Элисон Скотч - Мелодия во мне

Итак, я на борту самолета. Я точно знаю, что это не просто самолет, это – самолет. Один из всех. Тот самый обреченный на гибель «Боинг 757», который бесцеремонно вышвырнул меня вон прямо на фермерское поле, затерянное в глубинах штата. Но пока на борту все тихо и спокойно, ни малейшего намека на то, какой катастрофой в скором времени обернется этот рейс для большинства его пассажиров. Одна из стюардесс – моя мать, а когда пилот включает систему громкой связи, то я слышу голос Джаспера Аэронса, который отзывается эхом в самых дальних концах салона: «Граждане пассажиры! Мы готовы к полету. Пожалуйста, пристегните ремни. Так, на всякий случай. Никогда ведь не знаешь, что тебя ждет впереди». Что тебя ждет впереди… Трюизм, банальность, но как это страшно звучит.

Рядом со мной сидит Андерсон, точно такой, как в жизни. Вроде как мы с ним сидим в каком-то купе, оно явно не первого класса. Три сиденья подряд, тот самый ряд кресел, который потом спасет нам жизнь. Я сижу на среднем кресле. Очень неудобное и маленькое. И странным образом оно продолжает уменьшаться в своих размерах. Сжимается со всех сторон и больно давит на мои бедра, локти, намертво сковывает движение плеч. Я бросаю взгляд на соседнее кресло. А там сидит сама Рейчел Грин из сериала «Друзья» собственной персоной! И она великолепна! Кожа, волосы, все переливается и благоухает. Мне хочется дотронуться до нее и даже схватить за руку. Ведь у них, у героев этого сериала, все всегда нормально. А если и случаются какие-то неприятности в жизни (главным образом финансового характера), то они тут же собираются все вместе в Центральном парке, приходят друг другу на помощь и подставляют плечо попавшему в затруднительное положение другу до тех пор, пока у того снова не появляются деньги.

Я чувствую, как подлокотники моего кресла буквально впиваются в мою талию. Мама склоняется надо мною, лицо ее моложе лет на пятнадцать по сравнению с ее нынешним обликом. Она предлагает мне что-то выпить, выбрать напиток по своему вкусу. Я прошу стакан содовой. А Андерсон заказывает себе коктейль «Кровавая Мери». Рейчел вообще отказывается от всего. Но вместо того чтобы снова погрузиться в прослушивание музыкальных записей, она вдруг вставляет свои наушники в мои уши. И заталкивает их вовнутрь с таким усердием, что мне становится больно и я слегка вскрикиваю. Я даже во сне явственно слышу, как вскрикиваю. Наушники впиваются в кожу и сильно давят. Оказывается, Рейчел слушала The Rolling Stone s, те самые композиции, которые значатся и в моем списке любимых мелодий. И вдруг на какую-то долю секунды перед моими глазами всплывает осколок, короткий фрагмент из прошлого, похожий скорее не на воспоминание, а на сон. Нью-йоркский вечер, Тина Маркес и другие мои одноклассницы, все почему-то похожие не на живых людей, а на какие-то привидения. У нас, судя по всему, вечеринка. Мы веселимся на всю катушку. Девчонки танцуют, время от времени вскидывая руки вверх, и прочувственно орут в потолок: «Если хорошо постараешься, то обязательно найдешь и получишь то, что тебе нужно! О да!»

Но вот мама ставит перед Андерсоном поднос с его «Кровавой Мери», и я вдруг тянусь к стакану и пробую коктейль, чувствую его вкус на своих губах. И тут по салону начинают летать куски омлета. Они носятся с такой скоростью, что мне становится страшно. Я чувствую, как у меня сводит скулы, а тело начинает сотрясать сильный озноб, будто еще немного, и что-то взорвется прямо внутри меня. Наверняка нас затянуло в какую-то вакуумную трубу типа черной дыры или Бермудского треугольника. Всех нас начинает корежить, сжимает, давит и никуда не отпускает. Чувствую, как натягивается кожа. Еще немного, и она начнет лопаться. Тело словно наливается свинцом, и меня отбрасывает назад, на спинку сиденья. Я слышу дикий вскрик Рейчел, пытаюсь снова повернуться к ней, успокоить, сказать, что все будет хорошо. Но когда я наконец поворачиваюсь, то вижу вместо нее Тину Маркес. Тина отстегивает свои ремни безопасности, вскакивает с сиденья и устремляется бегом куда-то в глубь салона, в самый хвост самолета. Как будто там можно обрести спасение. Мне хочется крикнуть ей вслед, чтобы она вернулась на свое место, что если все мы трое останемся сидеть на своих местах, то каким-то чудом именно этот ряд кресел поможет нам выжить. Но поздно! Уже поздно… Андерсон сгибается и прячет свою голову между ног, потом хватает мою голову и тоже пригибает ее вниз. На какой-то миг наши лица почти соприкасаются друг с другом, и неожиданно я говорю ему: «Спасибо! Вы спасли мне жизнь!»

Он лишь трясет головой в ответ, он не слышит меня из-за рева моторов. Через мгновение двигатели уже не ревут, они лишь жалобно воют, как свиньи, когда их режут. Вокруг нас творится бог знает что. Люди мечутся в истерике, истошно кричат, и все эти звуки сливаются в один звук. Звук смерти. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, становится тихо. Глохнут моторы, куда-то исчезает их гул. И я понимаю, что конец уже совсем близок. Что очень скоро я очнусь в чистом поле среди сельскохозяйственных угодий штата Айова. И меня спасут. Но кто? Кто этот человек, который придет ко мне на помощь? Рори? Питер? Джейми? Кто?

Сильный удар, вокруг пляшут шаровые молнии, но я жива. Осталась жива, как и в реальной жизни. Я вишу на своем кресле вниз головой, пристегнутая ремнями к сиденью. Кровь льется потоком прямо мне в мозг, перед глазами кружатся звезды, вокруг все залито необычно ярким белым светом. Я пытаюсь как-то вытянуть шею, распрямиться, хотя мой позвоночник умоляет меня не делать этого. И все же мне удается взглянуть вверх, побороть хоть на долю секунды силу притяжения, действующую сейчас исключительно против меня.

Я нахожусь посреди кукурузного поля в Айове.

Рядом со мной стонет и беспокойно ерзает на своем сиденье Андерсон. Из последних сил я пытаюсь оставаться в сознании, понять и осмыслить все то, что только что случилось с нами.

И вот я здесь, в доме, в белом доме с замысловатым портиком на фасаде. В этом доме я провела одно лето, вдали от своей обычной жизни. Где мой отец тоже жил жизнью, отличной от всей остальной его жизни.

Мускулы мои, сжатые со всех сторон ремнями, слабеют, теряют контроль над телом. Кажется, они хотят мне сказать: «Мы же не можем поддерживать тебя вечно!» Еще немного, и моя голова оторвется от тела и ударится оземь. Но вот на уровне глаз я вижу перед собой чьи-то ноги в кирзовых сапогах, и я снова во что бы то ни стало пытаюсь держать глаза открытыми. Я борюсь! Да, я отчаянно сражаюсь за то, чтобы все видели, что я еще пока жива. Опять выгибаю шею, опять пытаюсь задрать голову вверх.

– Привет, Нелл! – слышу я женский голос и медленно перевожу взгляд с ее длинных ног на лицо. – Я – Хетер! Как хорошо, что ты снова вернулась к нам!