось сил, чтобы выдавить из себя хотя бы одну фразу. Именно в такой день Пол зашел в класс, ведя за руку Лючию.

Первое, на что Кармел обратила внимание, – был его рост; он возвышался над всеми остальными родителями и был сантиметров на тридцать выше самой Кармел. Она быстро кивнула ему поверх голов своих подопечных и пошла разнимать Фергуса и Робби, которые никак не могли поделить красный карандаш.

– Вижу, вы заняты. – Она посмотрела вверх и увидела Пола, он стоял и улыбался. – Подошел, чтобы представиться. Я – Пол Райан. Я привел Лючию.

Он протянул руку. Кармел взяла его ладонь, почувствовала аромат терпкого парфюма и обратила внимание на хорошо скроенный костюм.

– Кармел Гэннон, несчастная учительница.

Она поймала его взгляд, слыша, что за спиной спор между Фергусом и Робби не только не утихает, но становится все сильнее. Рука Пола была прохладной, а рукопожатие – приятно крепким. Ему, должно быть, около сорока, может, чуть больше. Бойфренду Кармел было двадцать два. Он был неплох в постели, но за ее пределами ничего из себя не представлял.

Пол опустил руку, и она заметила, что его глаза пробежались по ее фигуре – за мгновение до того, как он повернулся в сторону выхода.

Но и этого было достаточно. Бойфренд получил отлуп еще до наступления выходных, а через две недели его место в постели Кармел занял Пол Райан.

Кто сейчас скажет, кто из них сделал первый шаг? Они оба что-то почувствовали друг к другу, вот и все. А все остальное случилось быстро. У Кармел с этим никогда не было проблем.

Она отошла от двери и начала приводить в порядок хаос, царивший в классе. Дни тянулись очень медленно. У нее уже не хватало терпения дожидаться четверга.

– Мама!

Лючия выдернула свою руку из ладони Мариетты и побежала вниз по мокрой улице, капюшон начал понемногу сползать с ее головы.

– Подожди, Лючия. – Мариетта с трудом поспевала за девочкой.

Франческа как раз выходила из кафе, на ходу открывая зонтик. Она остановилась и повернулась, потом чуть присела и вытянула свободную руку, чтобы схватить Лючию, когда малышка до нее добежала.

– Чао, детка. Ты промокла? – Она натянула на голову Лючии капюшон и затем раскрыла зонтик. – Когда идет дождь, нужно надевать капюшон. Хорошо?

Помощница подбежала к ним как раз в тот момент, когда в голосе Франчески прозвучали нотки раздражения.

– Капюшон был надет, но он сполз, когда она бежала.

Франческа держала открытый зонтик над Лючией и над собой и смотрела на дорогу, даже не взглянув на Мариетту.

– Я поняла.

Франческа подняла руку, и появившееся на дороге такси немедленно подъехало к ним и, преодолев небольшую лужу, остановилось.

Франческа подвела Лючию к машине.

– Залезай, детка, – затем повернулась к Мариетте и с улыбкой взглянула на ее промокшие волосы. – Будь так добра, забери, пожалуйста, одежду из химчистки. Ты помнишь, где она находится? Идешь до конца этой улицы, а потом поворачиваешь налево. – Она отдала Мариетте все еще открытый зонт. – Вот, это не даст тебе промокнуть, – потом порылась в сумочке и достала зеленую квитанцию и купюру в двадцать евро. – Этого должно хватить.

Когда такси отъехало, она повернулась к Лючии.

– А теперь, cara , расскажи мне, как прошел твой день.

И ни Франческа, ни Лючия даже не взглянули на Мариетту, насквозь промокшую, идущую по направлению к химчистке, держащую в одной руке зонт, а другой дрожащей от холода рукой сжимающую деньги и квитанцию.

Она раздраженно шлепала по лужам и не обращала внимания на то, что ее джинсы намокли уже до колен. И естественно, сегодня ей взбрело в голову выйти с распущенными волосами, хотя всем остальным было понятно, что снова пойдет дождь. Ну и пусть, пусть ее волосы свисают, как крысиные хвостики, это, в конце концов, ее личное дело. А дома ей еще придется целый час потратить на то, чтобы их высушить, придется позвонить Ребекке и все отменить.

Прекрасно. Великолепное завершение дерьмового дня.

И конечно, ей не хватило краски, чтобы закончить красить стену, не хватило совсем чуть-чуть. А это значит, что до пятницы придется зайти в хозяйственный магазин и купить целую банку краски этого ужасного цвета, чтобы закрасить оставшуюся часть стены.

За ужином отец снова жаловался на Пэм.

– Я уже говорил ей про лук, тысячу раз. Она это специально делает.

Мэй еле сдержалась, чтобы не взять тарелку с сосисками и не швырнуть прямо в него. А лучше не так, лучше разбить ее об его голову, а он пусть потом сам себя чистит.

Ее рука непроизвольно потянулась к шее, а там ничего не было. Глаза наполнились слезами. Как это глупо. Это была всего лишь подвеска, и Мэй даже не знала, кто ее прислал. Она со злостью вытерла слезы.

Джуд, неприветливая, как обычно, была уже дома. Нет, ее мама сегодня работает допоздна. Нет, она ничего не говорила о подвеске. Да, она ее спросит, когда та вернется. Розовая ракушка на золотой цепочке, все ясно. Их разговор на пороге дома длился около минуты, Джуд все это время что-то жевала, а ее взгляд остановился где-то на уровне подбородка Мэй. Джуд закрыла дверь раньше, чем Мэй успела развернуться. Какая невежа.

В доме, где Мэй мыла окна, никого не оказалось, а снаружи не было никаких следов подвески.

Мэй потянула Джоджо за поводок, поскольку пес застрял сзади, увлеченно обнюхивая что-то.

– Давай поднажми.

Как могло так случиться, что Терри забеременела? Это было несправедливо. Это Мэй должна покупать крошечные вещи, выбирать имя, зачеркивать дни на календаре. « На ее месте должна быть я ». Еще больше слез полилось из глаз, она даже не пыталась их вытирать, они просто текли по ее лицу вперемешку с каплями дождя. « Он любил меня, я это точно знаю. Если бы только она оставила нас в покое …»

Она сердито топнула ногой по другой луже и вдруг из ниоткуда раздался мужской голос:

– Эй, аккуратнее.

Мэй подняла глаза, и голос превратился в черные ботинки, выцветшие джинсы, кожаную куртку с поднятым воротничком и мокрые светлые волосы, почти такие же мокрые, как волосы Мэй. В форме он выглядел иначе. На его ресницах блестели капельки воды. Поравнявшись с Мэй, он улыбнулся.

– Я уже и так достаточно промок, а тут еще вы меня окатили.

– Прощу прощения. – Она обнаружила, что улыбается в ответ, настроение у нее стремительно улучшалось. – Я не думала, что кого-то встречу.